Я прикрыл глаза.
Так, Беттина, Беттина…
Книга жизни моей питомицы зашелестела передо мной своими
разноцветными страницами и послушно раскрылась на нужном месте.
Брюссельский пансион, куда маленькую Летицию сплавил папаша.
Управляет им англичанка, обнищавшая гранд-дама из окружения свергнутого короля
Якова. В пансион принимают дворянок-католичек со всей Германии и Фландрии. Учат
манерам и идеальному почерку, а также языкам — английскому, французскому и
латыни.
Беттина фон Гетц — славная девочка с кротким взглядом и
утиной фигурой, дочка дорновских соседей. Всё время, проведённое на чужбине,
подруги неразлучны. Помните, я описывал сценку, как пансионерки глазеют на
свадебный кортеж? Беттина тоже была там. Стояла рядом с моей, обняв её за плечо
и мечтательно улыбалась.
— Представим, Кларочка, что ты Беттина, — бодро сказала
Летиция, сев передо мной и уперев локти о стол. — У тебя такие же круглые
глаза. Дай мне совет, моя рассудительная подруга.
Охотно. Советы — это как раз по моей части.
Я кивнул, показывая, что готов слушать. Моя питомица
прыснула, но сразу же посерьёзнела.
— Вот тебе задачка. Желтолицый сморчок требует с меня
двадцать одну тысячу триста пятьдесят ливров да три тысячи за свои услуги, хоть
теперь и не очень понятно, в чём они заключаются. Пять тысяч — цена выкупа, и
знающие люди говорят, что ещё столько же может уйти на бакшиш и непредвиденные
расходы. Я же получила под заклад Теофельса от нашего сопливца тридцать тысяч.
Допустим, я поторгуюсь с Лефевром и на сколько-то собью цену. Но с чем
останется отец, когда вернётся из плена больной и измученный? Ни дома, ни
денег…
Я обратил внимание на то, что в эту минуту она не думала о
себе и своём будущем — только об отце. Благородное сердце!
Между тем Летиция продолжила своё размышление вслух.
— Все эти соображения на одной чаше весов. На другой лишь
одна гирька, но зато золотая! Через каких-нибудь две недели корабль достигнет
берегов Барбарии. Отец будет спасён, мы с ним никогда больше не расстанемся! И
ещё. Лефевр сказал, что капитана зовут Дез Эссар. Это одна из лучших фамилий
Франции. У покойного Людовика Тринадцатого некий Дез Эссар командовал
королевскими гвардейцами. Думаю, на человека из такого рода можно положиться…
Но оживление тут же оставило её.
— Вдруг я отдам им все свои деньги, а они меня обманут? Или
даже не обманут, а просто отступят перед трудностями. Каких бы благородных
правил ни был Дез Эссар, для него мой отец — чужой человек. В лучшем случае
капитан исполнит свои инструкции, нельзя требовать от него большего. Как же мне
быть, дорогая моя Беттина?
«Ты сама только что ответила на этот вопрос», — мысленно
сказал я и кивнул в сторону окна.
Но она не поняла.
— Ты считаешь, я должна потолковать с капитаном и убедить
его, что мой отец — самый лучший, самый драгоценный человек на свете? Конечно,
я сделаю это. Но я некрасноречива и плохо умею взывать к состраданию, ты всегда
это говорила.
Да нет же! Разжалобить капитана корсарского судна — пустая
затея. Я нетерпеливо топнул ногой. Желая разъяснить свою позицию, перелетел на
подоконник и постучал клювом в стекло, за которым виднелась стена и торчащие
над нею мачты.
Самой надо плыть, милочка, самой! С попутным ветром это
всего лишь двухнедельное плавание, пустяк! А уж если ты окажешься в Сале, то не
дашь кораблю уплыть обратно, пока мавры не отдадут твоего обожаемого фатера!
— Вы меня не слушаете, госпожа Мёнхле, — грустно улыбнулась
Летиция. — Вам интереснее смотреть в окно. А ведь вы мне не только подруга, но
теперь ещё и родственница. Нехорошо.
Этого я не понял. Почему «госпожа Мёнхле»? В каком смысле
«теперь родственница»? Очевидно, не все странички жизни моей подопечной
запечатлелись у меня в памяти с одинаковой ясностью. Пришлось перелистнуть их
вновь.
Ах, вот оно что…
У Летиции было две тётки, давно вышедшие замуж, и три дяди.
Старший Клаус, стало быть, умер без потомства. Следующий по возрасту после
Фердинанда, Андреас, пошёл по духовной линии и тоже успел покинуть сей мир.
Младший, по имени Корнелиус, был наёмником, много лет назад отправился искать
счастья в далёкую Московию, где и сгинул. Таким образом, Летиция — единственная
наследница родового имения. Но у неё, оказывается, есть сводный брат. Он не
носит имени фон Дорнов, потому что рождён вне брака, в нарушение церковных
законов. Произвёл сего бастарда аббат Андреас, вследствие чего мальчик получил
фамилию Мёнхле, то есть «монашек». Иеронимус Мёнхле выучился наукам у иезуитов,
проявил недюжинные способности к финансам и разбогател на ломбардно-ссудных
операциях. Ныне состоит в ранге коммерцсоветника при вюртембергском дворе и
даже получил от герцога дворянскую грамоту, но этого Иеронимусу мало. Он
мечтает стать настоящим аристократом. В конце концов, разве он не потомок
крестоносцев? Если бы он стал владельцем родового замка, через некоторое время
все забыли бы, что он, как говорится, рождён «вне колыбели».
Я вижу, как сопящий Мёнхле, хлюпая от волнения носом,
подносит Летиции алмазное кольцо. Он явился к кузине с предложением руки и
сердца. Вижу, как коммерцсоветник бежит к карете, провожаемый заливистым
смехом.
Потом вижу его в церкви перед аналоем. Рядом — невеста. Не
наследница замка Теофельс, но зато баронесса. Это Беттина фон Гетц, её лицо
печально и покорно судьбе. Бедняжку попросту продали, как продают лошадь
благородных кровей. Господин Мёнхле удачно вложил деньги — повысил свой
аристократический статус. Потому-то моя питомица и называет свою подругу
родственницей, хотя правильнее было бы сказать «свойственница».
Заодно уж я вытягиваю из нашей общей с Летицией памяти ещё
один эпизод с участием Иеронимуса.
Зимний вечер в Теофельсе. В огромном камине потрескивают
поленья. По стенам и высокому потолку качаются красные и чёрные тени.
— …Это совершенно беспроцентная ссуда, милая сестрица.
Предлагаю вам её, как родственник, как искренний друг. Тридцать тысяч звонкой
монетой! На целый год! — Пухлые щёки коммерческого советника подрагивают,
багровый язык облизывает губы. — Что такое «залог»? Пустяк! Формальность,
необходимая для того, чтобы я мог провести эту операцию через свои
бухгалтерские книги. Вы вернётесь с дорогим дядюшкой, отдадите мне деньги, и
будете жить-поживать в этом славном доме.
Мёнхле скользит жадным взглядом по гербу над камином, по
развешанному оружию, по кабаньим и оленьим головам.
