— Значит, ваш дядя женился почти сразу после ее смерти? Девил потянулся, заложил руки за голову и принялся разглядывать Онорию из-под полуопущенных ресниц.
— Первый раз дядя Артур женился неудачно. Эльмира Баттеруорт хитростью вынудила его пойти на это. Такого в нашей семье не бывало. Но счастья она не обрела. Двенадцать лет супруги только и делали, что ссорились. Потом Эльмира умерла от чахотки, и дядя через год женился на Луизе.
— Как же в таком случае Чарльз добрался до Сомершем-Плейс? У него был экипаж?
— Экипажи он на дух не переносит. Не спрашивайте меня почему. Чарльз обычно едет через Кембридж, нанимает лошадь и скачет на ней по большой дороге. Помнится, как-то он сказал, что хозяин должен входить в дом через парадные двери.
Онория решила, что Чарльз, очевидно, и впрямь невыносимый тип.
— Значит, он вряд ли что-то видел?
— Да. Чарльз утверждает, что не заметил ничего подозрительного.
Несмотря на все свои усилия, Онория так и не сумела придумать, о чем бы еще спросить Девила. А между тем погода была отличная, солнце светило яркое. Зонтик лежал рядом, на траве, но она не осмеливалась протянуть руку. Кроме того, она чувствовала полное умиротворение и боялась пошевелиться, чтобы не разрушить эти чары.
Девил закрыл глаза. Онория окинула взглядом его длинное тело, распростертое на ковре, поражаясь тому, что никогда еще не испытывала такой тяги к мужчине. Возбуждение обостряло до предела все ее ощущения, будоражило нервы, учащало пульс. Да, он магически притягивает, силу его привлекательности отрицать невозможно. Но инстинкт подсказывал: Девил опасен, особенно для нее. И вместе с тем в глубине души Онория не сомневалась, что с ним она в безопасности. Ничего удивительного, что у нее голова идет кругом.
И то и другое, правда. Даже с Майклом Онория не чувствовала себя такой спокойной и защищенной от всех невзгод. Да, Девил — тиран, деспот, но на него можно положиться, его поведение предсказуемо, и он человек чести.
Онория медленно вздохнула, не сводя глаз с его лица. Девил опасен… но их разделяет большая, громоздкая корзина. С легкой улыбкой она отвернулась, наслаждаясь видом зеленых полей, над которыми повисла полуденная дымка.
Но эта зелень не сравнится с цветом его прозрачных изумрудных глаз.
Как только Онория пришла к такому умозаключению, горизонт вдруг исчез… она лежала навзничь, уставясь в безоблачное небо. А через мгновение над ней нависла черная грива волос и знакомое лицо. Глаза Девила горели торжеством, губы изогнулись в самодовольной улыбке. Корзина не помогла.
У Онории перехватывало дыхание и бешено стучало сердце. Волны непривычного страха прокатились по телу. Может ли Девил читать мысли? Похоже, что да. Его взгляд становился все более страстным. Наконец он закрыл глаза и медленно склонился над ней…
Искушение было слишком велико. Онории стало жарко, желание сопротивляться почему-то пропало. С каждым разом ей становилось все труднее отвергать его поцелуи. Она вновь оказалась во власти Девила.
— Нет, — еле слышно прошептала Онория.
Это было единственное слово, которое ей удалось произнести непослушными, мягкими как воск губами. Стук сердца оглушал ее.
Девил приостановился, его глаза блеснули из-под полуопущенных век.
— Почему нет? — Он с улыбкой вздернул брови, внимательно изучая лицо Онории. — Вам ведь это нравится, Онория Пруденс.
Девил произнес ее имя таким низким бархатным голосом, перекатывая «р», что оно обожгло ее, словно самая утонченная ласка. Онория попыталась скрыть дрожь, но безуспешно. Она усилилась, как только палец Девила коснулся ее нижней губы.
— Вам нравятся мои поцелуи. Мне нравится целовать вас. Зачем же лишать себя невинных удовольствий?
Невинных? Онория широко раскрыла глаза. Насколько с ним безопасно? Возможно, у них просто разное представление об этом понятии.
— Ну… дело не в этом. Его улыбка стала шире.
— А в чем же?
Онория и сама не знала. Растерянно моргая, она смотрела на пиратскую ухмылку Девила. Через мгновение он впился в ее губы.
Надо бороться. Эта мысль промелькнула в сознании Онории и тут же исчезла, смытая волной чувственного наслаждения.
Она не могла ни о чем думать.
Поцелуи Девила действовали на какую-то потаенную, глубинную часть ее существа, она-то сейчас и диктовала свои условия. Поэтому Онории нужны были его томительные ласки, поэтому ее губы открывались сами собой, бесстыдно позволяя Девилу проникать внутрь и пробовать ее на вкус сколько душе угодно.
Он не удерживал ее силой, но его страсть была крепче железных оков. Всем своим телом Онория ощущала исходящую от него энергию. Ей, нежной и слабой, хотелось дотронуться до твердых, налитых мускулов.
Этот поцелуй кружил голову, как тонкое вино, которое они только что пили, согревал, как солнечные лучи, заливавшие поляну. Онорией вновь овладело лихорадочное желание насытить его голод, обнять его, запустить пальцы в густые черные волосы. И оно нарастало с каждым ударом сердца. Она с трудом сдерживала свои руки, которые не желали спокойно лежать на плечах Девила, а порывались трогать, гладить, исследовать сильное мужское тело.
Поддавшись соблазну, Онория провела, кончиками пальцев по твердым мускулам, и они вздрогнули в ответ. Очарованная этим открытием, она повторила свой эксперимент.
Результат был неожиданным: теперь Девил целовал ее с неистовой, ненасытной жадностью. Мучительное, дразнящее ощущение близости привело Онорию на грань обморока. На мгновение их губы разъединились. Она судорожно вдохнула воздух, но Девил тут же, не дав передышки, снова завладел ее ртом. Потом его рука коснулась груди Онории.
Нежные движения длинных сильных пальцев вызывали у нее настоящий шок. Это было похоже на удар молнии, от которого по всему телу пробежал огонь, а груди налились тяжестью.
Онории уже не хватало воздуха, но Девил не собирался расставаться со своей добычей. Тогда она попробовала дышать его дыханием и поняла, что это возможно.
Головокружение вдруг прошло; от новых, неизведанных ощущений ее душа пела, по телу разливался сладкий жар.
Теперь Онория уже могла разобраться в себе, признать, что эта томительная дрожь, это возбуждение, пульсирующее в крови, пронизывающее каждый нерв, — не что иное, как желание. Желание ответить на поцелуй, прижаться к Девилу покрепче, обольстить его, зазывая все дальше и дальше, — сделать что угодно, только бы заполнить огненную пустоту внутри, потушить бушующий пожар.
Это потрясло и испугало Онорию настолько, что она нашла силы для сопротивления.
Девил сразу почувствовал, что добыча ускользает. Грудь Онории, пышущая жаром, по-прежнему была набухшей и твердой, но их близость, их внутренняя связь нарушилась. Это было очевидно. Девил слишком хорошо знал женщин, чтобы не заметить, как Онория борется с самой собой: старается подавить свое влечение, естественное желание отдаться, возникшее в ответ на его страстный порыв.
