Геральд продолжал заниматься «Безупречностью», словно ничего и не случилось. Шумиха вокруг аварии стала хорошей рекламой. Я начала понимать, почему он запер меня в больнице. Он хотел, чтобы публика забыла обо мне — настоящей. Ему нужно было, чтоб женщины смотрели на мое лицо и покупали косметику, не думая о том, как выглядит моя обгоревшая кожа.
Он хотел, чтобы меня, настоящую меня, все забыли.
А я была только рада помочь.
— Вот что забавно, — сказала я Дельте во время одного из звонков. — В последний раз я говорила с мужем незадолго до того, как он передал со своим адвокатом бумаги о разводе. В тот раз я впервые почувствовала, что он меня искренне любит и принимает. Тот разговор, когда он нас с тобой познакомил. Он был чудесен.
— Почти как разговор с милым незнакомцем, — лукаво сказала Дельта.
— Да.
— Почему бы тебе не приехать в гости? Эти горы исцелят твое сердце. Ни фотографов, ни решеток, ни стен, ни занавесок. Томас отвезет тебя на Хребет Дикарки, в дом твоей бабушки. Тебе стоит познакомиться с Томасом.
— О, я пока не могу уезжать надолго. Не верь тому, что читаешь в таблоидах. Я не отшельница, все это часть терапии. Врачи полагают, что мое лицо можно полностью восстановить. У них потрясающие новые средства и техники пластической хирургии, которых ты и представить себе не можешь. Мой агент уже получает новые предложения.
Ложь, ложь, ложь.
* * *
Мой агент сидела у камина в моей пустой гостиной. Я расположилась на садовой скамье, там, где раньше стоял диван Геральда. На мне были маска, красивый шарф от Версаче и тренировочный костюм.
— Тебе не жарко во всем этом? — спросила она, дрожа от выставленного на 15 градусов кондиционера. — Как ты вообще терпишь… эту лыжную маску?
— Это часть терапии. Чем дольше я ее ношу, тем выше шансы, что моя кожа будет заживать гладко. Через несколько месяцев мое лицо будет прекрасно. Правда.
— Кэтрин, прости, но пришло время смириться с реальностью.
— Конечно! Ты сказала, что принесешь длинный список предложений, которые хочешь обсудить. Давай обсуждать.
— Я не стану советовать тебе принять эти предложения, но должна тебе их сообщить.
— Давай начнем с ролей в кино. Я хотела бы что-то маленькое, стильное, независимое, может, даже от начинающего режиссера. Хм-м. Мне будет так весело на зимней премьере. Мне нравится Юта, когда там идет снег. И все эти замерзшие мормоны.
Она уставилась на меня.
— Роли в кино? Нет. Это не предложения съемок фильма.
Я знала, что нет, и знала, что мое лицо никогда не будет красивым или даже нормальным. Но мне нужно было сохранять лицо. Забавный каламбур.
— Ладно, хорошо, с фильмами можно подождать. Что еще у тебя есть?
— Предложения написать книгу с подробным рассказом об аварии. Права на экранизацию этой книги. Приглашения на ток-шоу, где ты расскажешь о происшествии. Лари Кинг и Опра — Опра, конечно же, хочет получить тебя первой. Она никогда не подбирает за Лари объедки.
— Я не хочу говорить об аварии. Я хочу играть.
— Хорошо, давай посмотрим, что с ролями. Это не фильмы, но тебя зовут на продолжительное время в телесериалы.
— Отлично, я смогу начать новую фазу моей карьеры на маленьком экране. Для начала. Возможно, стану звездой собственного сериала. Чего-нибудь стильного. Романтической комедии. НВО или Шоутайм. У них есть неплохие сериалы, которые нравятся умным людям.
Агент отвернулась и закашлялась.
— Вот из чего ты можешь выбирать: сериал «Закон и порядок» — стоическая жертва пожара, чей муж был убит бывшей женой; молодой врач со шрамами от ожогов в «Скорой помощи»; «Бостон легал» — идеалистичный адвокат обвинения, которой плеснул в лицо кислотой мстительный преступник.
— Ты шутишь… правда? Я что, новая икона жареного стиля? Когда в базе подбора актеров набирают «жареная актриса», выскакивает моя фамилия?
— Послушай, я же только посредник.
— А ничего лучше у тебя нет?
— Вот, последнее, но важное. У тебя запросы от десятка главных журналов. Все хотят получить эксклюзивные права первыми напечатать твои фото после аварии. «Вэнити Фэйр» обещает тебе место на обложке, если ты согласишься позировать обнаженной для Энни Лейбовиц.
Позировать обнаженной?! Голой и со шрамами? Посмотрите на уродку. Я мысленно посмотрела. Внутри какая-то часть меня заскулила и уползла в норку.
— Ты с ума сошла? — тихо спросила я. — Я все еще могу играть. Я хорошая актриса. Господи, да меня выбрали новой Элизабет Тейлор, пригласив сниматься в «Гиганте».
— Милочка, сейчас ты Лиз после Ричарда Бартона. Ты Элизабет Тейлор, которая хватается за возможность сыграть маму Уилмы в экранизации «Флинтстоунов». Прости.
— У меня остались мой талант и моя личность.
— Тебя ценили благодаря твоей внешности. Ты была особенной. Без лица ты всего лишь одна из тысяч актрис. Ты не можешь увлечь людей сексуальным телом. Тебе нельзя носить короткие платья и платья без рукавов.
— Я же не просто мясной набор. Женщины состоят не только из тела.
— Не в этом бизнесе. И ни в одном из бизнесов, на которые любят смотреть мужчины. Телевидение, фильмы, видеоигры… Посмотри на репортеров по любому кабельному каналу. Детский размер и только до тридцати пяти лет.
— Это же мир новостей.
— Да? Ты считаешь, Рашель Рэй стала звездой «Фуд Нетворк» потому, что она хорошо готовит?
— А Пола Дин? — огрызнулась я. — Она старая, седая, похожа на всеобщую мамочку и…
— И вот она действительно хорошо готовит. А ты не можешь даже сварить спагетти.
— Ладно, ладно. Но почему я не могу играть главные роли? Посмотри на успешных актеров с лицом, как лежалая пицца, — им достаются сильные персонажи…
— Потому что у женщин со временем появляются морщины. А у мужчин черты характера. Да, поговорка правдива, Кэтрин. Двойные стандарты действительно существуют. Женщины становятся толстыми. Мужчины могут быть только «в теле». Женщин бросают ради молоденьких жен. Мужчины… получают молоденьких жен. В большинстве случаев право выбора принадлежит мужчинам. Они контролируют большую часть денег. И не сразу понятно, почему, несмотря на десятки лет борьбы за права женщин, мужчины все равно диктуют нам правила. А мы, женщины, им это позволяем. Мы предательницы своего пола.
— Я никогда не думала, что ты можешь так смотреть на вещи. Ты ненавидишь мужчин?
— Нет, поодиночке они великолепны. Но стоит собраться группе, и тут же получишь тиранов, которые размахивают пенисами. А женщины им это позволяют. Мы из кожи вон лезем, чтобы они были довольны. Мы не хотим быть некрасивыми, ширококостными или толстыми плоскогрудыми стервами, которых они игнорируют. Мы знаем, что они обожают смотреть на красоток. Красивых и молодых женщин. И мы сами поддерживаем такое положение вещей ради размножения. Сами себя его лишая.
