Лоскуток бархата и задорное перо. Должно быть, и в самом деле шляпка дешевая. Но, невзирая на все храбрые заявления, она была любимой вещью Франчески. Она и ему самому нравилась.
Прислонившись плечом к дереву, он наблюдал за ней, стараясь принять равнодушный вид. Что же, ее объяснение вполне правдоподобно. Пока придется этим удовлетвориться. Никто, кроме Фердинанда и Ланселота, не захотел бы ее расстроить. Да и те… Трудно поверить, чтобы они решились на такое.
Если верить слугам, Ланселот не смел шагу ступить на земли поместья с тех пор, как ему предложили держаться подальше, и, несмотря на все строгости, Фердинанд, казалось, благоговел перед Франческой. Более того, даже если Фердинанд и Ланселот, при всем их пристрастии к драматическим жестам, осмелились бы на такое, вряд ли, как указала Франческа, они стали бы прятать шляпку в вазе. Зачем им это?
Значит… в самом деле произошла обычная неприятность. Остается только пожать плечами и забыть обо всем.
Но почему грудь по-прежнему сжимает непонятная тоска? Почему потребность оставаться настороже все так же остра?
Среди всеобщего смеха и радости ему одному было не по себе.
Франческа выступила из круга, и он немедленно оказался рядом. Она улыбнулась и позволила ему взять свою руку. Позволила находиться рядом весь остаток дня.
Праздник урожая имел невероятный успех. Когда солнце закатилось и арендаторы разошлись по домам, Франческа и Джайлз присоединились к слугам, помогая складывать столы и уносить скамьи, прежде чем туман с реки пропитает их сыростью. Леди Элизабет, Хенни и Хорэс тоже не отставали.
Когда все было сделано, они остались на скромный ужин: всего лишь суп и холодные закуски. Джейкобс отвез их домой, а остальные едва успели добраться до постелей.
Только к полудню следующего дня обитатели замка вернулись к нормальной жизни.
Джайлз и Франческа сидели за обедом, когда в дверь просунулась голова кухарки. Франческа увидела ее и улыбнулась.
Кухарка низко присела.
— Я только хотела передать это Ирвину.
Она протянула стеклянную бутылку с серебряной крышкой:
— Ваша любимая приправа.
Глаза Франчески зажглись.
— Вы нашли ее! — воскликнула она, протягивая руку.
— Кто-то засунул ее на полку в кладовой, — пояснила кухарка. — Я наткнулась на нее как раз в ту минуту, когда убирала банки с джемом.
— Спасибо! — восторженно улыбнулась Франческа.
Кухарка кивнула и удалилась.
Джайлз наблюдал, как жена, энергично встряхнув бутылку, сбрызнула овощи на своей тарелке.
— Дай и мне попробовать, — попросил он, протягивая руку.
Она вручила ему бутылку с конической крышкой, на кончике которой было отверстие.
— Из чего она состоит? Франческа взялась за нож с вилкой:
— Смесь оливкового масла, виноградного уксуса с различными травами и специями.
Джайлз последовал ее примеру, побрызгав приправой картофель, бобы и морковь. Оценивающе понюхал… И замер. Посмотрел на бутылку, все еще зажатую в руке, на Франческу, подносившую к губам кусочек моркови…
Крича что-то бессвязное, он налег всем телом на стол и перехватил запястье жены.
— Не смей!
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он, не сводя взгляда с кусочка моркови, надетого на вилку и покрытого тонким слоем приправы, пригнул ее руку к тарелке.
— Положи.
Франческа выпустила вилку. Она со звоном, ударилась о тарелку.
— Милорд? — встревоженно прошептал Ирвин. Откинувшись назад, по-прежнему не выпуская Франческу, Джайлз другой рукой поднес бутылку к его носу:
— Понюхайте.
Ирвин взял бутылку, потянул носом и тихо ахнул.
— Но, милорд… Разве это не…
— Горький миндаль, — кивнул Джайлз. — Немедленно Уоллеса ко мне. И миссис Кантл.
Один взмах ресниц Ирвина — и лакей выскочил из комнаты как ошпаренный. Ирвин собственноручно схватил тарелки со стола.
— Дайте мне понюхать, — робко попросила Франческа.
Ирвин неохотно поднес ей бутылку.
— Пахнет горьким миндалем, — подтвердила она.
Дверь открылась, и в столовую вплыла миссис Кантл в сопровождении Уоллеса.
— Милорд?
Джайлз коротко все объяснил. Бутылка обошла присутствующих. Вывод был однозначен: содержимое пахло горьким миндалем.
— Не понимаю, как…
Уоллес обернулся к экономке. На ее щеках цвели два красных пятна.
— Бутылка пропала… с неделю или около того. Кухарка нашла ее всего несколько минут назад.
— Пришлите миссис Доэрти, — велел Джайлз Ирвину. — А вы, миссис Кантл, расскажите о приправе.
— Я спросила, можно ли ее приготовить, — всхлипнула Франческа, ломая руки. — Привыкла сдабривать здешнюю еду, которая кажется мне слишком пресной…
На сцене появилась бледная, потрясенная случившимся кухарка.
— Поверьте, я понятия не имела. Просто увидела бутылку, схватила и немедленно принесла сюда, зная, как недостает миледи ее любимой приправы.
— Кто готовит приправу? — осведомился Джайлз.
Миссис Кантл и кухарка переглянулись.
— Фердинанд, милорд, — ответила миссис Кантл. — Он знал, что именно имеет в виду миледи, и был на седьмом небе от радости, что именно его попросили приготовить приправу для госпожи.
— Фердинанд?
Джайлз глянул на Франческу. Судя по ее глазам, она готова была защищать проклятого поваришку!
Кухарка неловко шаркнула ногами.
— Если вы не против, милорд, я избавлюсь от этой мерзости.
Джайлз кивнул. Кухарка схватила бутылку и ушла.
Уоллес тактично откашлялся.
— Простите за дерзость, милорд, но я сказал бы, что Фердинанд вряд ли способен на такое. Он предан ее светлости и, несмотря на свои выходки, прекрасно выполняет свои обязанности и делает все, что от него требуется. С самого приезда ее сиятельства он перестал ссориться с кухаркой, что было его единственным крупным недостатком.
Миссис Кантл согласно кивнула. Ирвин последовал ее примеру, — И, — продолжал Уоллес, — если бы Фердинанд и хотел кого-то отравить, он смог бы добиться этого очень легко и так, чтобы его не заподозрили. Насыпал бы яда в блюда с более сильным запахом, вместо того чтобы класть горький миндаль в приправу леди Франчески.
Джайлз оглядел собравшихся. Учитывая все, что он испытывал, ему было очень сложно наклонить голову и принять их доводы. Но он все-таки пересилил себя.
— Прекрасно. В таком случае кто положил яд в эту бутылку? У кого есть доступ к горькому миндалю? Миссис Кантл пожала плечами:
