Габриель упрямо глядел в стол. Его губы были плотно сжаты.
«Габриель, ты же чувствуешь мой взгляд. Посмотри на меня. Выпучи глаза, потри щеки, нахмурься… подай мне хоть какой-нибудь знак. Разубеди меня в словах Пола».
— Джулия, — прервал ее размышления Пол, — давай закажем валенсианскую паэлью. Ее почему-то делают всегда для двоих. Согласна? — Только сейчас он заметил, что Джулия бледна и у нее дрожат пальцы. — Ты напрасно ничего не ешь. Видишь, что с тобой сделала сангрия? Она хоть и не очень крепкая, но на голодный желудок… Так я заказываю паэлью?
— Да, — рассеянно ответила Джулия. — Конечно.
Пол решил, что бледность Джулии вызвана не только голодом, но и не слишком пристойной темой, которую его дернуло развивать. Он резко сменил тему и стал рассказывать, как летом ездил в Испанию и был очарован архитектурой Гауди. Джулия кивала и время от времени даже задавала вопросы, однако мысли ее были далеко. С кем же она неделю назад делила постель? С падшим ангелом, в котором еще сохранилось добро? Или с тем, у кого внутри темная бездна?
Пол продолжал рассказывать про Барселону, когда Джулия заметила, что левая рука профессора Сингер скользнула под стол. Джулия не могла заставить себя взглянуть Габриелю в глаза, зато любительница средневековых пыток ее заметила. Их взгляды встретились. Габриель старался оттолкнуть руку своей назойливой соседки. Джулия этого уже не видела. Она повернулась к Полу. Не видела она и изумленно-вопросительного блеска в глазах Энн Сингер. Впрочем, вскоре эти глаза вновь стали немигающими.
Джулии не хотелось никаких испанских блюд. Наверное, самым правильным сейчас было бы уйти. Но на такой демарш у нее не хватало душевных сил. Оставаться в зале Джулия тоже не могла. Шепнув Полу, что ей нужно в туалет, она встала из-за стола и пошла на второй этаж.
Давно ей уже не было так скверно. Глядя на себя в зеркало, Джулия пыталась осмыслить сказанное Полом. Мысли путались, а сердце истекало кровью.
«Ну почему людям так нужно, чтобы их били? Если не физически, то словесно. Габриель… Энн… боль… подчинение… Пальцы Энн на коленях Габриеля… Энн, хлещущая Габриеля… Габриель, хлещущий Энн».
Джулия схватилась за край умывальника. Она боялась, что ее вот-вот вытошнит. Но желаемого облегчения не наступало. Она закрыла глаза и просто стояла, стараясь глубоко дышать. Сколько времени так продолжалось — она не знала.
Хлопнула дверь туалетной комнаты.
— Добрый вечер, — улыбнулась вошедшая профессор Сингер, сверкнув мелкими зубами. Свет, отражаемый стеклами профессорских очков, придавал ее зеленым глазам красноватый оттенок. — Меня зовут Энн Сингер. Рада с вами познакомиться. — Энн протянула руку, которую Джулия вяло пожала, пробормотав ответную вежливую фразу.
Профессорская рука была холодной, но отнюдь не безжизненной. Пальцы Энн цепко и излишне долго держали ладонь Джулии. Прежде чем отпустить ладонь, Энн провела пальцем по ладонной борозде, которая у хиромантов называлась линией жизни. Джулия вздрогнула.
— Мне показалось, что вы ждали меня, — сказала Энн, щурясь и вскидывая голову. — Никак мое присутствие заставляет вас нервничать? Вы же вся дрожите.
— Нет, я не ждала вас, — хмуро буркнула Джулия. — А дрожу я, потому что у меня, кажется, начинается грипп.
— Бедняжка. Грипп — препротивнейшая болезнь. — Энн приблизилась к ней. Теперь она широко улыбалась. — Вообще-то, по вам не скажешь, что вы простудились. Вид у вас вполне здоровый. Кстати, у вас потрясающая кожа.
— Благодарю вас, — почти шепотом произнесла Джулия, намереваясь поскорее уйти.
— Что вы? Не за что. Это не комплимент, а констатация факта. Вы пользуетесь помадой? Или это естественный цвет ваших губ? — Профессор Сингер наклонилась к ней. Их лица разделяло всего несколько дюймов.
— Я не пользуюсь помадой, — сказала Джулия, пятясь назад.
— Удивительно, — улыбнулась Энн, надвигаясь на нее. — Вы наверняка знаете, что у женщин природный цвет их губ повторяется и в более интимных местах. Вашим ртом можно просто любоваться. Уверена, что и там вы завораживающе красивы.
Джулии захотелось опрометью выскочить из туалета.
— Посмотрите на себя в зеркало, — тоном обольстительницы продолжала профессор Сингер. — Разве я могла не заметить вас за столом? К счастью, и вы тоже меня заметили. — Она подошла еще ближе и, понизив голос, спросила: — Вам нравится наблюдать? Вы ведь следили за тем, что я ему делала под столом. Ну и как?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — стремительно краснея, выдохнула Джулия.
— Бросьте, дорогая, все-то вы понимаете. Думаю, вам известно, что тело меняет цвет не само по себе, а под действием притока крови. — Энн улыбнулась, снова обнажив ровные змеиные зубы. — Я вас ошеломила или возбудила, и у вас вспыхнули щеки. Но ведь вы покраснели не только лицом. — Теперь профессорский голос превратился в страстный шепот. — А то, что у вас внизу, жаждет ласк. Мучительных ласк. — Она облизала губы. — Моя маленькая розовая жемчужина. Думаю, другие ваши губки так и просят, чтобы я их поцеловала. Из вас могла бы получиться милая домашняя зверюшка.
— Ошибаетесь. Я не была и не собираюсь быть ничьей домашней зверюшкой, — рассердилась Джулия.
Профессор Сингер оторопела. Вероятно, она ждала совсем другой реакции.
— Я человек, а не животное. И нечего ко мне приставать! — довольно грубо бросила ей Джулия.
Она не знала, откуда в ней появилась смелость. Возможно, оттого, что профессор Сингер оказалась еще противнее, чем она думала.
Джулия ждала ответного всплеска гнева, но Энн только смеялась.
— Дорогая моя, человеческие существа — те же животные. У нас одинаковая физиология, одинаковые реакции на раздражители, одинаковые потребности в пище, питье и спаривании. Просто у некоторых из нас больше мозгов, чем у зверюшек. Только не думайте, что мозги приносят счастье.
— Мне моих мозгов хватает, чтобы понять разницу между человеком и животным. И я не хочу, чтобы меня трахали, как зверюшку. — Она обошла Энн и схватилась за ручку двери.
— Если ваши представления изменятся, разыщите меня. Честное слово, не пожалеете, — промурлыкала профессор Сингер.
— С вами я не желаю встречаться даже в аду, — выпалила Джулия, опрометью выбежав в коридор.
За нею кто-то гнался. Джулия вскрикнула. Ее схватили сзади, втолкнули в темную комнату и закрыли дверь на защелку. Джулия молотила в чью-то крепкую, явно мужскую грудь, пока ее не схватили за обе руки.
— Джулианна.
Его лица не было видно, но она узнала голос, а его прикосновение моментально ее успокоило.
— Пожалуйста, зажги свет. Я… боюсь темных замкнутых пространств, — будто испуганный ребенок, захныкала Джулия.
Габриель разжал руки и достал из кармана айфон, используя яркий дисплей вместо фонаря.
