Какие соблазны, увлекши тебя,
Твой долг забывать заставляли?
Ты пробуешь в гордой отваге своей
Опасное лезвие стали.
Кто любит покорность в подвластной стране,
Присягу дает ей правдиво,
Тебе ли, о Атли, бесстрашный в боях,
Срамить себя ложью трусливой?
И кто подустил тебя грабить народ,
И край предавать разоренью?..
[43]
Пока скальд вещал, по залу неоднократно пробегал тревожный ропот. Ярл сидел насупившись, и с каждой новой строкой его лицо все больше наливалось краской. Единственный глаз пылал яростью. Казалось, еще секунда, и он сорвется с места, выхватит меч и изрубит сочинителя на куски. Но нет, Атли продолжал сидеть, сдерживая свой порыв. Хотя видно было, как ему непросто совладать со своими чувствами.
К середине виршей из-под стола вылез пыхтящий Сигурд. Он взобрался на свое прежнее седалище и, когда вник в суть происходящего, едва не обомлел. Ему тут же захотелось вскочить, подхватить скальда и унести куда-нибудь… хоть к чертям, лишь бы подальше от ярла. Но херсир опоздал…
Когда Сказитель громко, с ярким ударением окончил декларировать, в наступившем оцепенении раздался раздраженный голос Косого:
– Не думал я, что ты, скальд, так глуп! – ярл сжал резные ручки стула.
Сказитель смело глянул в глаза правителю:
– Я сказал правду. Лишь то, что видели мои глаза.
Атли схватил кружку, быстро отпил и в ярости отшвырнул емкость в угол.
– Пошел прочь! – гневно выплюнул хозяин Альдегьюборга. – Прочь! Чтоб глаз мой тебя больше не видел!
Вемунд еще секунду помедлил, а затем перевел взор на Сигурда:
– Ты, – его перст взлетел вверх, – помни мои слова!
Сигурд от изумления открыл было рот для ответа, но пивная отрыжка подступила к горлу, и он не смог выдавить ни звука. Вемунд же, больше не глядя ни на кого, повернулся и не спеша направился к дверям под недовольные выкрики викингов.
Глава десятая
Поход
Не вечны милые друзья,
Могила сыщет и тебя…
В земли племени меря дружина, ведомая херсиром Сигурдом, вторглась к исходу января. Большей частью передвигались, где это было возможно, по руслам замерших рек и речушек.
Вначале день они продвигались на юг, по реке, что хольмгардцы величают Волховом. После чего повернули на восток и шли четыре дня по безлюдным местам.
В распоряжении молодого военноначальника находилось десять верховых и сотня пеших викингов. Кроме того, чудины, принявшие руку нового владельца Альдегьюборга, прислали чуть больше сотни своих воинов, и хотя Сигурд был не в восторге от этой чудинской рати, деваться было некуда. Одно слово – ополченцы. Неудовольствие Сигурда с первого взгляда вызвало вооружение чудинов. Почти все они поголовно не имели никаких защитных комплексов. Ни шлемов, ни кожаных доспехов, не говоря уже о кольчугах… Щит был только у каждого второго, у каждого третьего широкий и длинный нож. Сигурд не приглядывался, но это чудинское изобретение было чем-то сродни скрамасаксу, которыми были оборужены и многие викинги. В основной своей массе чудины из оружия имели рогатины, топоры, луки и сулицы. Ополчение… То ли близлежащие к боргу поселения были так бедны, что не смогли прислать хорошо экипированных бойцов, то ли старейшины чудинов посмеялись над ярлом Атли. Впрочем, затевать ссору накануне похода Косой не стал, а принял рать союзников как должное. Лишь в кругу своих хирдманов он позволил себе нелестные высказывания в адрес ополченцев. Ну а Сигурду вообще выбирать не приходилось. Дадена рать – поди, изволь побеждать…
На их пути лежало первое поселение меря. От союзников-чудинов стало известно название – Уйболла. К своему безмерному удивлению Сигурд узнал от дозорных, что оная Уйболла совершенно пуста.
– Ни скотины, ни людей… избы стоят пустые, а печи холодные – люди давно ушли, – доложили херсиру вернувшиеся вершники
[44]
.
– Все хорошо проверили?
– Хорошо. Ни души!
– Ну, то, что они нас давно заприметили, это ясно. Не идиоты же они… – размышлял вслух Сигурд, поглядывая на Кятлу. – Ты что скажешь?
Кятла – выборник от чудинов, которому совет старейшин поручил вести ополчение – крякнул в кулак.
– Коли с бабами да детьми подались, то за два дня могли до соседей податься, – изрек он по-словенски.
– Следы есть? – спросил херсир у дозорных.
– Есть! – ответил воин. – Оставили… хоть и заметали лапником.
– Ну? Так чего?
Парень мотнул головой:
– Сани точно были, и несколько. Но сколько прошло, трудно распознать…
– Все в одном направлении?
– Да.
– Так, точно к соседям подались, – закивал Кятла.
– Далеко это?
– До Патры-то ихней? Так ежели споро идти, то за день доберемся.
– Точно за день?
Чудин пожал плечами:
– Да кто ж его знает? У нас с меря да-авно не мир, мы к ним в гости не хаживали…
– Так чего же ты, остолоп, говоришь, что день пути до них, коли сам толком не ведаешь? – разозлился Сигурд.
– Так купцы новгородские сказывали, – насупившись, ответствовал Кятла. – Они и к ним, и к нам хаживают. Вот и получается, что от Уйболлы до Пятры день, если споро пойдем. А там еще и Буйра будет на полдня пешего ходу, а коли свернуть и идти по реке Сохе, то еще через три-четыре дня будет Тротва, их самая большая ограда…
– Ограда?! Град?! – переспросил херсир.
– Ну я и говорю – ограда!
– Тьфу! – в сердцах сплюнул молодой военноначальник и шенкелями сжал бока лошади. – Пошла! – он взмахнул рукой и громко скомандовал: – Занимаем поселок!
* * *
Уйболла – небольшое поселение в десяток низеньких изб, крыши которых крыты дерном. Но теперь их занесло снегом, и дома казались огромными сугробами. В Уйболле не было никакого четкого плана застройки, да и это было бы смешно. Строения стояли хаотично, видимо, меря не особенно заботились о четкой планировке. Сигурд одним из первых въехал через одностворчатые ворота и с высоты седла оглядел кривые улочки. Снег еще не успел закидать заботливо почищенные хозяевами тропки, что вились меж домов и хозяйственных построек. Поселение имело низкую ограду из заостренных бревен, высотой по плечи воину. Так что в случае нападения можно было обороняться, стоя в родном дворе…
Херсир в уме прикинул, сколько здесь проживало людей и сколько могло быть мужчин. Мужчины его интересовали прежде всего, ибо каждый из них мог быть потенциальным врагом. Все подсчеты привели его к единому результату: поселение из десятка домов располагало лишь двумя-тремя десятками воинов. «Для нас это пустяк, – думал херсир, не спеша двигаясь к центру Уйболлы, где приметил самый, на его взгляд, богатый дом, – перед нами должно находиться еще много таких поселений, следовательно, они будут отходить, пока не соберут все силы в кулак. А тогда они упрутся и…»
