– Ты, главное, нос ему на место поставь, – отозвался Рваное Ухо. – Черт с ней, с мордой, уж…
– Само собой. – Она кивнула и закатала рукава. – Дайте мне фляжку из узелка, Чарли. О, свечи. Наконец-то. Встаньте у изголовья, пожалуйста… Ага, вот так хорошо.
– Я принес иголки! – донесся голос от порога. – Только нитки вот… толстоваты, нет?
– Нитки тут не подойдут, – вздохнула девушка. И, подумав, распустила волосы. – Кожа на лице уж больно тонкая. Ай!..
– Ты чего себе волосья дергаешь? – моргнул Чарли.
– Они длинные, – невнятно пояснила она, вдевая в крохотное игольное ушко собственный волос. Собралась, сделала глубокий вдох, потом резко выдохнула… Ивар, когда хотел успокоиться и сосредоточиться, всегда так делал. Значит, помогает.
– Молитву прочтите, что ли, – буркнул пират, подняв глаза на замерших у тюфяка послушников. – Всяко нелишне будет…
«Это уж точно», – подумала девушка. И склонилась над изуродованным лицом капитана.
Солнце неспешно опускалось за горизонт, окрашивая море багряным золотом. Нэрис смотрела на всю эту красоту уже без эмоций – она слишком устала. Болели глаза, болела спина, подергивались исколотые иголкой пальцы… «Не знаю, что получилось, – думала она, опускаясь на вросшее в землю бревно у стены каменного «улья», – но будем надеяться на лучшее. Плохо, что он в сознание не приходит! И кровоподтек во всю голову… Кость не пробита, но такие удары обычно ничем хорошим не заканчиваются». Девушка с наслаждением откинулась на прохладный камень и сложила натруженные руки на коленях. Перед глазами прыгали черные мушки. Она прикрыла веки и принялась массировать затекшую шею.
– Ну ты это… сама как? – спросил чей-то голос.
– Ничего, – ответила Нэрис, узнав Чарли. – Только пить очень хочется.
– И жрать, – согласно прогудел разбойник. – Щас пошуршу, может, раздобуду чего-нибудь… Голова не болит?
– Нет, – удивилась она, открывая глаза, – а что, должна?
– Ну ты ж цельный клок из косы выдернула! – со смешком пояснил он.
Она молча улыбнулась. Помолчали.
– Как тебя кличут-то? – вдруг спросил Чарли. – А то привыкну бабой звать, мне потом кэп, когда очухается, второе ухо оборвет. Достал со своим благородным воспитанием…
– Нэрис, – снова улыбнулась она. По смущенной физиономии старого пирата было видно, что дело тут не в капитанской строгости, но сам Чарли ни за что в этом не признается. «Ну и пускай, – она зевнула, – хоть по имени будет звать, и то хорошо. Уф-ф, спины совсем не чувствую. Полежать бы…»
– Ты это, – снова подал голос пират, сунув ей что-то в руки, – вот, подложи под спину-то, что ли. Камень холодный…
– Спасибо. – Растроганная этой неуклюжей заботой, Нэрис опустила глаза: – Ряса? Вы где ее взяли, Чарли?
– Да там… висела, – неопределенно махнул рукой он. – Подумал, вдруг пригодится? А чего?.. Они ж аскеты, им не привыкать!
Девушка фыркнула. Потом подумала и, скатав рясу валиком, пристроила себе под спину. Да, так гораздо приятнее… Ну и пускай она немножко ворованная. «Мы же вернем, – подумала Нэрис. – Как уходить соберемся, так и вернем… Правда, вот куда уходить и как?.. Скеллиг-Майкл – остров. Лодку-то, пожалуй, найти можно будет – ведь попадают же сюда как-то паломники. И до большой земли нас доставить упросим… А дальше? Чтобы домой вернуться, корабль нужен. И за место на нем надо платить. А у меня ни монетки. И кольцо на дне моря осталось… Хотя что я тут голову ломаю?! Я к пиратам в спутники не напрашивалась – так вот пусть у них теперь голова и болит!»
Она вздохнула – вот про голову точно. Она у капитана Ханта болеть будет теперь очень долго! Сотрясение же… А пока лицо заживет, пока гематома сойдет, пока он на ноги встать сможет… Бог знает сколько пройдет времени. Девушка вспомнила о муже и впервые порадовалась, что он далеко и от него никаких вестей, – значит, и о том, что с ней случилось, он до поры до времени не узнает. А там, глядишь, удастся договориться с капитаном, чтоб вернул ее родным поскорее! В конце концов, это в его же интересах.
Девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. Слипающимися глазами посмотрела на купающееся в воде солнце и пробормотала:
– Скеллиг-Майкл… Я слышала, что монахи живут здесь уже не одну сотню лет. И даже норманнские набеги на остров их отсюда выжить не в состоянии…
– Норманнские набеги? – пренебрежительно хмыкнул пират, окинув взглядом неприютные уступы Скеллига. – Да на кой северянам эта кучка камней? Тут и брать-то нечего! Чайки, рясы да тюфяки соломенные…
– Ну, значит, все-таки есть что брать, – задумчиво сказала девушка. – Раз они сюда дважды в год лезут? Папа рассказывал… Только вот знаете, Чарли, мне другое странно! Община на Скеллиг-Майкле существует почти четыре века. И монахи никогда – ну ни разочка за все это время! – не покидали утес. А тут вдруг взяли, все бросили – и исчезли… И брат Августин какой-то странный. И мазь эта, будь она неладна… Но все-таки не это главное! Я понять не могу – вроде ни норманнов, ни другой какой угрозы сейчас нет, паломников полон остров, все тихо да мирно… Так почему же ушли монахи?.. Почему?
Глава 15
Аббат Бэннан перебросил свой мешок с левого плеча на правое, вытер ладонью мокрый лоб и остановился. Оглянулся на плетущуюся за ним следом вереницу монахов:
– Поспешайте, братья! Уже темнеет… Мы должны добраться до Уотерфорда к ночи.
– Зачем такая спешка, отче? – Джеральд догнал аббата и понизил голос: – Простите мне мою дерзость, но мы уже с ног валимся! С утра ни одного привала…
– Не ной, Джерри. – Подошедший Алби утешительно хлопнул приятеля по плечу. – Тут уж недолго осталось. Экие вы, дворяне, неженки.
– Да при чем здесь я? – вздохнул послушник. – Ты на Галена посмотри – совсем мальчишка умаялся. Жалко.
– Сын мой, – пожал плечами Бэннан, – я ведь всех предупреждал, что путь будет не из легких. И раз вы сами вызвались сопровождать, придется потерпеть. Останавливаться прямо тут, в лесу, мы не будем.
Сгрудившиеся вокруг монахи опечаленно вздохнули. Тяжелее всех вздыхал брат Колум, привыкший работать руками и головой, но уж никак не ногами. Все утомились, промокли под снова зарядившим дождем и проголодались, но раз аббат велел… Что уж тут поделаешь?..
– Согласен с вами, отче, – проронил Годфри, – окраина леса возле главной дороги не лучшее место для ночевок… Гален, соберись!
Юный послушник, притулившийся на камушке, опустил плечи. Ему было стыдно за свою усталость. Особенно глядя на того же Годфри – старший товарищ был бодр и деловит, ни разу не отстал от группы и с такой легкостью тащил на плечах две здоровенные торбы, будто в них был не тяжелый общинный скарб, а лебяжий пух. То же самое можно было сказать и о брате Даллане – могучий монах, нащупывая дорогу верным посохом, шел себе и шел, только посвистывал… А щуплый Гален совершенно выбился из сил.
