Мне очень хотелось увидеть, как и где спрятаны сундуки. Я
попробовал пристроиться у штурмана на плече, но он грубо отшвырнул меня: «Кыш,
чёртова птица!»
Пришлось сесть повыше, уцепившись когтями за канат.
Наверху скрипел ворот, люлька слегка покачивалась — это
Гарри ёрзал на доске. Фонарь он держал в руке, опустив её вниз и жадно
вглядываясь в темноту.
— Скорей! Скорей! — покрикивал Логан.
Честно говоря, я тоже сгорал от любопытства. Попугаю золото
и алмазы вроде бы ни к чему, что мне с ними делать? Но как сладостно открывать
сокрытое, находить спрятанное и проникать в потаённое! Для пытливого ума нет
наслаждения острей.
Спуск показался мне бесконечно долгим. Наконец, луч фонаря
достиг дна шахты. Не дождавшись, когда его ноги коснутся земли, ирландец
спрыгнул. Звук получился неожиданно глухим, едва слышным — очевидно, из-за
того, что поверх камней лежал толстый слой пыли.
— Вот и штрек, — пробормотал Гарри, светя в чёрную прореху
коридора, отходившего от шахты по горизонтали.
— А-а-а!!!
Из горла у Логана вырвался полукрик-полувздох: лампа
осветила несколько прямоугольных контуров. До первого из сундуков штурман
дополз на карачках — он так разволновался, что не мог стоять.
Откинул крышку.
Внутри было пусто.
Гарри кинулся к следующему — то же самое. В третьем на дне
лежала серебряная монета. Четвёртый снова был пуст.
Задыхаясь, что-то бормоча, вскрикивая от ужаса, Логан
прополз вдоль всей вереницы. Жалкая добыча составила два золотых дуката и пять
брусков с королевским штампом (именно в таком виде серебро отправляют из
колоний в Испанию).
Сев на пол, ирландец горько заплакал. Он утирал локтем
слёзы, размазывал их по лицу. Мне стало даже жаль неугомонного пройдоху.
Сколько усилий, ухищрений, преступлений — и всё зря! С такой же безутешностью,
наверное, рыдал бы осиротевший ребёнок.
Летиция что-то кричала сверху, но Гарри долго не отзывался.
Прошло не менее четверти часа, пока он вялой походкой, будто
разом состарившись, доковылял обратно к колодцу.
— Сокровища здесь нет! — крикнул он замогильным голосом. —
Его вытащила эта чёрная жаба, больше некому! А мы отравили её и теперь не
узнаем, куда она всё перепрятала!
— Что-о-о? — переспросила Летиция.
Гарри сложил руки у рта, повторил ещё раз, отчётливей.
А я снова сел на канат и потёр крылом свой хохолок — это
способствует концентрации мысли.
Если бы Чёрная Королева и её люди забрали из колодца
сокровище, они прихватили бы и сундуки. Зачем их тут оставлять? Без ёмкостей
такую груду металла далеко не перетащишь.
Вот ключевое слово: далеко.
Клад должен быть где-то неподалёку. А сундуки оставлены
пустыми нарочно — чтобы те, кто сюда доберётся, вообразили, будто их кто-то
опередил. Что, если Пратт просто перетащил содержимое сундуков глубже в штрек?
Нет, вряд ли. Это было бы глупо. Вон и Логан,
встрепенувшись, побежал с фонарём по коридору. Ничего он там не найдёт…
Считалка! Она ведь не заканчивается словами «с оселка на
брусок»! Там ещё две строчки:
Прыг-скок, прыг-скок,
И башкой об потолок.
Я снова потёр хохолок. Думай, голова, думай!
И к тому моменту, когда Логан несолоно хлебавши приплёлся
обратно, версия у меня созрела.
Один прыг, он же скок, в первой пещере равнялся чётко
определённому расстоянию — десяти футам. Не применяется ли та же мера счёта и в
дальнейшем?
Я проскакал по штреку расстояние, примерно равное сорока
футам, и как следует там осмотрелся, обращая особенное внимание на свод
коридора. Увы, никаких признаков тайника.
Однако моё замешательство длилось недолго.
— Где моя Клара? — кричала сверху Летиция. Она с вами?
— Чёрт её знает, где ваша птица! Вытягивайте меня! Здесь
больше нечего делать! — раздражённо отвечал Логан.
— Без попугая не возвращайтесь!
А я вот он, тут как тут. Вылез из галереи, вспорхнул на
канат и уселся над головой у Гарри.
— Нашёлся ваш попугай, тяните!
Если «прыг-скок» не работает в горизонтальном направлении,
остаётся только поискать по вертикали. Даром что ли в считалке упомянут
потолок?
Мы поползли вверх, я считал футы и вертел головой.
Эврика!
Примерно на середине колодца, то есть как раз в сорока футах
от дна, я заметил нечто, ускользнувшее от моего внимания во время спуска: в
одном из квадратных камней, которыми были выложены стенки шахты, кто-то вырезал
корону. Заметить её мог лишь тот, кто точно знал бы, где искать.
Я заорал во всё горло и стал лупить по знаку клювом, сползая
по канату.
— Что вы делаете с моей Кларой? — сразу забеспокоилась
Летиция. — Она кричит таким голосом, только если случилось что-то особенное!
Милая, она беспокоилась обо мне.
— Что ты там клюёшь, болван? Перестань орать, не то я сверну
тебе башку!
Ирландский грубиян протянул руку, чтобы схватить меня. И
увидел корону.
— Королевский знак? Откуда он тут взялся?
Люльку качнуло, и Гарри был вынужден упереться рукой в
меченый камень. Именно это, оказывается, и требовалось. Раздался скрип, плита
подалась, и целый кусок стены отодвинулся, открыв зияющий проём. Мы висели как
раз у верхней его кромки, то есть, можно сказать, упирались «башкой в потолок».
Это был вход в ещё одну горизонтальную галерею. Отсвет лампы
проник внутрь, и там вспыхнуло праздничное сияние. Насколько достигал свет, на
полу лежали груды серебряных брусков и золотых слитков, драгоценной посуды,
кожаных мешков, в каких обычно перевозят монету. Это и был клад, вывезенный Невезучим
Корсаром из города Сан-Диего!
— А-а-а, — негромко и неуверенно произнёс Логан. Потом
громче. — А-А-А-А!
И наконец что было мочи:
— АААААААА!!!
