— Брэм, это ты?
Она открыла глаза и увидела то, что ей показалось еще одним прекрасным сном. Около нее сидел Брэм — сидел у ее постели.
— Брэм, это ты? — прошептала она.
— Да, я.
Он поцеловал ее руку, и отросшая за несколько дней щетина царапнула ее кожу.
Она начала приподниматься на локте, но тотчас почувствовала головокружение.
— Не пытайся сесть, — сказал Брэм. — Ты пока очень слаба.
Она кивнула, закрыла глаза и подождала, пока комната не перестанет кружиться.
— Хочешь пить?
Он потянулся за стаканом.
— Да, но сначала… — Она с усилием повернула голову. — Папа, вы?
Сэр Льюис сжал руку дочери.
— Я здесь, моя дорогая девочка, я здесь…
Сюзанна сжала пальцы отца.
— Я хочу, чтобы вы знали: я очень люблю вас, папа.
— А я… — Его голос прервался. — Я люблю тебя, Сюзанна Джейн.
— Вот и хорошо. — Она вздохнула. — Папа, вы не могли бы спуститься в кухню и попросить повара сварить крепкий бульон?
— Я сейчас же пошлю Гертруду.
— Нет, папа. Я предпочла бы, чтобы вы принесли его. Я хочу побыть какое-то время наедине с Брэмом.
Ее отец фыркнул и кивнул:
— Да, понятно.
— Спасибо за понимание.
Она подождала, когда отец дойдет до двери. Услышав щелчок замка, повернулась к Брэму.
— Что ты слышала из нашей беседы? — спросил он с тревогой.
— Вполне достаточно. О, Брэм, ты держался просто великолепно. Я не могу даже сказать тебе, как я хотела…
Он прищелкнул языком.
— Для этого еще будет время, дорогая. А сейчас… Вот, выпей. — Он поднес стакан воды к ее губам, и она сделала несколько осторожных глотков. — Тебе очень больно?
— Нет, не слишком, — ответила она, как только он опустил стакан. И попробовала улыбнуться. — Больно только, когда дышу.
Он упрекнул ее:
— Не шути, это не забавно. Мне плохо, когда тебе больно.
— Со мной все будет хорошо, правда. Мне не так больно, как раньше. А как Финн?
— По словам Дэниелса, идет на поправку. Ему ужасно больно, но зато он окружен женским вниманием, и это помогает ему справляться.
Она снова улыбнулась:
— Могу себе представить… Да, а какой сегодня день?
— Думаю… вторник.
Вторник? Во вторник должно было произойти… что-то очень важное.
— О, нет-нет! — Она приподнялась на подушках. — Брэм, твои приказы… Судно… Я думала, оно уходит сегодня.
Он пожал плечами:
— Наверное, так и есть.
— Но ты… не уехал.
— А ты не умерла. — Наконец-то он тоже улыбнулся. — Мы оба сдержали обещание. Каждый — свое.
Она внимательно посмотрела на Брэма, сидевшего у ее постели. Похоже, что он провел здесь много дней. Причем волосы его были растрепаны, рубашка помята, подбородок не выбрит, а глаза покраснели от недосыпания. Только этот мужчина мог быть таким неопрятным — и при этом выглядеть необычайно привлекательным.
— О Господи! — воскликнула Сюзанна. И провела рукой по волосам. Как она и боялась, они были безнадежно перепутаны. — Я, должно быть, ужасно выгляжу.
— Ты о чем?! Сюзанна, ты ведь жива, и ты очнулась. Я никогда никого прекрасней не видел.
Она сжала потрескавшиеся губы.
— Тогда почему ты не прикоснешься ко мне, не обнимешь?
— Это не потому, что я не хочу. — Брэм провел кончиком пальца по ее щеке. — Любимая, у тебя сломаны, по крайней мере, три ребра. И мне не разрешено обнимать тебя. Дэниелс дал мне строгие предписания. Я не должен обнимать тебя, целовать тебя и даже прикасаться к тебе. И не должен заставлять тебя смеяться, сердить тебя… и вообще вызывать у тебя какие-либо эмоции. Это означает… — Он медленно придвинул свое кресло поближе к изголовью постели. — Если мы собираемся теперь поговорить…
— Конечно, собираемся!
— Тогда мы должны делать это очень спокойно, понимаешь?
Она кивнула, стараясь быть серьезной.
— Попытаюсь.
— Видите ли, мисс Финч, у меня есть к вам вопрос.
— Неужели? И что же это за вопрос, лорд Райклиф?
— Не могли бы вы, мисс Финч, с вашим острым глазом и отменным вкусом помочь мне выбрать ткани для обивки?
Сюзанна в растерянности заморгала.
— Для обивки?..
Брэм кивнул:
— Да, я думаю, что это достаточно безопасное для вас занятие, пока вы будете поправляться. Мне пришлют несколько образцов.
— Очень хорошо, — кивнула она. — И вы только об этом хотели меня спросить?
— Нет. Конечно, нет. Если все пойдет должным образом и доктор скажет, что вы выздоравливаете, то к следующей неделе… Возможно, вы сможете заняться шторами.
— Шторами? — Она прищурилась. — Брэм, я знаю, что вам запрещено провоцировать меня. Но мистер Дэниелс разве ничего не говорил о том, что будет, если меня начнут смущать?
— Хорошо, объясню… Дело в том, что я написал своим начальникам…
— Об обивке и шторах?
— Ни о том, ни о другом. О моей комиссии.
Сюзанна ахнула.
— Брэм, нет! Ты же не уходишь в отставку?!
— Тише… — Он сжал ее пальцы. — Ты должна быть спокойной, помнишь?
Она молча кивнула.
— Так вот, я не ухожу в отставку. Просто принял повышение, которое мне предлагали какое-то время назад. Я буду служить в военном министерстве. Моя будущая обязанность — проверять, обеспечены ли пехотные полки всем необходимым. Конечно, это не должность полевого командующего, но это важная работа.
— Да, так и есть. И ты будешь с этим блестяще справляться. Ты ведь так много времени провел на фронте… Кто лучше тебя знает, в чем люди там нуждаются?
— Возможно, у меня будут поездки, но большую часть времени я буду работать в Лондоне. Так что полагаю, там мне может понадобиться дом. Но я никогда прежде не покупал домов. И надеюсь, ты поможешь мне выбрать его. А затем поможешь сделать его настоящим домом. Ну, знаешь, с обивкой, шторами и в конечном счете… Возможно — с младенцами.
— О, с младенцами?! — Она хихикнула. — Ты собираешься прислать и их образцы?
— Не смейся, дорогая. — Он положил руку на ее плечо. — И не шевелись.
— Ох, не могу остановиться!
Она дрожащей рукой смахнула слезы с глаз.
— Черт побери! Теперь ты плачешь?! Дэниелс убьет меня!
