— За эту штучку бойскауты запинали бы бабушку, — гордо заявила я.
Скрутила его бороду под подбородком и перерезала, как толстый канат. Когда последние пряди поддались под ножом, у меня в руке остались полметра каштановой шерсти. Я победно взмахнула ими, как вражеским скальпом. Томас ответил несчастным взглядом.
Я фыркнула.
— Не плачь, у тебя остался кусок бороды. Подстрижешь, подкрасишь хной — и сойдешь за профессора гуманитария или за поклонника «Lynyrd Skynyrd». Особенно с хвостиком.
— «Ф-фриберд» р-рулит.
— Ага. «Lynyrd Skynyrd» даром не прошли.
Затолкав промокшую бороду в мусорную корзину, я набрала в раковину новую порцию теплой воды. Томас очень хорошо притворялся, что не рассматривает шрам на моей руке, уходящий под мышку и опускающийся до правого бедра.
— Да, мне стоит одеться, прежде чем заходить в кафе, — мрачно сказала я. — Но пока что, — я ткнула двумя пальцами в направлении его глаз и провела траекторию к моим, — подними глазки, приятель, и смотри вот сюда. Ага, выше.
Он выгнул бровь, но подчинился. Я сняла рубашку с талии, надела, застегнула, натянула штаны и сунула босые ноги в сырые ботинки. А потом подняла с пола заплатку от термобелья и сунула ее, как слюнявчик, за ворот его мокрого футбольного джемпера.
— Сувенир от меня. Может, впитает немного воды из остатков твоих зарослей.
В уголке его рта появился намек на улыбку. Губы все еще не утратили синеватый оттенок, но они были красивыми, чувственными и пухлыми.
— Было бы забавней… — он говорил медленно, пытаясь унять стучащие зубы, — если бы мы оказались в том фильме… где раздевались, чтобы согреться… теплом живых тел.
Я подняла свой шарф, тот самый шарф, в котором надеялась спрятать лицо при встрече с Дельтой. И вытерла лицо Томаса одним из концов мягкой ткани, а сухую часть обернула вокруг его шеи. Он вежливо флиртовал, но это была лишь обычная вежливость. А я, как никогда явно, ощущала шрамы на своей коже.
— Прости, но в этом фильме я должна обогнать сумасшедшего козла, чтоб принести тебе полотенца и смену одежды.
— Ч-черт, — сказал он.
* * *
Бэнгер вложил в погоню все силы, но я очутилась на заднем крыльце кафе, опередив его злобные рога на целый корпус. Я взлетела на заваленное ящиками крыльцо, рванула входную дверь, а потом и деревянную белую дверь в кухню. На вежливость вроде «Можно войти?» у меня не было времени. Я пулей влетела внутрь, захлопнула дверь и вздрогнула от удара, с которым Бэнгер в нее попал.
Из-за кухонной стойки выглянули трое и уставились на меня. Ну естественно, растрепанная незнакомка без верхней одежды, влетающая на вашу кухню в измятых остатках туристического снаряжения не может не насторожить. Я присмотрелась к ним и затаила дыхание. Томас прислал мне столько снимков семейства Дельты, что я узнала всех троих с первого взгляда: маленькая женщина лет сорока, с копной каштановых волос и россыпью веснушек — Клео. На груди у нее золотой крест, на руках браслеты с вопросом «Что бы сделал Иисус?». Большой коренастый Джеб с военной татуировкой на предплечье и темными волосами, которые ему лень было расчесывать. А рядом — его жена Бека, высокая, рыжеволосая женщина с четырьмя золотыми колечками в одном ухе и тремя «гвоздиками» с бриллиантами в другом.
Судя по их изумленным взглядам, они не только не знали, кто я, они откровенно ждали, когда я достану ружье и начну их грабить.
— Привет, — выдохнула я наконец. — Я знаю, что все это очень внезапно, однако…
Но я осеклась, когда в кухню влетела Дельта. Сначала она меня не увидела, ее занимал телефон, который она прижимала плечом к уху.
— Я сказала Томасу, что дам ему время поискать Кэти в домике Мэри Ив, — говорила она. — Но ее нет слишком долго, и я не собираюсь терять ни секунды. Пайк, она могла упасть с утеса. Потеряться в лесу и замерзнуть! Звони всем, до кого дозвонишься. Вытряси из лесной службы вертолет! И достань мне ищеек! Кэти городская девочка, у нас она — как котенок, как маленький новорожденный котенок…
— Дельта, — хрипло сказала я. Увидев ее впервые, я среагировала куда сильнее, чем думала. — Мяу.
Дельта вскинула голову и посмотрела меня.
— Наплюй! — завопила она в телефон. — Она уже здесь!
Распахнув объятия, Дельта бросилась ко мне. Телефон улетел куда-то в горшок с фасолью.
— Кузина Кэти!
— Кузина Дельта. Прости, что напугала тебя…
— Главное, что ты жива, что ты в порядке, что ты здесь!
Шмяк. Она сгребла меня в объятия. Он Дельты пахло мукой и маслом. И она была на голову ниже меня. Почти седая темноволосая макушка щекотала мне подбородок, мягкая, как пуховка для пудры. Тело у Дельты было мягким, но сильным. Меня словно обнял оживший бисквит. Дельта раскачивала меня из стороны в сторону. Хлопала по спине. А я обняла ее за плечи и прижалась здоровой щекой к ее волосам. От ее прикосновений я растаяла, заулыбалась и расплакалась. Она была моей кузиной. И бисквитом. А я была ее подливкой.
Отступив на шаг, Дельта вытерла глаза, улыбнулась и взяла меня за плечи.
— Дай-ка мне тебя рассмотреть!
— Томас сидит в уборной. Я потом объясню. А сейчас мне нужны полотенца и…
— Я только посмотрю. Один раз. — Она поймала меня за подбородок. Так быстро, что я не успела отвернуться. Внимательно всматриваясь в мое лицо, Дельта улыбалась все шире и шире.
— Да! Глаза у нас действительно похожи! — воскликнула она. — А я всегда всем говорила! Мы правда похожи!
Меня покорило ее обаяние, и я могла только вздохнуть и кивнуть. Можно было и догадаться, что Дельта рассмотрит во мне только то, что захочет увидеть. Мы же семья.
Мы похожи.
ТОМАС
Кэти могла верить, что перестала быть кинозвездой, вот только восхищение ее приездом ощущалось почти физически. Клан Уиттлспун — не меньше двадцати человек, считая детей, — тихонько гудел на кухне. И это при том, что присутствие Кэти считалось тайной. Все делали вид, что увлеченно занимаются меню на завтра, но то и дело крутили головами и вытягивали шеи в сторону двери в зал — в надежде услышать любой намек на то, что Дельта и Кэти вот-вот появятся. Все хотели на нее посмотреть. Шрамы и все такое.
Иви и Кора не могли сосредоточиться на картонных коттеджах, я тоже не мог. Мы сидели в боковой столовой, обклеивали пайетками сосновые шишки. Больше всего мне мешали непривычные штаны и рубашка с логотипом тракторов Джона Дира. В Кроссроадс и Дженерал Стор не было другой одежды моего размера. И всякий раз, опуская глаза, я видел не бороду, а рубашку, что каждый раз заставало меня врасплох.
Кожа зудела так, словно меня сначала побрили сосульками, а потом отогрели факелом. Этими ощущениями я был обязан Кэти, которая так трепетно заботилась обо мне в Сортире. А еще этот зуд вызывал воспоминание о том, как смотрелись ее груди в низко обрезанном лифчике, когда она наклонялась, натягивая штаны. В фильмах Кэти никогда не раздевалась, и я, естественно, думал о том, нет ли у нее татуировок или родимых пятен, которые нужно прятать. Точнее, я выдумал эту причину, чтобы как следует к ней присмотреться. Ну что ж, ни татуировок, ни родимых пятен я не заметил, зато в прорези ее штанишек мне открылся отличный вид на самые красивые в мире части тела.
