Обидней всего, что расчёт его оказался верен: из Европы
пришло известие о войне и рейд на Сан-Диего был совершенно законен.
О том, что Испания и Англия теперь враги, корсары
догадались, когда форты Сан-Диего открыли по кораблям с британским флагом
залповый огонь без предупреждения.
Едва ли не первым же ядром на «Бешеном» с бизани сбило
нижнюю рею, обломок которой упал на мостик и размозжил счастливчику Сандерсу
голову. Второй залп был почти столь же злополучен, ибо переломил грот-мачту на
пятидесятипушечном «Дербшире», самом мощном корабле эскадры, выведя его из боя.
В таких обстоятельствах, после гибели адмирала, следовало
спустить его штандарт и уносить ноги, пока береговые батареи не перетопили все
суда. Но Пратт поступил иначе. Он оставил вымпел Сандерса развеваться на
флагштоке, поднял сигнал «делай, как я» и повёл корабли вперёд. Шесть раз они
прошли линией параллельно укреплениям, выпустив по ним не одну сотню ядер и
бомб. Батареи умолкли одна за другой — орудийная прислуга не выдерживала огня и
разбегалась. Наконец, на крыше губернаторского дворца подняли белый флаг. Город
сдался.
Когда победители высадились, они увидели, что Сан-Диего
пуст. Жители скрылись в окрестных горах, забрав с собою всё сколько-нибудь
ценное и даже угнав домашний скот. В домах было нечего взять кроме кухонной
посуды да мебели. Ну а золотой караван, должно быть, уже встретился с мощным
конвоем, высланным ему навстречу из Гаваны.
Капитаны набросились на Пратта с упрёками, виня его за
бессмысленные потери. Казалось, экспедиция закончилась полным провалом.
И тогда Невезучий Корсар проявил истинное величие. Можно
сказать, совершил грандиознейшее открытие в корсарском деле.
«Да, золото уплыло, и грабить в Сан-Диего нечего, — сказал
он. — Но скажите мне, приятели, что во всяком городе стоит дороже всего?»
Они не знали.
«В большом и красивом каменном городе дороже всего стоят
дома. Смотрите, тут есть великолепные храмы, дворцы, особняки, купеческие
слады, мастерские. Всё это наше. Захотим — спалим или разрушим. Но мы не
монстры. Мы готовы продать эту недвижимость местным жителям по разумной таксе».
И он отправил сбежавшему губернатору письмо с деловым
предложением. Каждой из построек города была назначена цена. Если владелец
привезёт выкуп, сохранность имущества гарантировалась. Дома тех, кто не
заплатит в течение трёх дней, будут сожжены. Пратт давал своё капитанское
слово, что никто из доставивших выкуп не будет задержан или ограблен. К письму
прилагался подробный реестр-ценник, над составлением которого корабельные писцы
просидели два дня и две ночи. Дороже всего был оценен превосходный
губернаторский дворец (в сто тысяч пиастров) и кафедральный собор Святого Диего
(в шестьдесят пять). Самые маленькие хибары в предместьях шли всего по сотне.
Как наиболее дешёвые, они были предназначены к разрушению первыми.
На четвёртый день грянули взрывы. Чтобы избежать всеобщего
пожара, корсары начали уничтожать дома в тесных небогатых кварталах при помощи
пороха.
Нашлась какая-то небоязливая женщина, которая рискнула
спуститься с гор и высыпала из узелка горсть монет. Её скромный домик был
оставлен в целости и сохранности, а саму сеньору беспрепятственно отпустили
обратно.
После этого в город хлынул целый поток встревоженных
домовладельцев. Ни один из них не был обманут.
К исходу дня в назначенных для выкупа местах образовались
длиннющие очереди. Золото и серебро тщательно взвешивали и пересчитывали,
складывали в сундуки. На выкупленное имущество навешивалась печать Джереми
Пратта.
Явился губернатор, чтобы спасти свой чудесный дворец, совсем
недавно выстроенный из привозного итальянского мрамора.
Настоятель собора долго торговался, пытаясь сбить цену,
взывал к благочестию и пугал небесной карой за святотатство, но Пратт
папистских угроз не устрашился и получил от клириков сполна — и за храм Святого
Диего, и за все остальные церкви, часовни и монастыри.
В результате четырёхдневной торговой операции, в ходе
которой порт Сан-Диего по кусочкам выкупил себя у корсаров, на флагманском
корабле собралось сокровище, которое не снилось ни одному золотому каравану.
Многие вельможи и купцы расплачивались драгоценными камнями — по той простой
причине, что, спешно покидая город, они главную часть своих богатств зарыли в
землю или спрятали в укромных местах, а алмазы, изумруды и рубины увезти было
нетрудно. Не доставать же из тайников при корсарах зарытое золото и серебро?
Губернатор, например, за мраморный дворец отдал большой круглый бриллиант
редкой розовой окраски.
Но и золота с серебряной посудой у жителей Сан-Диего было
взято невиданное количество.
С этой умопомрачительной добычей победоносная эскадра вышла
в море. Делёж предполагалось произвести по возвращении, с соблюдением всех
предписанных королевским законом формальностей.
Однако злая судьба Невезучего Корсара опять нанесла удар.
Невесть откуда, при яснейшей погоде, вдруг налетел страшный смерч и разбросал
корабли во все стороны. Три остальных судна, сильно потрёпанные, в конце концов
прибыли одно на Барбадос, другое в Бриджтаун, третье сдалось французам на
Тортуге. Но «Бешеный», вместе с командой, сокровищем и капитаном Праттом,
сгинул бесследно.
«Так и пропала самая большая в истории корсарская добыча», —
с горьким вздохом завершил Логан свой рассказ.
Мичман Проныра спросил: «А может, этот ваш Пратт просто
сбежал со всеми трофеями и сейчас живёт где-нибудь припеваючи?»
«Где? — пожал плечами ирландец. — Такое богатство не
спрячешь. И потом, он ведь на „Бешеном“ был не один. Хоть экипаж сильно
поуменьшился после боя в бухте Сан-Диего, на борту оставалось почти восемьдесят
душ».
Мы ещё долго обсуждали эту историю, действительно
захватывающую и таинственную. Но самое загадочное произошло в конце разговора.
«Что-то я нынче разболтался, — быстро проговорил Логан,
услышав за дверью шаги. — Про сокровища Пратта молчок, ясно? Потом объясню…»
Вошёл Дезэссар и удивился всеобщему молчанию.
Так я и не поняла, почему Гарри не пожелал продолжить
разговор при капитане. Что ж, подожду объяснений.
