— Я не хочу зарождать моду. Я не хочу, чтобы сюда заявилась толпа репортеров.
— Милая, если HGTV не ищет тебя для шоу «Как завязать шарфик», тебе не о чем беспокоиться. Приезжай на ужин.
— Я останусь дома. Серьезно. Мне тут хорошо. У меня обогреватель, кровать и вибратор.
— Кстати о машинах любви. Томас на тебя не сердится. Он сказал Санте. Сказал, что то, что ты делаешь с его мебелью, — это ваши с ним личные дела, и чтоб никто не доставал тебя вопросами.
— Когда он приедет домой?
— Пока не сказал, но я надеюсь, что он останется у брата на Новый год. Соберется с силами для следующего старта. Кэти, пожалуйста, приезжай на ужин.
— Дельта, мне хватит того, что вы рады меня видеть. Спасибо, но нет.
— Я приеду и заберу тебя. Тебе не придется вести машину. Знаешь, можем купить тебе трактор. Тыдоказала себе, что можешь его вести. Большую «Куботу» или «Джон Дири» с кузовом спереди, чтобы распугивать машины, когда соберешься на главную дорогу. Пайк даже не выпишет тебе штраф за отсутствие прав на трактор. Он отвернется.
Я застонала. Теперь все знали, что я боюсь водить машину. Полное и окончательное унижение.
— Я поговорю с тобой на Рождество. Сама позвоню. Обещаю.
— Сложный ты человек, кузина, — грустно сказала она.
На Рождество я ела обед, разогретый в микроволновке, прислушивалась к своему теплому, но все еще пустому без мебели дому и слушала Альберту и Мэси, которые пели фолк в честь «миссис Санта Клаус». А потом я забралась в кровать и достала вибратор. Мне не нравились дилдо, поэтому я всегда пользовалась массажными палочками. Насадка этой модели напоминала по форме НЛО, и у нее было три скорости. Я называла их «Первый Поцелуй», «Второе свидание» и «Отпуск в Лас-Вегасе».
— С Рождеством, Томас, — прошептала я, передвигая рычажок на «Вегас».
На следующее утро я дрожала даже рядом с обогревателем в гостиной, но все же разогрела себе кофе в микроволновке, подошла к окну и оттянула квилт, чтобы взглянуть на рождественскую погоду. Холодно, ясно и…
Новогодняя елка?
Кто-то украсил дикий кедр на опушке, развесив мишуру и гирлянды, а на верхушку насадил симпатичную пластиковую звезду. Я схватила дробовик и вышла. Ворота были закрыты на висячий замок, никто не мог добраться сюда на машине, только пешком. Я лихорадочно оглядывалась, но в лесу было совершенно тихо. И я решилась подойти к дереву. На ветке висела записка.
В округе видели маленькую девочку. Она ест чужую кашу и двигает кровати. Три медведя вызвали бы полицию. Но не я. Мне нравится ее стиль. Томас.
Томас. Он вернулся. Он был дома.
Я унесла записку в дом и поставила на полку рядом с цветными бутылками, старыми фотографиями с бабушкиного чердака, фальшивым рубином Коры и эскизом водяного шлюза, который нарисовала Иви.
Мои рождественские сувениры.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Счастье красит женщину лучше любой косметики.
Розалинда Рассел
Я не счастливая, я жизнерадостная. В этом вся разница. У счастливой женщины нет забот. Жизнерадостная знает, как с этими заботами справляться.
Беверли Силлз
Глава 20
ТОМАС
Темная сторона зимы
Я думал, что справиться с январской депрессией будет легче. Говорил себе, что с Кэти поблизости мне хватит и вдохновения, и мотивации оставаться на свету. Но когда календарь начал отщелкивать дни после Нового года, вокруг заклубилась темная тоска. Опять, как всякий раз после событий 11 сентября. Я не мог связно мыслить. Мне опять пришлось напиваться, чтобы хоть как-то спастись от воспоминаний и кошмаров.
Я мог бы и догадаться, что к этому все идет. У большинства выживших 11 сентября наблюдались серьезные проблемы с головой, но они справлялись с мрачным настроением и случайными страхами. А у моего январского сплина была особая причина. В третью неделю месяца мне приходила посылка от Равели. С содержимым, которое меня убивало. Страх сжимал меня, как тиски.
Бутылки водки, раньше стоявшие на полке, пустели одна за другой, содержимое растворялось в моей крови. Я выглядел и чувствовал себя неимоверно мерзко, и не хотел, чтобы Кэти меня таким видела. Снег и ночные морозы не утихали неделю. Я сидел у камина и пил, ждал посылку и говорил сам с собой.
Просто переживи эту посылку, и все будет хорошо.
КЭТИ
— Кэти, я хочу тебя кое о чем предупредить, — сказала Дельта, ведущая мой «хаммер» по узкой петляющей дороге над каменистыми берегами Руби-Крик. Мы ехали в Тартлвилль. Я жутко потела под теплым капюшоном и солнцезащитными очками, ерзала на сиденье и судорожно сжимала маленький огнетушитель.
— О том, что, если ты не притормозишь, нас будет ждать жуткая смерть на дне реки? — дрожащим голосом спросила я.
— Скорость всего тридцать.
Мимо мелькали маленькие магазины и такие же маленькие домики на высоких каменистых берегах. Зимний свет мерцал жемчужинами на голых ветках деревьев и перистой хвое высоких сосен, отражался от дороги и растворялся в ущелье, где подо льдом застыла река. Я обняла огнетушитель.
— Эта дорога для канатоходцев со страховочными сетками. Не для машин.
— Старайся думать о другом. Но послушай. Я хочу тебя предупредить. Томас опять нырнул в бутылку. Вот почему ты не видела его с Рождества.
Я резко обернулась к ней, забыв о дороге.
— Что случилось? Что с ним произошло?
— Да все то же, старая песня. В определенные дни ему всегда становится хуже. Одиннадцатого сентября, что естественно. На день рождения его малыша. Но хуже всего январь. Это годовщина их свадьбы.
— Понятно, что он горюет по жене, хотя их брак и не был гладким.
— Тут дело не в горе. А в сестре его жены, ледяной сучке из Нью-Йорка. Она всегда посылает ему что-то, от чего Томас чувствует себя полным дерьмом. Каждый год, за день до годовщины, он получает посылку. Однажды она прислала ему детский дневник Шерил.
— Зачем?
— Да затем, что она подчеркнула красным те части, где жена Томаса мечтала выйти замуж за принца или кинозвезду и дожить до старости в окружении детей и внуков.
— О господи.
— На другой год она прислала письмо, которое жена Томаса отправила своей семье, когда они начали встречаться. В письме она называла Томаса мужчиной своей мечты и говорила, что знает: он готов умереть, защищая ее. Там было что-то вроде: «Если бы я оказалась в огне, Томас бросился бы в пылающий дом». Томас чуть не бросился с Шишки Дьявола после такой ядовитой стрелы. Джеб и Санта несколько недель следили за ним, как охотничьи псы.
