А дама гналась за ним и громко кричала:
— Я хочу вызвать вас на дуэль!
— Дуэль?.. Но почему?
— Я знаю все о вас и миссис Ландж! Вы… — Она запнулась. — Вы мне никогда не нравились! Надеюсь, вы это знаете. Я всегда знала, что вы ничтожный субъект и хам. Но теперь моя мать и сестры будут страдать. Вы обманули их надежды.
Ах, так вот о чем речь… Его заставляли ответить за… но за что именно? Неужели за флирт?!
— У Дианы нет ни отца, ни братьев, которые могли бы защитить ее честь. Поэтому защищать ее — мой долг! — Она еще раз ударила его по лицу. — Назовите своих секундантов.
— О Боже, перестаньте! Я не собираюсь принимать ваш вызов. Не будет никакой дуэли.
— Почему? Потому что я женщина?
— Нет. Потому что я видел, как вы, старые девы, обращаетесь с пистолетом. Вы пристрелите меня на месте. — Колин зажал ладонью переносицу. — Леди, послушайте, успокойтесь. Я не прикасался к вашей сестре. Никоим образом.
— Возможно, вы не прикасались к ней никоим образом, но вы обманули ее.
— Обманул?.. Возможно, я танцевал и флиртовал с ней немного, но я флиртовал с каждой молодой особой в этой деревне.
— Нет не с каждой!
Колин остановился, ошеломленный. Потом с усмешкой проговорил:
— А… так вы ревнуете?
— Какой абсурд! — быстро ответила дама и на секунду отвела глаза.
Колин с ухмылкой погрозил ей пальцем.
— Нет, вы ревнуете, леди. Я флиртовал с каждой молодой особой в деревне, но не с вами. И вы завидуете.
— Я не завидую, я просто… — Она с трудом улыбнулась. — Я просто хочу, чтобы вам было больно. Потому что вы причинили боль моей сестре.
Колин ненадолго задумался, потом сказал:
— Послушайте, Мелинда, все совсем не так. Поверьте, вы довольно красивая девушка…
— «Довольно красивая»?! — Она закатила глаза и тяжело вздохнула. — Сэр, что это за комплимент такой? И меня зовут не Мелинда.
— Ну… не довольно красивая, а… Вы очень искренняя. А если бы вы…
— Замолчите! Все говорят одно и то же!
— Все говорят — что?
— Про очки, например. Говорят, что если бы я их сняла, то стала бы просто прекрасной.
— Что за глупость? Я даже не собирался этого говорить, — солгал Колин.
— Я знаю, что вы лукавите. Вы лжете так же легко, как дышите. Но мы говорим сейчас не о моих чувствах. Речь идет о том, что вы безжалостно воспользовались Дианой.
— Уверяю вас, у меня и в мыслях не было воспользоваться вашей сестрой. Ни безжалостно, ни как-либо иначе. И я принес извинения за все то, что произошло в кондитерской.
— О да, вы принесли извинения весьма красиво. Вы заставили всех считать вас порядочным человеком. Это единственное, что вас волновало. А затем вы завязали дружбу с… замужней женщиной.
Колин вздохнул. У него сейчас не было времени для такого разговора. Ему нужно было подготовить фейерверк, установить пушку и поймать ягненка.
— Леди, я не понимаю, к чему наш разговор? Я говорю, что не собираюсь делать предложение. Ни вашей сестре, ни кому-либо еще.
— Хм… Я никогда бы не позволила вам на ней жениться.
— Тогда чего же вы хотите?
— Правосудия! Я хочу, чтобы вы всегда отвечали за свои поступки, а не снимали с себя ответственность, прячась за красивыми фразами.
«Ну, теперь понимаете? — хотел сказать Колин. — Вот почему я избегаю вас». Казалось, что эти очки позволяли ей видеть его насквозь.
— Звучит очень знакомо. Вы прямо как мой кузен, — сказал он. — Надеюсь, вы не собираетесь обработать меня тем же способом, что и его.
Дама призадумалась.
— Хм… Какая превосходная идея.
Быстрым и точным движением руки она вскинула свою сумочку и отправила ее в полет.
Колин вздрогнул — и как раз вовремя. Потому что ему удалось получить удар в плечо, а не в голову. И все же плечо ужасно заныло.
— Черт возьми, что у вас в сумке? Камни?
— А что же еще?
Действительно, что же еще?.. Как он мог забыть про эту нелепую одержимость геологией? Мерзкая гарпия!
— Знаете, Марисса…
— Минерва!
Она подняла руку, чтобы замахнуться другой сумочкой, также заполненной камнями.
Но на сей раз Колин был готов. Быстрым, как молния, движением он схватил Минерву за запястье, развернул и притянул спиной к своей груди. Затем обвил рукой ее талию. Ее очки свалились с переносицы и упали в траву.
Она попыталась высвободиться и закричала:
— Отпустите меня!
— Не сейчас. Вы наступите на свои очки, если не перестанете бороться.
Но действительно ли он хотел, чтобы она перестала? С того места, где стоял Колин, можно было смотреть прямо в лиф ее платья. И он увидел, что с ее грудью произошли удивительные перемены. Исчез холодный алебастр — осталась лишь теплая и весьма соблазнительная плоть. Да, она выглядела очень даже неплохо…
— Тише… — Он прикоснулся губами к ее уху. Волосы девушки пахли жасмином, и этот аромат кружил ему голову, путая мысли. — Успокойтесь, дорогая.
— Я не хочу успокаиваться! Я хочу дуэль! — Она извивалась в его объятиях, а в нем запульсировало желание, что было ужасно. — Сэр, я требую сатисфакции.
«Да, верно, — подумал Колин. — Она из тех женщин, которые требуют сатисфакции. Даже в постели». И еще она потребовала бы честности, обязательств и преданности — всего того, чего он не желал давать.
Вот почему он должен позволить ей уйти.
— Стойте спокойно, или вы их сломаете.
Колин нагнулся, чтобы поднять очки в металлической оправе, упавшие в заросли плюща. Очистив их от грязи и мха, он посмотрел сквозь них на лунный свет, проверяя, нет ли на стеклах царапин.
— Они целы?
— Да.
Девушка попыталась выхватить очки, но он удержал их. А она, споткнувшись, упала ему на грудь. Когда же посмотрела на него, моргая, ее ресницы затрепетали, как опахало. А ее язык пробежал по влажным губам.
О Боже! Для типичного «синего чулка» у нее чертовски страстные губы. Сочные, пухлые, с красной каймой. Как две половинки зрелой сладкой сливы.
Колин откашлялся и пробормотал:
— Знаете, а они правы. Вы действительно совершенно другая без очков.
— Правда?
— Да. — Он надел очки ей на переносицу, а дужки убрал за уши. Затем пальцем приподнял ее подбородок, чтобы рассмотреть поближе лицо. — Нет, так, пожалуй, все-таки лучше.
Она взглянула на него сквозь круглые стекла и пробурчала:
