Два мохнатых тела слились в одну черную кляксу. А сквозь вой и клацанье зубов до ушей отца Мэлдуина донесся знакомый глухой голос:
– Обскакать меня решил, Иуда?! Пор-р-рву!
– Это он! – торжествующе возопил преподобный. – Точно, он!
– Не сомневаюсь… – королевский советник яростным взглядом хлестнул темные кусты. Сосны, люди, два остервенело хрипящих волка – и ни одного медведя, чтоб его черти взяли!..
– Завтра в полночь, значит?! – услышал бестолково топчущийся на месте лорд. – Скотина!
– Уйди, кретин! – Короткий взвизг, звук лязгнувших зубов. – Нас обоих сейчас на мечи поднимут!
– Пускай попробуют…
Кусты за спинами грызущихся оборотней вздрогнули, роняя с ветвей листву. Над поляной пронесся утробный рык такой силы, что недавний волчий показался пригнувшимся бойцам Дэвина щенячьим скулежом… И над черным клубком из мелькающих лап, хвостов и челюстей медленно поднялась огромная медвежья туша. Морда икнул. Отец Мэлдуин вытаращил глаза.
– Наконец-то, – выдохнул Ивар. И повысил голос: – Творимир, не жрать! Только оглушить!.. Ты понял?!
– Гр-р-р-р… – нехотя проворчал медведь. Примерился, взмахнул тяжелой лапой – и одним ударом развалил катающийся по земле лохматый шар. Волки, хором взвизгнув, разлетелись в стороны. И, вздыбив загривки, попятились.
– Потом разберемся, – рыкнул черный, оскалив клыки.
Тот, что с седой мордой, согласно прижал уши:
– Я справа.
– Я слева…
Оборотни, припадая на передние лапы, двинулись вперед, стелясь по земле. Ивар выругался:
– Они слишком здоровые! И убивать нельзя…
– Так что делать? – нервно дернулся Хант, которому сейчас как никогда хотелось оказаться где-нибудь очень далеко от этой проклятой поляны. Лорд стиснул в пальцах рукоять меча:
– Не знаю. Но другом жертвовать во имя справедливости и монаршего спокойствия я не собираюсь точно!..
Он рванул с плеч плащ. Чарли хмыкнул, перекинул топор из левой руки в правую и подмигнул Ханту:
– Учись, кэп!
– Не умничай, – огрызнулся тот, с тяжелым вздохом переходя на бег. – Да стойте вы, ну?! Лорд Мак-Лайон! Чарли!.. Хотите пойти на закуску – дело ваше… но я один с этой девчонкой нянькаться не буду!
Морда, провожая взглядом спины отчаянной троицы, только крянул.
– От же дурные!.. – проронил он. И, покосившись на косолапого, усмехнулся: – Творимир… А я-то все думаю – чего Ивар тогда у меня про медведей спрашивал?.. Айзек, за мной!
– Не так быстро, горлопан… – рыкнули сзади.
Сотник, чертыхнувшись, крутанулся на месте. И, увидев валяющиеся в траве черные плащи, запоздало вспомнил предостережение товарища… Разбойники исчезли. А вместо них, свирепо скалясь, перед наемниками Дэвина стояли пятеро матерых волков. Не такие большие, как те, черные, но это мало утешало.
– Шерк! – прикинув шансы, крикнул Морда. – Займись вождем!.. Вы двое – помогите Ивару! А с этими мы сами разберемся…
– Уверен? – вкрадчиво поинтересовался все тот же волк. Хлестнул траву серым хвостом, сделал обманный маневр и, поднырнув под клинок наемника, щелкнул зубами. Громко затрещала ткань – Морда увернулся, отделавшись порванным рукавом куртки да парой ссадин. И сдвинул брови:
– Уверен! Заткни пасть, шавка блохастая… Парни! Обходи кругом!.. Шкурами не разживемся, так хоть согреемся!
Годфри, балансируя на ветке, свесил голову вниз. За десяток бойцов, на которых сейчас со всех сторон наскакивали стремительные серые тени, он не особо беспокоился. Численное превосходство свою роль сыграет, к тому же оборотня можно убить не только серебром. Клинок в сердце или башку с плеч – и нет перевертыша. Рано или поздно наемники врага достанут… «А вот с этими как быть?» – подумал он, глядя на двух черных волков, которые сообща выдирали клоки бурой шерсти у ревущего медведя. Тот был крупнее, сильнее, определенно – злее, но он был один! А эти двое еще и моложе… Надолго ли его хватит?.. Послушник нахмурился. Лорд и парочка пиратов совместно с двумя бойцами вождя, конечно, пытались что-то сделать, но поди тут размахнись мечом, когда звери волчками вертятся! Только своего же и заденешь… Годфри бы не задел, это понятно. Но приказ «не убивать» связывал ему руки. И был, по его же глубокому убеждению, сущей глупостью. Только людей терять и время! Ох, если б не личная просьба аббата поддержать соотечественника…
Послушник раздраженно дернул щекой и, подумав, соскользнул на землю. Совсем недавно на поляне он видел священника. Не такого, как лорд Мак-Лайон, настоящего… Кажется, он только что нырнул вон в те заросли? Надо найти. Потому что иногда один-единственный служитель Господа может сделать больше, чем дюжина вооруженных бойцов, глава Тайной службы и все умельцы клана Ножей вместе взятые!..
Творимир, извернувшись, сомкнул челюсти на ляжке черного волка, вцепившегося ему в загривок, и, дернув головой, швырнул взвывшего оборотня себе под ноги. Прижал правой лапой к земле, занес левую для удара – и взвыл сам: приятель черного, ловко проскочив под медвежьим брюхом, полоснул острыми клыками запястье. Получил когтями по седой морде, взвизгнул, отпрянул и тут же кинулся снова. Второй раз маневр не прошел – его встретила оскаленная черная пасть, густо усеянная желтыми зубами-кинжалами. Пасть щелкнула, и кровоточащее ухо волка в одну секунду укоротилось еще на дюйм… Зверь дернулся в сторону, едва избежав следующего броска взбешенного медведя, и, пружинисто подпрыгнув, повис на горле противника. В пасть забилась густая, остро пахнущая мускусом шерсть, в бок с силой ударили длинные черные когти, распоров шкуру до самых ребер. Вспышка боли ослепила на мгновение, но разжать зубы не заставила – напротив, хрипящий оборотень вгрызся еще глубже, молотя передними лапами по круглой морде. Когти наткнулись на что-то влажное… Глаза! Удар, еще удар… Дикий рев раненого медведя заставил пригнуться всех, кто был на поляне. Творимир, ослепнув на один глаз, затряс головой и, поднявшись на задние лапы, передними оторвал от себя волка вместе с куском шкуры. Сжал извивающееся мохнатое тело в стальном захвате когтей… и, снова взревев, отшвырнул оборотня в сторону – его товарищ, оказавшись на свободе, тут же атаковал справа, с той стороны, с которой медведь уже ничего не видел. Волк с посеребренной мордой, с размаху приложившись хребтом о широкий ствол корабельной сосны, с трудом поднялся на дрожащие лапы. И захрипел – что-то холодное и одновременно жгучее, светлой лентой мелькнув перед глазами, рывком сдавило горло. Оборотень забился на траве, как пойманный в силок кролик. Лента на шее причиняла невыносимую боль, хуже, чем раны, оставленные медвежьими когтями…
– Не трепыхайся, – раздалось над залитым кровью черным ухом. – Бесполезно… Преподобный, быстрее. Сдохнет, но не сдастся…
– Я сдамся! – взвыл волк, узрев перед носом массивный крест в серебряной оплетке. – Отпустите! Уберите цепь!.. Прогоните священника!
