КЭТИ
Праздник в стране Пережаренных Актрис. Я смогла сесть. Ну, почти сесть. И вместо обычной наготы мне позволили натянуть вполне симпатичный больничный халат на завязках. Халат покрывал более-менее целую часть меня, которая по цвету казалась бабушкой всех солнечных ожогов. Не принимай я столько стероидов, что хватило бы на целую баскетбольную лигу, зуд был бы нестерпимым.
В тысячный раз пересматривая «Титаник», я медленно смаковала последнюю поставку холодной подливки и бисквитов. У меня были другие фильмы, но у меня появилась привычка любоваться айсбергом в холодной воде. Там все было мокрым и холодным. На Титанике не было пожаров.
Вошла сиделка.
— Вы не хотите слегка подогреть вашу еду?
— Нет, спасибо. — А еще у меня появилась странная неприязнь к горячей еде. Я не стану ее есть. Тепло, в любой форме, больше не приблизится к моему телу. До сих пор мне удавалось обманывать психологов и персонал. А они все предупреждали, что жертв огня часто преследуют иррациональные страхи, что странные идеи и реакции на данном этапе вполне нормальны. А я все бормотала о том, что холодная сливочная подливка на Юге считается деликатесом. Ха, я их всех обманула.
— К вам посетитель, — сказала сиделка. И отняла у меня тарелку.
Геральд, подумала я. Наконец-то. И подняла левую руку к лицу, инстинктивно пытаясь проверить макияж и пригладить волосы, но рука поднялась лишь на высоту привязи. До меня только сейчас начало доходить, что руку привязывали, чтобы я не пыталась сорвать бинты и не смогла ощупывать лицо. К тому же я до сих пор была женщиной-киборгом с уймой всяческих капельниц.
— Как я выгляжу? — радостно спросила я у сиделки.
Она покосилась на меня поверх маски.
— С каждым днем все лучше.
Эй, это звучит отлично.
Она открыла дверь и впустила одетого в стерильный костюм посетителя, оставив нас наедине. Я моргнула и нахмурилась. Посетитель не стал подходить, словно я была заразной.
Это был не Геральд. У человека в маске и халате были женские ноги и макияж. В руках она держала какие-то бумаги в прозрачном пластиковом конверте. Та часть лица, которую я могла рассмотреть над маской, была бледнее моих простыней и блестела от пота. Но глаза оставались цепкими. Глаза акулы.
О господи.
— Вы либо агент, — медленно сказала я, — либо адвокат.
— Я адвокат, мисс Дин. Один из адвокатов мистера Мерритта.
— Я вас не знаю.
— Мы раньше не встречались. Я… узкий специалист. — О господи. Она шагнула чуть ближе и достала документ из конверта.
— Во-первых, мистер Мерритт уполномочил меня передать вам следующее личное сообщение.
Она прочистила горло и начала читать:
Кэтрин, у нас с тобой было партнерство, основанное на том, кто ты и что ты. Следовательно, основные пункты нашего брачного контракта нарушены. Ты решила превысить скорость. Ты выбрала жуткую плебейскую спортивную машину, несмотря на мои неоднократные требования пересмотреть твой публичный облик. Ты решила оставить охранников в отеле, полностью наплевав на собственную безопасность и мои инвестиции в твое будущее. Прости, но ты не оправдала моего доверия и теперь должна смириться с последствиями.
Адвокат вернула записку в конверт и строго посмотрела на меня поверх маски.
— Согласно законам штата Калифорния и подпункту вашего брачного контракта об определении форс-мажорных обстоятельств, под которым вы подписались при заключении брака, мистер Мерритт подает на развод. Я уже уведомила вашего адвоката. Вот копия заявления. — Она положила конверт на прикроватный столик, поверх подноса с едой. — Всего вам хорошего… Соболезную.
Она ушла.
Мужчина, который клялся любить меня вечно, клялся перед Богом и людьми, перед священником и пятью сотнями наших самых близких друзей — во время церемонии ценой в миллион долларов, которую мы устроили на частном пляже на Гаити, — только что решил, что я не стою его инвестиций.
Возможно, он прав. Та авария произошла по моей вине. Я уродка, я заслуживаю наказания.
Несколько минут спустя я осознала, что слегка двигаю своей здоровой рукой, поглаживая себя там, куда могла дотянуться, по левому бедру. Тише, тише. Все будет хорошо. Но даже себе я не верила.
ТОМАС
Пасхальные каникулы были неофициальным началом весеннего туристического сезона в горах. Кафе превратилось в сумасшедший дом. Чудные ароматы поднимались над кастрюлями на огромной плите. Горшочки с овощными запеканками, картофельное пюре со сливками, мясные рулеты, вареная кукуруза, салаты с турнепсом и беконом, и это все даже не начало списка.
— Господь восставал из мертвых не для того, чтобы все эти люди тащились сюда с палатками! — крикнула нам Клео, хватая полные тарелки и унося их в зал.
Дельта, жарившая капусту, улыбалась.
— Господь понимает, как важны единение с природой и моя чудесная еда.
Когда я притащил полный поднос грязных тарелок и начал сгружать их в раковину, вошел Пайк. Он забросил шерифский стетсон на полку с чистыми кастрюлями и начал помогать Джебу и Беке укладывать контейнеры с персиковыми пирогами в большую картонную коробку. Кто-то из нового гольф-клуба в Тартлвилле собирался на пасхальный пикник. Кто знает, может, Господь воскрес ради восемнадцатой лунки?
— Техасский холдем
[8]
ровно в девять вечера у меня в кабинете, — объявил Пайк нашей покерной банде. — Прилагаются шоколадные пасхальные кролики в несметных количествах.
«Кабинет» Пайка на самом деле был старым строительным трейлером. Главными его чертами был стол для покера, старый холодильник «Кока-кола», битком набитый пивом, и деревянное заднее крыльцо, где гости могли плевать, курить и беззастенчиво мужественно мочиться на горку хвороста. Иными словами, все было идеально.
— Сколько денег я выиграл у тебя на прошлой неделе? — спросил я.
Пайк хрюкнул.
— Двести пятнадцать тысяч долларов и пятьдесят два цента. Примешь еще одну долговую расписку?
— Нет, но хочу двух шоколадных кроликов. Вперед.
— Кто-нибудь, включите телевизор, — скомандовала Дельта, вынимая из духовки противень с бисквитами. — Сегодня «Энтертейнмент Тунайт». Иногда они говорят, как там дела у Кэти. Она не смотрит это шоу. Я сказала, что передам ей, если они ляпнут какую-то глупость.
— А что, в этих ток-шоу бывает что-нибудь кроме глупостей? — вмешался Джеб, и мать бросила в него бисквитом. Он поймал «снаряд» в воздухе и забился в угол, чтобы съесть без проблем. Бисквиты в кафе Дельты не выбрасывались, даже если ими бросались. На ланч и в обед Дельта подавала их со свежим маслом и медом. На завтрак — со сливочной подливкой. Подливкой, в которую добавлялись кусочки острых сарделек. Если Бог существует, эти блюда должны быть включены в меню рая. Соевые сардельки для кошерных ангелов и веганов.
