— Хочешь — верь, хочешь — нет, — тихо сказал я, — но я отлично понимаю, что мир полон боли и страдания. Я никогда не говорил, что я особенный, и я никого не просил меня жалеть.
— Томас, ты можешь горевать, безусловно, но ты должен продолжать жить и стараться вырваться. Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Когда мы с Бентоном переехали сюда, мне хотелось только сесть и умереть. Мы не знали, чего ожидать от здешней лилейно-белой культуры. Возможно, мы переехали сюда, чтобы убедиться, что мир — это злобное холодное место, где никто нам не рад и всем плевать на нашу потерю. Но знаешь что? Появилась Дельта Уиттлспун. Она оказалась у нас на крыльце, как только мы переехали. Заявила, как она одна умеет: «Привет, черный народ! Вот вам бисквит!» Или что-то в этом роде. Она, Пайк и вся их семья приняли нас и сделали так, чтоб остальные приняли тоже. Дельта день за днем вытаскивала нас из отчаянья. Мы никогда не забудем этого и никогда не оставим попыток вернуть ей долг, заплатив другим, если ты понимаешь, о чем я. Мы не позволим тебе просто сесть и сдаться.
— Я благодарен вам за заботу, но…
— Я не хочу говорить религиозными штампами, как Клео в кафе, но я верю, что Господь привел нас сюда не без причины. Есть люди, которым ты нужен, люди, чья жизнь без тебя будет ужасной. Но тебе нужно постараться найти этих людей и узнать их, когда они сами тебя найдут.
— Хотел бы я в это верить.
— В глубине души ты веришь, — сухо сказала она. — Иначе давно уже застрелился бы.
Я больше не мог обсуждать эту тему. И отошел от стойки.
— Так что касается Baconuar…
— Ш-ш-ш. — Она заметила что-то в окне за кассовым аппаратом. — Одна из моих девочек здесь. Она вышивает шелком чудесные наволочки, вон как та, на плетеном кресле. Я даю ей материалы, а она делает все остальное. А те, что сейчас ушли? Они купили десять подушек по тридцать долларов каждая. Эта девочка — одна из самых талантливых вышивальщиц, которых я только видела.
Всех своих мастеров Долорес называла «мальчиками и девочками». Ей нужно было о ком-то заботиться. Или, как в случае со мной, с любовью воспитывать. Со своего места я мог разглядеть в окне только старый синий седан с поблекшей складной крышей.
— Я скоро вернусь, загружу мульчу в кузов.
Долорес сокрушенно прищелкнула языком, глядя на ту, кого я не мог рассмотреть.
— Опять пьяна. Нужно сказать Бентону. Но я не знаю, что хуже: позволить ей заботиться о девочках или оставить их расти без тети.
Меня не интересовали слухи — и мне было не по себе от любых разговоров о детях. Так что я попятился и вынул из кармана пару рабочих перчаток.
— Буду снаружи, — повторил я.
— Эту девочку зовут Лэйни Крэншоу. Она переехала сюда несколько недель назад. Наверное, из Роли. Ее сестра погибла, оставив ей двух племянниц, но у самой Лейни, грубо говоря, нету горшка, чтобы поссать, и окошка, чтоб выплеснуть.
Я натянул перчатки.
— Я буду сна…
— Она живет с маленькими девочками в палатке, в городском парке. Рейнджеры заставят их уйти, это лишь вопрос времени. Я устала говорить с ней об этом — о том, что местное общество хочет ей помочь, — но она только хорохорится и молчит. Подозреваю, просто боится, что кто-то из представителей власти решит присмотреться к ее прошлому. Или ее наркотикам.
— Хочешь бесплатный совет? Ты не можешь помочь людям, которые не хотят, чтобы им помогали.
— Люди всегда хотят, чтобы им помогли, — выпалила она. — Просто не всегда хотят это признать.
Чьи-то шаги приблизились к маленькому деревянному крыльцу магазина.
— Удачи, доктор Фил, — сухо сказал я и вышел через неприметный черный ход.
Пару минут спустя, когда я уже орудовал лопатой, забрасывая мульчу в кузов грузовика, за спиной прозвучали быстрые легкие шаги, резко остановившиеся на гравийной тропинке за моей спиной.
— Хагрид! — воскликнул звонкий голосок с протяжным горным акцентом. — Ты сел на диету!
Я медленно обернулся и посмотрел вниз. На меня снизу вверх глядело чудесное детское личико. Темные глаза сияли под длинной черной челкой. Руки она прижимала к сердечку на поблекшей футболке с надписью «Непробиваемые девчонки». Маленькая желтая бабочка вилась у розовых сандаликов под мешковатыми джинсами.
Бабочка была очарована.
Я, против своей воли, тоже.
— Хагрид? — мягко сказал я, пытаясь ее не напугать — хотя она не выглядела испуганной и глазела на «героя» из «Гарри Поттера» с восхищением и любопытством. — Боюсь, я не Хагрид. Я его… Тощий кузен. Герман.
— Герман! Ты не видел мою сову? Я отправила ее с запиской к учительнице. Завтра я не могу пойти в школу, потому что мы с Иви должны помочь тете Лэйни переставить палатку на новое место. Я уже в первом классе.
Я приложил руку козырьком к глазам и посмотрел на небо.
— Сов я в последнее время не видел, но буду поглядывать. Как ее зовут?
— Миссис Джонс.
— Какое интересное имя для совы.
Она рассмеялась жемчужным смехом.
— Миссис Джонс — это моя учительница. А сову зовут Арианна.
— О! Это чудесное имя…
Принцесса Арианна. Первая роль Кэти в кино, ей тогда было всего девятнадцать, и ее пригласили играть главную героиню в фильме о рыцарях и драконах. «Принцесса Арианна». Фильм имел удивительный успех, и Кэти снялась в двух сиквелах — «Принцесса Арианна и Дракон» и «Принцесса Арианна и Колдун», — тоже сделавших неплохие сборы. Трилогия завоевала многолетнюю любовь детей и тех ребят, что клеят себе уши Спока и не вылезают из фантастических конвентов. Кэти была самой восхитительной принцессой, когда-либо попадавшей в кипящий котел «меча и магии».
Не то чтобы я знал все фильмы с Кэти. В основном смотрел эпизоды, а эпизоды с принцессой Арианной стоило посмотреть. Зато у Дельты было полное собрание фильмов на дисках и DVD. Она ставила их в квилтинговом зале кафе каждую субботу. И мне ничего не оставалось, как пересматривать их, дожидаясь покера.
— Это чудесное имя для совы, — хрипло сказал я. — Ты, наверное, видела все фильмы про принцессу Арианну.
— Ой, да! Мне нравится принцесса Арианна! У нас раньше были кассеты, но один из бойфрендов тети Лэйни их разломал.
Все мои отцовские чувства рванулись вперед, защищать ее.
— Я знаю место, где по субботам ты сможешь смотреть фильмы о принцессе Арианне. Совершенно бесплатно.
— Где?
— Давай зайдем и поговорим об этом с Долорес. Она скажет твоей тете…
— Эй! Отвали от нее!
Яростный маленький вихрь выскочил с черного входа и понесся по тропинке. Первыми в глаза бросались пушистые рыже-каштановые волосы, яркие голубые глаза, круглые щеки цвета кофе с молоком и множество веснушек. Она вклинилась между мной и младшей девочкой и уставилась мне в глаза со смесью вполне понятного страха и железной решимости.
