Дельта яростно на меня замахала. Геральд — ослиная задница, беззвучно сказала она.
Ну ладно. В этом я с ней согласен.
Я наклонился ближе к телефону.
— Я совершенно согласен с вашим мнением по поводу важности контактов с друзьями и семьей. В Северной Каролине живет любимая кузина моей жены. Ее зовут Дельта Уиттлспун. С сегодняшнего дня все ее звонки переключайте прямо к Кэтрин.
— Прекрасно! Дельта Уиттлспун. Я записываю. Я продиктую вам прямой номер, по которому мисс Уиттлспун сможет звонить Кэтрин. Мисс Дин, как вы знаете, не может держать трубку, но может общаться по громкой связи. Так что, когда я переключу звонок, не ждите ее ответа, просто начинайте говорить.
Дельта одними губами сказала: Да! — и ткнула меня кулаком.
— Очень хорошо, — сухо сказал я, надеясь, что мой голос все еще похож на голос Геральда. — К тому же Дельта сейчас рядом со мной. Переведите этот звонок в палату моей жены, и….
— Вы позвонили невероятно вовремя. Сейчас вашей жене меняют повязки, и я уверена, ей просто необходимо услышать ваш голос. Маленький совет: будьте готовы к крикам. Все пациенты кричат во время некрэктомии. Я скажу вашей жене, что вы на линии.
— Подождите. Не…
Щелк. Глаза Дельты были полны ужаса.
— Я не смогу притворяться…
Дельта схватила меня за руку.
— Тебе придется. Ты нужен Кэтрин. Ей делают некро… что-то. Звучит просто ужасно.
— Ей нужен ее муж.
— Томас, ты что, не слышал? Он к ней не приезжает. Он ей даже не звонит. Он ее бросил. Ей не нужен такой, как он. Ей нужен такой, как ты.
— Это уже даже не безумие…
Щелк.
— Геральд, — раздался тихий, полный боли голос. — Помоги.
Внутри все замерло. Весь мир свелся к боли в ее голосе.
Внезапно мне стало плевать, что я не Геральд. Я был здесь, его не было.
— Кэти, я с тобой.
— Помоги, — повторила она. — Помоги.
— Кэтрин, — я попытался говорить мягко, нежно. Пытался окутать ее искренней симпатией. Здравый смысл ушел лесом. — Кэти, я здесь.
С ее стороны была тишина. Удивленная тишина. Мой голос совсем непохож на голос Геральда? А может, я использовал уменьшительное имя, которого он никогда не говорил. Кэти. Я пнул себя. Дельта с другой стороны стола нагнулась к телефону и прислушалась. Мы расслышали металлический стук. С таким хирургические инструменты бросают в лоток. Хрустящий звук. И тихий, низкий, почти на грани слышимости стон Кэтрин.
— Прости, я тебя не игнорирую, — прошептала она. — Просто момент слабости, пока сестра… я не могла собраться с мыслями.
А потом я услышал звук, которого совсем не ожидал. Она рассмеялась. Низко, рвано. Как на войне.
— А я еще думала, что больно — это восковая эпиляция зоны бикини.
Снова стук металла. Где-то чуть дальше раздался голос медицинской сестры.
— Кэтрин, глубоко вздохните. Я собираюсь очистить ожог. Будет кровь. Это совершенно нормально.
— О господи, — прошептала она. — Все совсем не нормально.
Мое собственное дыхание ножом резало глотку.
— Дыши, Кэти. Дыши. Медленно. Ты справишься.
Она снова застонала, а потом рассмеялась и наконец ахнула.
— Извини. Я… плакса.
— Нет, милая, — сказал я. Милая. Дельта гордо мне улыбнулась. Я нахмурился. Это было слишком рискованно, но я не мог остановиться. — Ты сильная женщина, Кэти. Ты справишься. Ты не плакса. Поговори со мной… милая. Скажи мне, что происходит.
— Они называют этот процесс… некрэктомия. Раньше такое называли… пытками. — Опять мягкий рвущийся звук. И снова жалкий смешок. — Это некро… экто… кто-то. Ой! Стойте, перестаньте на секунду. Стойте. Пожалуйста. Мне холодно.
Я слышал, как стучат ее зубы.
— Хорошо, сделаем небольшой перерыв, — сказала сестра. — Я слегка подвину лампы. Накрыть вас простыней до того, как мы закончим, я не могу. Вот так. Теплее? Я знаю, что они очень яркие.
— Я загораю… на очень плохом… нудистском пляже.
У меня на лбу поступил пот, когда я понял, о чем она говорит. Она лежала там, обнаженная, вся в крови, несколько участков ее тела остались без кожи, живым мясом. И при этом она считала, что делится своим унижением и страданием со своим законным мужем.
Так и должно было быть. Но где этот ублюдок?
— Геральд? — простонала она. — Пожалуйста… попытайся приехать… на неделе. Я знаю, я выгляжу слегка пережаренной, но…
— Но ты все равно самая красивая женщина на свете, — выпалил я низким хриплым голосом. Так, словно верил в свои слова.
И я в них верил.
Она издала мяукающий звук.
— Даже не надеялась… что ты снова это скажешь. Я люблю тебя.
— Я тоже… — Не смей. Все заходит слишком уж далеко. — Тоже люблю тебя.
Снова сдавленные звуки. Я заставил ее плакать. Она плакала потому, что ее муж сказал, что любит ее. Потому что она верила, что он ее разлюбил. Мне очень хотелось найти этого Геральда и поговорить с ним по душам. В горном стиле. Выбить из него все дерьмо.
Дельта постучала меня по руке. Я, одними губами сказала она. Познакомь нас.
— Кэти, рядом со мной сейчас кое-кто особый. Это может звучать слегка странно, потому что ты давно не видела ни семьи своей матери, ни друзей, но со мной тут связалась твоя дальняя кузина, она из Северной Каролины, и…
— Здравствуй, Кэтрин Мэри Дин, — крикнула Дельта. — Кэти Дин, я твоя кузина, Дельта, я была лучшей подругой твоей матери, и в последний раз, когда ты приезжала к бабушке Нэтти, ты тогда была еще совсем маленькой, я заезжала в гости со своим сыном, Джебом, и готовила с тобой и твоей бабушкой ланч. Она была отличным поваром, и в тот день я пекла бисквиты по ее рецепту. И я просто хотела сказать тебе, Кэти…
— Бисквиты! — сказала Кэтрин.
— Бисквиты, — повторила Дельта. — Я пеку и продаю бисквиты твоей бабушки.
— Бисквиты. — Ностальгия, тоска, связь. Волшебное слово.
— Простите, Кэтрин, — вмешалась сестра. — Мне нужно продолжить процедуру. Попытайтесь расслабиться. Дышите глубже.
— Быстрее, Дельта, поговори со мной, — взмолилась Кэтрин. — Расскажи мне о бисквитах бабушки Нэтти. О Северной Каролине. О ее доме. Он все еще стоит? Помоги мне думать о чем-то, кроме удаления… мертвых тканей. Бисквиты. Бисквиты. Если бы ты знала, что они для меня значат. Я хотела бы узнать все о бабушке Нэтти, о ее бисквитах, о тебе, и твоем доме, и…
— О боже, да. — Теперь в глазах Дельты светилась победа. И она начала тараторить о кафе, местном меню, секретах хорошей выпечки, искусстве хрустящей корочки. О вселенной, в которой не было места боли, хирургическим инструментам, которыми соскребают мертвую ткань с живых нервов, унизительной наготы, одиночества, незнакомцев вроде меня, которые притворяются любящими мужьями. Дельта пела своей дальней родственнице песню о солнечной системе, которая вращается вокруг огромной золотой сферы, вечного бисквита.
