Он кивнул:
— Это заняло три дня, но мы нашли хирурга, который пообещал не ампутировать ногу.
Сюзанна изучила горизонтальную линию на его бедре, чуть выше пулевого ранения. Там не было никакого шрама, но кожаный ремень оставил на коже отчетливую полосу. Соответствующие полосы окружали и верхнюю часть икры. Она коснулась этих полос и тут же спросила:
— Вы носили шину?
Он не ответил.
— Почему вы удалили ее? Брэм, вы не можете просто игнорировать такую рану.
Но он должен был игнорировать ее. Его задача не только обучать людей, но и вести их, и вдохновлять. Как он мог делать это с такой очевидной слабостью?
— Я здоров, — сказал Брэм. — Рана же вряд ли причинит мне боль.
Сюзанна взглянула на него недоверчиво.
— Лжете! Вам очень больно. Держу пари, что сейчас даже больше, чем обычно. Хотя в воде вы наверняка чувствовали себя хорошо.
— Но не так хорошо, как с вами.
Он потянулся к ней, но она отстранилась.
— Вы должны по-прежнему носить шину, ясно? Посмотрите на эту выпуклость. — Кончиком пальца она провела по его красному деформированному колену. — Вы не сможете маршировать без нее.
Ее прикосновения, эти ее слова… Что-то в нем сломалось, и он сжал ее запястье так сильно, что она вскрикнула.
— Мисс, не говорите мне, к чему я готов, а к чему нет. — Он сжал ее руку еще сильнее. — Слышите меня? Никогда не говорите мне, что я не могу чего-то сделать. Те хирурги сказали, что я никогда не буду ходить. Я доказал им, что они ошибались. Мои начальники думают, что я не смогу командовать войсками. Я докажу им, что они тоже ошибаются. А если вы собираетесь относиться ко мне как к инвалиду — человеку, с которым вы можете нянчиться… — Он привлек ее к себе, а другой рукой обнял за талию. — То я должен буду доказать, что вы также ошибаетесь.
Ее глаза вспыхнули.
— Сэр, отпустите меня!
— Ни за что. Потому что ты… Ты в моей власти.
Сюзанна попыталась освободиться.
— Сэр, я буду кричать. Рядом с этой комнатой спят двое слуг. А внизу — спальня моего отца.
— Что ж, кричи. Позови слуг и отца. — Он опрокинул ее на спину и навалился на нее. — Нас найдут в очень компрометирующей позе. С моей карьерой будет покончено, но ты будешь обесчещена. И мы проведем оставшуюся жизнь вместе. Мы же не можем допустить этого, не так ли?
— Господи, нет!..
Брэм посмотрел на нее сверху вниз. Странно… Он провел всю свою взрослую жизнь, избегая романтических приключений. Но вот сейчас находится здесь, совсем запутался с этой женщиной, и мысль о том, что он будет вынужден на ней жениться, совсем его не пугала. В самом деле, а почему бы и нет?..
Как ни странно, но эта идея очень ему нравилась.
А она, извиваясь под ним, бормотала:
— Скотина, животное…
Посмеиваясь, он поцеловал ее в лоб.
— Ты мне очень нравишься. О Боже, ты подо мной, в постели… — Он нежно поцеловал ее в губы. — Ты сводишь меня с ума, Сюзанна. Нам было бы так хорошо вместе…
Брэм вдруг отстранился и приподнялся. Скользнув пальцем вдоль ее подбородка, подумал: «Какая у нее мягкая кожа… Интересно, приняла ли она ванну после купания в море?»
— Вот и хорошо, — сказала Сюзанна. — Я прекрасно вас поняла. Вы большой сильный мужчина, а я — беспомощная женщина. Теперь позвольте мне уйти.
— Я отпущу тебя, если ты действительно этого хочешь. Но я не думаю, что это правда.
Медленно и уверенно Брэм провел ладонью по ее груди, и она с трудом подавила стон. Наклонив голову, он прижался губами к ее шее. Она была соленой на вкус и в то же время сладко женственной. Еще сильнее возбудившись, Брэм понял, что хочет большего. Сейчас он чувствовал себя конкистадором, завоевывавшим новую территорию. Ее соблазнительная грудь, увенчанная остроконечной вершиной… да, вот она…
Сюзанна в испуге вскрикнула, потом застонала, и все ее тело выгнулось под ним. Столь страстный ответ заставил его потерять самообладание, и он, собираясь расстегнуть ее платье, чуть отдернул вверх его рукав.
— О Боже!.. — вырвалось у него.
Брэм замер, пытаясь понять смысл того, что увидел. От запястья до локтя нежная кожа Сюзанны была покрыта шрамами.
Сделав над собой чудовищное усилие, Брэм сдержал возбуждение, переполняющее его. Так вот в чем была причина, по которой она всегда носила эти соблазнительные, наглухо застегнутые перчатки. Она тоже кое-что скрывала… Кое-что более серьезное, чем «колючка» в его лапе.
— Сюзанна, как это произошло?
Она вздрогнула… и пала духом. Она знала, что не сможет скрывать это всегда, и знала, что никогда не будет близка с мужчиной из-за этих проклятых шрамов.
— Сколько им лет? — спросил он, проводя кончиком пальца по тонкой белой полоске.
— Они довольно старые. Это я… поранилась, занимаясь садоводством.
— Садоводством? Ты что, устроила смертельную схватку с кустом роз?
— Нет.
Сюзанна выгнула спину, стараясь прижаться к нему. Ах, его прикосновения были такими приятными…
— Брэм, мы не могли бы вернуться… туда, где остановились?
«Очевидно, нет», — подумал он. И тут же спросил:
— Но что же с тобой случилось? Скажи мне правду.
— Я… — Она колебалась. Но потом все же решила, что лучше быть честной. И пусть он делает с правдой все, что захочет! — Это шрамы от кровопускания.
— Так много?.. А я думал, ты не болела в детстве.
— Я и не болела. Но это не помешало хирургам попытаться вылечить меня.
— Расскажи, — потребовал Брэм.
Она отвела взгляд. Пульс стучал у нее в ушах как предупреждение.
— Ты же видела мои шрамы, — напомнил он, слегка отстраняясь. — И я все рассказал тебе, не так ли?
— Это было через год после смерти мамы. — Сюзанна не узнавала собственный голос. — Папа тогда подумал, что мне нужно женское влияние, чтобы кто-то проследил за тем, как я превращаюсь в молодую леди. И он отправил меня в Норфолк к родственникам.
— И там ты заболела?
— Только ностальгией. Но мои кузины не знали, что со мной делать. Они считали своей обязанностью подготовить меня к выходу в свет и боялись, что я никогда не впишусь в него. Ведь я слишком высокая и с веснушками к тому же. А мои волосы приводили их в отчаяние. Да и мое поведение оставляло желать лучшего. Я была… трудной.
— Конечно, была.
Услышав это замечание, Сюзанна почувствовала болезненный укол. И Брэм, должно быть, заметив, тотчас пояснил:
— Я только имел в виду, что ты вела себя совершенно естественно. Ведь тебя отправили жить к абсолютно незнакомым людям, а твоя мама совсем недавно умерла.
