— О да, действительно следует. — Старик достал из нагрудного кармана конверт. — Я собирался подождать до окончания полевого смотра, но полагаю, что сейчас самое время.
Брэм выпустил руку Сюзанны и взял конверт. Вскрыв его, просмотрел бумагу.
— Черт побери, что это?
— Разумеется, письменные приказы, — ответил отец. — Я навел справки у друзей в военном министерстве. Так вот, есть судно, уходящее из Портсмута в ближайший вторник.
— Во вторник?! — воскликнула Сюзанна.
Отец кивнул:
— Совершенно верно. Отправившись на нем, Райклиф, вы вернетесь к себе в полк через несколько недель.
— Но это… — Брэм судорожно сглотнул и уставился на бумагу. — Сэр Льюис, я даже не знаю, что сказать…
«Скажи „нет“! — захотелось ей крикнуть. — Скажи, что ты не можешь уехать так скоро! Скажи, что ты женишься на мне!»
— Не стоит благодарности. — Отец пригладил свои серебристые волосы. — Вообще-то я рассматриваю это как своего рода обмен. Если бы не ваш смотр милиции, у меня никогда не было бы шанса продемонстрировать новую пушку.
— Новую пушку?
Сюзанна повернулась к Брэму. Тот дал ей слово, что не будет вовлекать папу в это дело. Неужели он солгал ей?
— Да, Сюзанна, — сказал отец. — Новую пушку. Она будет представлена завтра на смотре милиции. — Он обратился к Брэму: — Я надеюсь, вам удалось превратить в солдат тех батраков? Я рассчитываю на внушительный смотр в обмен на то, что мне удалось сделать для вас.
Сэр Льюис указал на конверт в руке Брэма.
— Но… — Сюзанна сокрушенно покачала головой. — Брэм, пожалуйста, скажи мне, что я все неправильно поняла. Или ты не сдержал свое слово?
— Сюзанна, дело в том…
— Брэм, скажи, что я могу доверять тебе! — закричала она. — Скажи, что ты не лгал мне все это время! Скажи, что я не сделала самую ужасную, самую глупую ошибку в своей жизни! Или… или… Ох, я не знаю, что будет…
— Сюзанна, прекрати позориться, — проворчал отец. — Поверь, какой бы ни была эта глупая влюбленность, о которой ты болтала, она скоро пройдет. Самое главное и важное в завтрашнем дне — не твои девичьи мечты, а наши с Брэмвеллом дела. Возможно, мы слишком уж потакали тебе, моя дорогая. Но наступает время, когда мужчины должны быть мужчинами. Ты больше не сможешь удерживать нас.
Глава 23
Колин возился с веревками, пытаясь втащить пушку на повозку. Для модели эта штука была чертовски тяжелой.
— Эй вы! Не прикасайтесь ни к чему! — Стоя на повозке, Колин отгонял близнецов от ящиков, сложенных пирамидой. — Оставьте все на своих местах!
— А что в них? — спросил один из мальчиков.
— Фейерверк для завтрашнего вечера. Не прикасайтесь к ним, даже не дышите на них. Они целую неделю добирались сюда из Лондона.
— А мы можем вам помочь?
— Нет.
Колин стиснул зубы. Фейерверком он должен был удивить всех. Это его личный вклад в общее дело. Он собирался запустить фейерверк собственноручно, чтобы доказать Брэму, что он, Колин, действительно обладает кое-каким талантом. Но сначала следовало управиться с шедевром сэра Льюиса Финча. Проклятая пушка…
Колин снова взялся за веревку и, качнувшись на пятках, потянул ее изо всех сил. Быть ответственным за артиллерию не так уж просто. Приходилось поднимать очень много тяжелых вещей. А погрузка этой штуковины… Ох, проклятая пушка!
— А какой он, этот фейерверк? — спросил один из близнецов.
Тут Колин заметил, что Финн убрал солому с ящика. И в тот же миг мальчик рванул за шнур. Фейерверк взорвался с резким хлопком, а затем появилось облачко дыма.
— Не вышло, — сказал Руфус с усмешкой. — Попробуй другой.
— Я же сказал: ни к чему не прикасаться! — прорычал Колин.
Он вдруг увидел, что Диннер с громким блеянием спасается бегством. Дрожащий от страха ягненок ринулся под забор, служивший границей с садами Саммерфилда.
— Смотрите, что вы натворили! Вы напугали проклятую овцу, а ведь знаете, что Райклиф безумно ее любит.
— Нам найти его? — спросил Финн.
— Нет, мне придется сделать это самому. Теперь он вас боится.
Колин спрыгнул с повозки, утер рукавом лоб и, перебравшись через забор, оказался в огороде, где росли овощи и травы для специй. Ягненок же пронесся между двумя грядками с репой, пролез под второй забор и выбежал на делянку, граничившую с лугом.
— Диннер! — крикнул Колин, погнавшись за ягненком. — Диннер, вернись сейчас же!
Он добрался до центра поля и остановился, чтобы отдышаться. Затем осмотрелся, но ягненок словно сквозь землю провалился.
— Диннер, где ты?! — заорал Колин.
На сей раз на его крик ответили. Причем от этого ответа даже земля задрожала. Увидев, что на него несется нечто большое и темное, Колин в растерянности заморгал. А потом вдруг понял, что это не овцы, а…
То были огромные коровы, удивительно быстрые. И вид у них был весьма угрожающий. При этом стадо надвигалось прямо на него.
Колин сделал несколько шагов назад.
— Подождите, — пробормотал он, поднимая руки. — Я не имел в виду вас.
Но коровы, по-видимому, не слышали его объяснений, хотя у них были довольно большие уши. Или это рога?
Колин повернулся и побежал к забору.
«Дурак, законченный идиот», — проклинал он себя. И действительно, только идиот мог пойти на пастбище в сумерках, крича «Диннер!» во всю мощь своих легких.
— Ненавижу деревню, — бормотал Колин на бегу. — О Боже, как я ненавижу деревню…
Тут он вдруг понял, что оказался не у деревянного забора, а перед живой изгородью.
— Ненавижу! — заорал Колин, продираясь через терновник. — Мерзкие твари!
Наконец он снова оказался в садах Саммерфилда — весь грязный и ободранный, но, к счастью, не растоптанный.
Глядя на живую изгородь, Колин принялся очищать свою одежду. И тут он вдруг почувствовал легкий шлепок по затылку. Он резко развернулся, вслепую отмахиваясь рукой.
Следующий шлепок пришелся ему в лицо. И тотчас же вспышка боли ужалила его ободранную щеку.
— О Господи, что это?! — воскликнул Колин.
Он поднял руки, защищаясь от повторных ударов.
— Вы злодей! — раздался женский голос. — Вы лживый пес!
Колин опустил руки, чтобы разглядеть нападавшую даму. Это была средняя сестра Хайвуд. Брюнетка. Кажется, Мириам. Или Мелисса?
Во всяком случае, эта леди еще несколько раз ударила его.
— Что вы делаете? — пробормотал Колин, отступая.
Он споткнулся о клумбу с ромашками и с трудом удержался от падения в кусты роз.
