Он попробовал с ней поговорить, но она лишь отдала ему
дискеты, привезенные Андреевым и Гордеевым, а самих Сашу с Мишей услала в Тверь
за очередной информацией о местном пивном заводе. Напряжение в ней как будто
нарастало, и она по-настоящему пришла в себя, пожалуй, только сегодня утром.
Она торопливо налила ему кофе из кофеварки и устроилась
напротив, блестя глазами.
– В информации наших гавриков сказано, что Тимофей Кольцов
никогда не допускал появления на своей территории чего?
– Чего? – переспросил Приходченко.
– Наркотиков! – выпалила Катерина с торжествующим видом.
– Ну и что? – не понял Приходченко.
– Я предлагаю нашей избирательной кампании новый лозунг, –
торжественно объявила Катерина. – Я избавлю наш город от наркотиков. То есть не
я, конечно, а Кот Тимофей.
– Кать, ты с ума сошла. Кто это полезет в избавители от
наркоты? Калининград – портовый город, там небось наркота – основной источник
дохода у половины населения. А ты хочешь, чтобы он на всю Россию-матушку
кричал, что он этот источник прикроет?
– А может, он и закричит. Он вообще странный мужик, этот
Тимофей Кольцов, и чем больше я про него узнаю, тем больше убеждаюсь, что он
очень странный…
– А что ты про него знаешь, Катерина, кроме того, что
известно всем нам? – насторожился Приходченко. Ему не хотелось в один
прекрасный день удостовериться, что его подчиненные вновь забрались на чужую
территорию и шарили там в поисках очередных сведений для Катерины. Достаточно
того, что он едва оправдался перед Абдрашидзе. Теперь он был почти счастлив,
что Катерина когда-то оказалась права, и “к телу” они не имели никакого
доступа. Если бы он был, Олегу пришлось бы скорее всего объясняться с самим
Котом Тимофеем. А недовольство Кольцова и недовольство Абдрашидзе даже
сравнивать нельзя.
Катерина задумчиво покрутила в руках чашку. Посмотрела на
Приходченко.
– Я тебе могу рассказать, что именно я знаю. Но я хочу
сначала договориться.
– Отпущение грехов покупаешь? – усмехнулся Приходченко. Что
там она еще раскопала, эта ненормальная девка, бесценный сотрудник, ни в чем не
знающий удержу? Что следующим номером угрожает профессиональному имиджу Олега
Приходченко? С кем придется ссориться и мириться на сей раз? С региональным
управлением по борьбе с организованной преступностью? С бандой Пыльного или
Шмылького, к которым Катерине пришла фантазия обратиться с очередным вопросом?
– Покупаю, Олег, – очень серьезно сказала Катерина. – Я
думала, что ты хочешь нас подставить. Каюсь. Грешна.
– Ты что, больная? – спросил он с принужденной улыбкой. Он и
не знал, что высказанное близким человеком глупое, еще непонятное для него
подозрение может так сильно на него подействовать. Так вот чем объясняются ее
депрессия и паника. Она решила, что он втянул агентство в какие-то криминальные
дела!
– Правда, прости, Олег, – попросила она все так же серьезно.
– Единственный вопрос, на который я тебе не отвечу, это каким образом я
подтвердила информацию. Не спрашивай, не скажу.
– Да наплевать мне, каким образом ты подтвердила информацию!
– вдруг заорал Приходченко и стукнул чашкой по столу. – Говори быстрей, в чем
дело, и не морочь мне голову, у меня совещание через час!
Через полчаса секретарша Ирочка отменила все встречи
Приходченко на первую половину дня, а сам начальник, даже не зайдя в свой
кабинет, уехал на Ильинку. Вместе с Катериной они решили, что о крохотной
калининградской фирме “Гранд Эд” никто, кроме них, знать не должен. Катерина
пообещала проинструктировать на этот счет Андреева с Гордеевым.
* * *
– Таким образом мы считаем, что вполне возможно предложить
Тимофею Ильичу новый лозунг для предвыборной кампании. Вернее, даже не лозунг,
а направление. Если он на это согласится, то, может быть, даже не понадобится
второй тур. Он победит в первом.
Абдрашидзе поднял голову от привезенных Приходченко бумаг и
посмотрел задумчиво.
– Не знаю, Олег. Согласится-то он, может, и согласится, но
это довольно опасное направление. Да и я, честно сказать, не знаю, в каких он
отношениях с местной наркотической мафией. Вернее, я не могу даже представить
себе, кто сильнее. А это явное объявление войны. Да еще какой.
– Ну так поговори с ним! – Приходченко подтянул к себе папку
и перелистнул несколько страниц. – Тебя ведь не столько направление смущает,
сколько то, что ты, получается, идешь на открытый конфликт с Духовой, верно?
Ваши на наших, так?
– Так, – согласился Абдрашидзе неохотно.
– Но ты же меня для этого и нанимал, – мягко напомнил
Приходченко. – Чтобы свалить твою Юлию. Мы же еще осенью решили, что начинаем
конфликтовать с пресс-службой, а ты начинаешь капать Тимофею на мозги. С
Катериниными идеями и служебным рвением это все проходит. Кольцов постепенно
осознает, кто друг, а кто враг, ты избавляешься от Юлии, а мы триумфально
заканчиваем кампанию. Все счастливы. Вы получаете свою область в полное
распоряжение, а мы – доступ в высокие политические круги. Все правильно?
– Не нужно мне напоминать, я и так помню, – резко сказал
Абдрашидзе. Грузинский акцент вдруг проступил в его речи, стал почти
комическим, как в анекдоте. – Она контролирует тут каждое движение, кажется,
чем дальше, тем больше. Когда мы договаривались, все было немножко не так. А
теперь я не понимаю, может, Тимофею это очень подходит.
– Ну, давай все отменим, – предложил Приходченко, вдруг
устав от непрерывной дискуссии. Порой трусость приближенных к сильным мира сего
поражала его до глубины души. – Но я тебе хочу сказать, как специалист
специалисту, что кампанию она провалит и на тебя же повесит всех собак. Зачем
ей губернаторство? То есть, может, оно ей самолюбие и греет, но она-то ничего
не потеряет. Он как был богат и всесилен, так и останется, а ей, по-моему, больше
ничего не надо. Мои все из кожи вон лезут, а вы никак не раскачаетесь –
телевизионную аппаратуру так и не купили, студентов не обогрели и не
приласкали, пресса вся только и пишет про кризис неплатежей, а у Тимофея на
заводах денежки исправно дают, об этом кто-нибудь знает? Все у Юлии оседает и
пропадает, как в болоте. У нее на все один ответ – я доложу Абдрашидзе. Ну и
что? Может, разойдемся в разные стороны, и пошли они к Аллаху, эти выборы…
– Ладно, Олег, – заявил Абдрашидзе злым голосом. – Не учи меня
жить, не вчера родился. Я ведь тоже понимаю, что тебе выгоднее чужими руками
жар загребать. А что у меня они до локтя обуглятся, тебе наплевать.
Они помолчали, очень недовольные друг другом. Не стоит на
него давить, решил Приходченко. В конце концов Юлия – проблема Абдрашидзе, а не
его. Хорошо, что легко отделались, когда в Калининграде Гордеева с Андреевым
заловили.
За стеклянной стеной кабинета, выходящей во внутренний
дворик, мягко и беззвучно валил снег. Машины, приехавшие утром, стояли
засыпанные по брюхо. Нахохлившаяся зимняя ворона перелетела с елки на елку,
обвалила целый сугроб. “Вот и праздники подходят, – тоскливо подумал
Приходченко. – У Кирюхи утренник сегодня. Куда его на каникулы девать? Дома
оставлять нельзя, замучают они его”.
