— Не спешите, мистер Сильвертон! Только наверняка! Ветер
крепчает! — крикнул лорд Руперт, отталкивая негритёнка, совавшего ему шлем и
кирасу. — Сдует струю — спалим сами себя!
Каску он всё-таки надел — по-моему, лишь для того, чтобы
отвязаться от арапчонка. Доспех же нацепил на мальчишку, который от этого стал
похож на детёныша гигантской черепахи (я видел таких на Галапагосах).
Потом — это, на мой вкус, уж было чересчур — лорд Руперт
поклонился испанскому капитану, целившему в него из своей гнусной пушчонки. Тот
издевательски послал Грею воздушный поцелуй и махнул шляпой.
На «Сант-Яго» ударил барабан.
Сейчас прозвучит команда «огонь!» Боже, мы не успели…
Не знаю, что тут со мной произошло. Должно быть, помрачение
рассудка. Или просветление души (подозреваю, что в некоторых случаях это то же
самое).
Я сорвался со своего наблюдательного пункта, где находился в
относительной безопасности, слетел вниз и сел на шлем Руперта, растопырив
крылья. Издали, наверное, я был похож на чёрно-красный плюмаж.
Нет, Грей не стал моим питомцем. Я однолюб, я не изменяю
тому, кого судьба выбрала в напарники моей душе. С Летицией я не расстанусь
till death us do part,
[29]
как говорят при венчании. Мой иррациональный порыв
был вызван надеждой, что обитающий во мне мансэй, дар полной жизни, убережёт
капитана от гибели. Конечно, суеверия — глупость, однако же я неоднократно
убеждался, что…
Я не успел тогда сформулировать для себя эту мысль точно так
же, как не довожу её до конца сейчас.
«Fuego!»
[30]
— закричали на «Сант-Яго», чей бушприт
находился в двадцати ярдах от нашего.
В ту же секунду я оглох от грохота сотни мушкетов и ослеп от
дыма.
Дым через пару мгновений сдуло ветром, но слух так и не
восстановился. Оцепенело смотрел я на онемевший мир, не сразу поняв, что жив и
цел.
Повсюду лежали тела. Некоторые корчились или еле шевелились.
Рты раненых и умирающих были разинуты, но криков я не слышал.
Оба рулевых лежали бездыханные. Арапчонка Блэки кираса не
спасла — тяжёлая пуля пробила его маленькую кудрявую голову.
Но мой капитан стоял не тронутый. Я всё-таки спас его!
Он рассеянно, по-моему, даже не заметив жеста, сбросил меня
с каски. Я сел на выщербленный пулями штурвал и увидел, что лицо Грея нисколько
не изменилось — всё такое же улыбчивое и азартное.
— Мистер Сильвертон, ваш черёд! — крикнул он (я не услышал,
а догадался по движению губ).
Двое спрятавшихся за бочкой матросов всё качали помпу. Цел
был и лейтенант. Перед самым залпом он присел на корточки, спрятавшись за фальшборт.
Сейчас он выпрямился, навёл шланг на вражеский фрегат,
сравнявшийся с «Русалкой», и повернул кран.
Огненная струя с шипением вырвалась из раструба и,
рассыпаясь искрами, стала поливать палубу, канаты, паруса.
«Сант-Яго» вспыхнул легко и радостно, будто только и ждал
возможности превратиться в невиданный огненный цветок. По кораблю заметались
живые факела, сшибаясь друг с другом и падая.
Я кричал и хлопал крыльями, охваченный жестоким ликованием.
Вобще-то это на меня совершенно не похоже. Я безусловно был не в себе.
Внезапно я увидел нечто такое, отчего моё ликование
растаяло.
Вражеский капитан так и не выстрелил из своей пушки.
Вероятно, решил посмотреть на действенность залпа и, если англичанин уцелеет, добить
его наверняка.
Не обращая внимания на ад, бушующий вокруг него, испанец
быстро поворачивал дуло. В его правой руке дымился фитиль.
А лорд Руперт этого не замечал!
Я рванулся с места, чтобы прикрыть его своим телом, хотя
разве остановил бы жалкий комок перьев летящую картечь?
В этот миг пылающая струя самым своим краем прошлась по
квартердеку «Сант-Яго». На испанском капитане вспыхнули шляпа и парик. Рука
дрогнула, ствол пушки качнулся.
Свинцовый град ударил ниже мостика — прямо по бочке с
«китайской смесью». Её кованые бока выдержали ружейный огонь, но от картечных
пуль, с грецкий орех каждая, сосуд с горючим составом разлетелся на куски. Оба
матроса и лейтенант были убиты на месте, а по палубе быстро поползла огненная
река, растекаясь жаркими ручейками по щелям между досками.
Вот пламя побежало вверх по канатам. Один за другим стали
заниматься паруса. Алое пламя на алой материи, повсюду алая кровь — слишком
много алого. Ещё и небо на западе, встречая вечернюю зарю, окрасилось в такой
же пронзительный оттенок.
Лорд Грей был у штурвала, в одиночку наваливаясь на ручки, с
которыми раньше управлялись двое.
«Русалка» медленно поворачивалась под ветер, идя по плавной
дуге прочь от обречённого «Сант-Яго», с которого в воду прыгали горящие люди.
Но и наши дела были немногим лучше.
Огненная черта разделила палубу поперёк, надвое. Мы с
капитаном были с одной стороны, все остальные, кто ещё уцелел, — с другой. Их
осталось совсем немного. Десятка полтора. Они с отчаянием смотрели на своего
капитана, не зная, что делать.
— Все на фок! — крикнул Грей (ко мне понемногу начинал
возвращаться слух). — Поднимайте все паруса! Мне нужно подобраться к нему
вплотную!
Он показал на флагман — единственный из испанских кораблей,
ещё сохранявший боеспособность. Пока мы сражались с «Сант-Яго», «Консепсьон»
освободился от сбитых мачт, скинув их за борт, развернулся и теперь медленно
шёл нам навстречу.
Корвет «Идальго» по-прежнему лежал на боку, выставив напоказ
обросшее водорослями днище. «Сант-Яго» беспомощно крутился на месте, напоминая
причудливой формы костёр.
Я не мог в это поверить. Кажется, лорд Руперт собирался
продолжать бой!
Горстка матросов подняла на фок-мачте паруса, свёрнутые при
движении под встречным ветром; окутанная дымом «Русалка» заскользила быстрее,
слегка кренясь.
Оказывается, кроме нас с капитаном в кормовой части был
кто-то ещё.
Жмурясь от лучей заходящего солнца, из трюма поднялся
квадратнолицый господин в коричневом камзоле. Я знал: это суперкарго мистер
Аткинс. Участие в бою не входило в его обязанности, поэтому, пока грохотали
выстрелы, он отсиживался в каюте.
