Он быстро склонился и поцеловал настоятельницу в лоб.
— Молитесь о нас с Милдрэд. Вы выбрали ее для меня, и я не отступлюсь. Клянусь в том спасением своей души!
Он резко повернулся и вышел, не оглядываясь на оклики аббатисы.
Над кровлями Шрусбери гудел ветер: то усиливался, то затихал, потом снова налетал шквалами.
Когда Артур появился в освещенной пламенем костра арке Валлийских ворот, его не сразу заметили — только Гро кинулся, радостно вращая хвостом. Метью и Рис сидели со стражниками, уплетая похлебку и накинув на голову капюшоны, чтобы защититься от врывавшегося в проем башни ветра.
— Ох и польет скоро, — говорил Ульфрик Толстяк. Решетку уже опустили, створки ворот он закрывать не велел — в последнее время они ремонтировались, и дело еще не довели до конца. К тому же проем моста через Северн был поднят, и этой преграды, особенно в сочетании с решеткой, вполне хватало, чтобы город за бурлящей рекой чувствовал себя в безопасности.
Ульфрик оглянулся и увидел, как юноша приблизился к стоявшему под аркой фургончику. Мулы жевали овес в подвешенных к мордам сумках.
— Артур! Ты присоединишься к нам? Похлебка еще не остыла.
Метью и Рис тоже оглянулись, последний даже подошел и стал наблюдать, как его приятель возится под тентом фургона среди вещей. Достал и свернул моток веревки, прикрепил к одному концу большой тройной крюк.
— Помощь потребуется?
— Нет. Но оставайтесь тут. И не распрягайте пока мулов.
Рис только кивнул, глядя, как Артур почти бегом кинулся обратно в город.
— Он позже придет, — заметил он в ответ на вопросы городских стражей. — А может, и не придет. Вы ведь знаете нашего Артура. Ему в любом доме Шрусбери окажут гостеприимство.
Но, вернувшись к котлу, Рис обменялся с Метью выразительным взглядом. Тот слегка кивнул и вновь принялся пояснять Ульфрику, из чего готовить мазь для колена.
Артур бежал вверх по Хай-стрит. Сейчас, когда ветер вдруг стих и все замерло в преддверии грозы, стало невообразимо душно. Небо казалось угольно-черным, ни луны, ни звезд не было видно. Время от времени в полной тьме вспыхивали и гасли молнии, на миг вырывая из мрака очертания крыш, деревьев и высоких шпилей. Артур остановился, только когда различил внушительное изваяние каменного креста на площади, которая так и называлась Хай Кросс — Высокий Крест. Это была самая верхушка холма внутри городских укреплений, и здесь же, на другом конце Хай Кросс, возвышался замок Форгейт, защищавший единственный сухопутный проезд в город — построенный из красноватого песчаника, невысокий, компактный. Только перекрывавший городские ворота барбакан немного отступал от четкого квадрата замковых стен. Между барбаканом и замком располагались ворота. Там, в подвешенной под сводом проезда клетке, горел огонь, и в его неровном освещении было заметно, что охрана замка усилена, у ворот стоят несколько незнакомых воинов, а на их длинных щитах начертана эмблема — ястреб на светлом фоне. Это был не герб Шрусбери, значит, замок охраняется людьми принца. А это плохо. Будь там свои, Артур бы нашел, что наплести и как пробраться внутрь. Сейчас же он осторожно прошел мимо, прикинувшись запоздалым путником.
Стены городского замка Форгейт были не слишком высоки, но все же достаточно, чтобы казаться неприступными. Прохаживающийся поверху стражник в полумраке был еле различим, и Артур, надеясь, что и его непросто рассмотреть оттуда, осторожно скользнул в сухой ров под стеной замка. С одной стороны над ним возвышалась стена Форгейта, с другой находилось открытое пространство, где обычно проходили воинские учения. Дома города стояли в стороне, и при вспышке молнии были видны ряды их крыш и даже высокий шпиль церкви Девы Марии.
Благословляя темноту, сменившую вспышку молнии, Артур взобрался по склону рва и приник к стене. Над его головой не было навесной галереи, и если бы страж склонился, он бы мог заметить стоявшего внизу человека. Но Артур был в темном плаще и замер в беспросветном мраке, считая шаги стражника над головой. Вряд ли в такую ненастную ночь на стене больше одного человека. Значит, следует высчитать, как долго тот будет обходить всю стену по кругу.
Шаги стража стали удаляться. Из замка порой долетал какой-то гомон, но Артур не мог определить местонахождение свиты принца, хотя замок Форгейт был не так велик. Но своих ближайших рыцарей Юстас, скорее всего, расположил подле своей персоны, и это позволяло надеяться, что принц не посмеет поступить дурно с леди — ведь он должен оберегать свою репутацию, чтобы опоясанные воины сражались за него и уважали. С другой стороны, если личное окружение принца составляют люди вроде Хорсы — можно ожидать чего угодно.
Еще Артур сообразил, что досадно мало знает о самом принце. Разъезжая по стране, он составил представление о многих знатных особах, что было необходимой принадлежностью его ремесла проводника. Но люди избегали говорить о Юстасе, а Церковь упорно отказывалась короновать его при жизни отца. Что им известно о наследнике Стефана, почему преподобные отцы столь упорствуют по этому вопросу, несмотря на то что коронация принца могла укрепить власть Блуаского дома, отклонить претензии на трон юного Плантагенета и способствовать прекращению междоусобиц? Тут было о чем призадуматься. Артур опять вспомнил изуродованное побоями лицо своей покровительницы, подумал и о стремлении Юстаса получить Милдрэд — и ему стало нехорошо. Он старался не воображать, что сейчас происходит с девушкой. Главное — найти, а там он сделает все, чтобы спасти ее от этого человека. Милдрэд была веселая, но гордая, капризная, но добросердечная, его очаровывала ее любознательность. Артур не решался признаться себе, что полюбил ее, но понимал, что потерять ее для него будет хуже смерти. И если судьба разлучит их… Все женщины мира умрут для него.
От размышлений его отвлекли раздавшиеся над головой шаги охранника. Про себя Артур отметил, сколько времени тому требуется на обход, и теперь выжидал момент, когда стражник удалится достаточно, чтобы начать взбираться на стену. О неудаче он запретил себе думать: ни за какое дело нельзя браться, если колеблешься. Надо верить в себя, тогда само небо будет на твоей стороне.
Когда Артур стал раскручивать стальной крюк на веревке, упали первые капли дождя. Сначала редкие и тяжелые, они быстро учащались, а потом небо вдруг словно разверзлось и дождь обрушился сплошным потоком. Даже было слышно, как под налетевшим порывом ветра вспенились воды Северна и его волны ударили о берег. При яркой, ослепительной и короткой вспышке молнии Артур воочию увидел зубцы парапета над головой, а оглушающий раскат грома заглушил лязг стального крюка о каменные зубцы стены. Все как по заказу.
Артур подергал за веревку, проверяя, надежно ли засел крюк. Потоки ливня заставляли его щуриться и задыхаться, тем не менее он, упершись ногами в каменную кладку и подтягиваясь на руках, стал осторожно взбираться. Хотя подниматься по мокрой стене под порывами ветра и в темноте далеко не просто. Ладони юноши скользили по свернутой жгутом мокрой веревке, он опирался носками сапог и коленями о кладку стены, о которую его било порывами ветра. Порой он невольно сползал вниз, но потом продолжал медленно и упорно лезть. Натренированное сильное тело повиновалось ему, и он думал лишь о том, что в подобное ненастье никто не станет ждать вторжения в замок.
