— Но капитан Бонэ доставит вас в Марокко на несколько дней
быстрее! У него отличное быстроходное судно, только что из дока!
— Утром я буду у губернатора, — отрезала она, испепеляя его
взглядом. — И вы сядете в тюрьму за мошенничество. Вот тогда я, так и быть,
пересяду на вашу «Камбалу». Ясно?
Дезэссар уныло вздохнул.
— Ясно… Всякий раз, когда я хочу поступить с вами
по-честному, вы мне мешаете.
Фраза показалась мне довольно загадочной, но Летицию
занимало только одно.
— Так мы отплываем? Когда?
— Завтра вечером, с отливом, — неохотно пробурчал капитан.
— То-то же.
Когда я присоединился к ней, она сидела на лестнице, ведущей
от кают-компании на квартердек, и всхлипывала.
— А, Клара… Прости, что я на тебя так… Как же мне стыдно!
«Не стоит расстраиваться из-за пустяков, между близкими
существами всякое бывает», — мысленно сказал я, положив крыло на её плечо.
Но оказалось, что стыдно Летиции вовсе не из-за «кыш».
— Я скверная, скверная! — прошептала она. — Надо было
соглашаться… Я предала отца из-за… из-за него.
Я не сразу сообразил, кого она имеет в виду. И присвистнул —
это я умею. Ах, вот оно что… Она не хочет бросать Грея. Неужели всё так
серьёзно?
Сверху раздался стук каблуков. Летиция быстро вытерла глаза
и поднялась.
Это был Логан.
— Эпин, вы готовы? Шлюпка ждёт. Не сомневайтесь, разговор у
нас с вами будет очень, очень интересный.
— Что? Да-да, мне надо на берег. Я должен купить для своего
пациента кое-какие лекарства. Только боюсь, аптека сейчас закрыта.
Он весело воскликнул:
— В Фояле всегда всё открыто. Этот город не умеет спать. За
мной, дружище!
Пока мы плыли к берегу по чёрной воде, на которой плясали
огоньки, Логан, приобняв мою питомицу, тихо говорил ей что-то приязненное.
Ветер уносил слова, а я сидел на другом плече и половины не слышал.
— …Сразу расположился к вам всей душой… Полный корабль
болванов, один вы похожи на человека… — доносились до меня куски фраз. — На
борту столько чужих ушей… Отличное местечко для беседы по душам… В рубашке
родились, дружище!
Когда мы приблизились к причалу, и берег прикрыл нас от
ветра, стало слышно лучше, но Логан уже говорил о другом.
— Однако сначала соберу урожай. Год назад я оставил здесь
трёх беременных баб. Надеюсь, все разрешились благополучно. Мне очень нужно
получить от Господа кредит.
Он выскочил из лодки первым. Летиция еле за ним поспевала, а
мне пришлось передвигаться самостоятельно — я полетел над головой у девочки, по
временам поднимаясь выше, чтобы посмотреть на славный город Форт-Рояль, где я
давненько не бывал.
В Европе поселение такого размера назвали бы деревней, но
для Вест-Индии порт был вполне солидным. Домишки, конечно, так себе — по
большей части дощатые, сколоченные наспех. Зато здесь имелась крепкая цитадель,
а вдоль берега тесно стояли огромные склады, заполненные сахарным тростником,
бочками с ромом, ящиками конфитюра и другими товарами, которые плывут отсюда в
Старый Свет.
Но Логан вёл нас прочь от моря, уверенно лавируя по кривым
улочкам, мимо освещённых домов, откуда доносились пьяные крики. Даже в Сан-Мало
нет такого количества кабачков, таверен и пивных. И уж во всяком случае, они не
так забиты публикой. А всё дело в том, что из-за войны на Мартинике застряло
множество купеческих кораблей; капитаны не решались выйти в море из боязни
стать добычей английских корсаров. Вот уже который месяц экипажи торчали в
Форт-Рояле, понемногу спиваясь. В таких случаях съестные лавки, питейные
заведения и публичные дома обслуживают клиентов в долг, открывая судну кредит.
Свара между монархами может длиться долгие годы, и неизвестно, будут ли векселя
когда-нибудь оплачены, но выхода у коммерсантов нет — иначе провизия сгинет,
ром прокиснет, а шлюхи разбегутся. От войны всем одни убытки.
Первый визит Логана закончился скандалом. Из маленького
домишки, притулившегося к земляному валу, что защищал городок с суши, выглянула
полуодетая баба вдвое толще субтильного ирландца, он о чём-то с нею пошептался
и вдруг влепил ей звонкую оплеуху. Баба толкнула обидчика в грудь, отчего Гарри
кубарем полетел с крылечка, растянулся на земле и в ярости взвизгнул:
— Сука! Стерва! Ты будешь гореть в аду!
Женщина с плачем скрылась в доме, а штурман, поднимаясь,
горько пожаловался:
— Гадина, она вытравила плод! Убила моего ребёнка! Это
худшее преступление перед Богом!
Потом мы направились, если не ошибаюсь, к Капуцинскому
бастиону, возле которого обитала какая-то Лулу. Дама оказалась не одна. На стук
из окошка высунулись две головы, причём одна с преогромными усами.
— Прошу извинения за беспокойство, — вежливо молвил Логан. —
Здравствуй, малютка Лулу. Помнишь, я обещал тебе подарок, если ты кое-что для
меня сделаешь? Ты родила?
— Ещё в ноябре, — ответила ему высокая, костлявая мулатка,
нисколько не удивившись ночному визитёру. — Вылитый ты. Давай золотые серьги.
— Сначала покажи ребёнка.
Ему сунули запелёнутый свёрток, и Гарри, потребовав фонарь,
внимательно осмотрел младенца.
— Ты ещё бóльшая шлюха, чем я думал! — воскликнул он
и топнул ногой. — Никаких серёг не получишь!
— Эй, полегче с моей подружкой! — сказала из окна усатая
голова, наблюдавшая за событиями с нескрываемым неудовольствием.
Тогда Логан, развернувшись, двинул заступника фонарём по
лбу. Стекло разлетелось вдребезги, по лицу бедняги полилось горящее масло.
— Мои усы! А-а! — заорал он, отшатываясь.
Заверещала и мулатка. Штурман плюхнул ребёнка на подоконник
— и к хору присоединился детский писк.
— Что вы делаете?! — вскрикнула Летиция.
— Идёмте, друг мой. — Логан понуро зашагал со двора. — Это
не мой ребёнок, меня не обдуришь. У моих, даже если это негритёнок, в волосах
обязательно есть рыжина, а на ушах веснушки — как у меня.
— Разве у негров бывают веснушки?
