Да и самому Гаю он нравился: когда Бенедикта отправила к нему подросшего мальчишку, они очень привязались друг к другу. Немудрено, что Артур сразу откликнулся на просьбу настоятельницы освободить Черного Волка.
Бенедикта заставила себя опомниться: ведь дело нешуточное. Она не ожидала, что Артур приведет Гая прямо к ней, но, несмотря на опасность, была рада, что оба они тут. При ее репутации вряд ли на аббатису падет подозрение в пособничестве побегу, к тому же она громогласно объявляла, что отреклась от брата: иначе ей не удалось бы сохранить свое положение.
— Рассказывайте, как все произошло, — уже своим обычным голосом сказала она, достав из сундука у стены два куска сухого холста, чтобы мужчины могли вытереться — с обоих прямо лило. Подавая полотно брату, она слабо ахнула: весь бок светло-рыжей куртки Гая был темен, как будто от грязи… или от крови. — Ты ранен?
— Это не моя кровь. — Гай невозмутимо растирал свои длинные черные волосы. — Это кровь шерифа. Артуру пришлось проткнуть его своим крюком для лазания по стенам. Тот помер прямо на вздохе — выдохнуть не получилось, крюк глубоко вошел в тело. Ну, что ты так глядишь, сестрица? — Он бросил полотно Бенедикте. — Сама знаешь, на какое дело снарядила мальчишку. И что нам надо было — с шерифом в туфлю по кругу играть
[25]
, когда мы столкнулись с ним в переходах замка?
Настоятельница проглотила ком в горле.
— Понятно. Но ведь я слышала, что шериф Пайн Фиц Джон отправился в аббатское предместье — проследить, как переселяют от наводнения местных жителей. Да и люди его в основном там.
— Я тоже так думал, — дожевывая пирог, отозвался Артур. — Но кто мог предугадать, что старый боров что-то заподозрит и возникнет перед нами собственной персоной? Ну и впрямь не в туфлю же по кругу было зазывать его сыграть. Хотя… Гм. Забавно было бы.
И он как ни в чем не бывало налил себе в кубок вина.
Мать Бенедикта прижала руки к груди. Этот юноша… ее милый воспитанник, мальчик, которого она пестовала с детских лет, сейчас невозмутимо убил человека, а сам… еще и шутит.
— И как это было? — произнесла она столь спокойно, будто спрашивала привратника, кто насорил у входа в монастырь.
Начало истории она знала. В замке оставалось мало людей — все были заняты спешным выводом мастерового люда из предместья, а что шериф отправился за городскую стену, они сами видели сегодня с Артуром. Это и натолкнуло парня на мысль договориться с женой шерифа, леди Кристиной Фиц Джон, чтобы та оставила открытой калитку в замковой стене Форгейта. Их связь длилась уже более года, и мать Бенедикта была об этом прекрасно осведомлена.
— Кристина и впрямь сделала все, как мы условились, — рассказывал Артур, и на его красивом выразительном лице промелькнула смущенная улыбка: он сам понимал, как сегодняшнее происшествие скажется на судьбе любовницы. — Попав внутрь, я обогнул казармы, где было не так и людно, потом проскользнул вдоль стены и конюшен к главной башне. Там у сторожки горел свет, вот я и воспользовался веревкой с крюком. Из-за шума дождя стражники не услышали, как крюк чиркнул о каменный зубец парапета над их головой. А я полез вверх — скользко было, но взобрался.
Артур обладал сильным, ловким, удивительно тренированным телом. Некогда он считался одним из лучших учеников в приюте аббатства Петра и Павла, и способному мальчику, к тому же имеющему поддержку со стороны богатой настоятельницы монастыря Святой Марии, было уготовано блестящее будущее. Но однажды вдруг он отказался от спокойного и сытого удела и ушел в мир с толпой бродячих фигляров. Чему только он у них не научился! Возможно, и лазить по веревке, как показала сегодняшняя ночь. Аббатиса с замиранием сердца слушала рассказ о том, как ее воспитанник крался по стене к главной башне, как проник сквозь оставленную леди Кристиной дверь, но не пошел в верхние покои, а спустился в подземелье. Стражник что-то напевал и не услышал сзади шаги; Артур оглушил его, не дав оглянуться. Осталось плевое дело: снять ключи с его пояса и выпустить пленника. Они усадили обмякшего бесчувственного стража под коптившим факелом у входа, чтобы со стороны тот был похож на задремавшего. Но когда стали подниматься и уже оказались в коридоре, навстречу к ним вышел сам шериф. Ну и…
Дальше в разговор вступил Гай: рассказал, как тащил на себе тело шерифа и как его скинули в ров перед плацем для воинских упражнений, после чего спустились сами и забросили труп в реку. Но выбраться из окруженного стенами Шрусбери у них не было возможности, вот они и прокрались к монастырю.
— Понятно, — кивнула аббатиса, когда брат умолк.
Да, они все сделали правильно, и теперь мать Бенедикту волновало, как скоро сменяется стража в подземелье. Гай успокоил ее: когда все заняты борьбой с наводнением и полно забот, смена караула произойдет только под утро. Если до этого не случится нечто неожиданное.
И он еще говорит о неожиданном! Сбежал важный преступник, оглушен страж, погиб сам шериф графства… Но ведь и впрямь вся эта суматоха с разливом Северна и затопленной округой может отвлекать людей до самого рассвета. Но еще один вопрос особенно волновал настоятельницу: как поведет себя в дальнейшем леди Кристина Фиц Джон?
— Она просидит нарядная и надушенная у себя в опочивальне, — блеснув в улыбке белыми зубами, усмехнулся Артур. — Будет ждать меня. Ну а потом… Думаю, она и потом не выдаст.
Мать Бенедикта с укором посмотрела на него. Даже при слабом свете свечи было видно, насколько привлекательно его лицо — с правильным носом, темными глазами и длинными, как у девушки, ресницами; небрежно разметанные черные волосы ниже плеч, сильный подбородок. Хорош, уверен в себе, дерзок. Поэтому мать Бенедикта и не осуждала леди Кристину за то, что та, будучи замужем за суровым, грубым шерифом, стала тайком принимать это живое воплощение силы, красоты и веселья. Но настоятельница понимала, что одно дело — утехи с пригожим любовником, другое — положение жены шерифа, спокойная и безбедная жизнь в почете. И она спросила, не обольщается ли Артур насчет леди Кристины.
— Она не предаст, — ответил Артур после недолгого молчания. — Может, Кристина еще и поблагодарит меня за оказанную услугу. Ведь жизнь со старым Фиц Джоном была не как в эдемском саду. Поверьте, я знаю тело моей сладкой Кристины и знаю, что синяки на нем не сходили ни во время постов, ни на празднества. А теперь, как вдова шерифа и мать их сына, она станет во главе обширных земельных владений. Быть молодой свободной вдовой, жить без побоев и грубости — это ли не мечта?
— И все же мне будет спокойнее, если у тебя появится поручитель, способный подтвердить, что ты не выходил этой ночью и не приближался к Форгейту, — заметила настоятельница, и Гай поддержал сестру.
Артур призадумался.
— Брат Метью и малыш Рис сейчас спят на сеновале в доме перчаточника Уилфреда. Вы же знаете, матушка, что Уилфред покровительствует нам, и он с готовностью предоставил нашей троице ночлег на сеновале из расчета, что через неделю мы будем веселить гостей на свадебном пиру его сына.
