– Очнитесь, истуканы! – взревел Ральф, чудом удержав в руках заплясавший штурвал. И, почувствовав, как «Воитель» взмывает вверх, обернулся к носу. – Пресвятая Дева!..
Меж черных облаков сверкнул кривой излом молнии. Бело-синяя вспышка очертила гладкие полосы борта, обломанный шпиль корабля, пляшущие по ветру обрывки снастей – и огромную глянцевую тушу, попирающую острым рогом набухшее мраком небо. Налитый кровью глаз чудовища, непонятно как и откуда взявшегося, медленно обратился к застывшему каменным изваянием капитану. Блеснули в темноте сотни покрытых мутной слюной клыков:
– Не поможет, старик… Нынче наше время!
Штурвал выскользнул из ослабших пальцев. Оуэн, хватая ртом воздух, попятился назад. «Воитель» резко накренился.
– Господи! – тоненько взвыл помощник адмирала, чувствуя, как палуба уходит у него из-под ног.
Монстр плотоядно осклабился:
– Сказал же, не поможет. Трус… Люблю трусов. С ними весело. Поиграем, человечишка?..
– Пощади! – Грохнувшись на спину, Ральф закрыл лицо руками. – Не убивай! Бери, что хочешь, отпусти только!
– Что хочу? – задумчиво протянуло страшилище. Дерево обшивки вновь затрещало – это пробивали борт длинные черные когти. Капитан вжался спиной в мокрые доски. – Что хочу, говоришь? Откупиться желаешь? Ладно. Самое дорогое! Самое дорогое отдашь, пальцем не трону…
– Согласен! – тряся головой, обрадованно вскрикнул Оуэн. – Забирай, что есть, только…
Ужас подводных глубин запрокинул кверху уродливую голову и расхохотался так, что накренилась мачта. Алый светящийся глаз вспыхнул огнем. Ральф, ничего не понимая, обернулся назад – там, на корме, исчезал за бортом последний матрос. Ветер гонял по палубе обрывки тросов, крепивших шлюпку…
– Сбежали, крысы!.. – в бессильной ярости плюнул помощник адмирала.
– Крысы – твари умные, – мертвым голосом глумливо пробулькало над его головой чудовище.
Старик, поперхнувшись смрадным дыханием, вскинул глаза:
– Ты обещал, что отпустишь!
– Я? – ухмыльнулся монстр, наклонясь почти к самому лицу своей жертвы. – Я обещал, что пальцем не трону!.. Ты отдал мне самое дорогое, человечишка, и я сдержу слово. А пальцы… Они мне даже не понадобятся…
Дикий крик рванулся из горла Оуэна, мешаясь с предсмертным стоном рушащейся мачты. «Воитель», зажатый в когтистых тисках, вздрогнул в агонии. И взлетел вверх, к небесам. Прямо навстречу бездонному провалу черной пасти…
