Он стремительно обернулся.
— Здравствуй, красавица! — Габриель наградил ее крепким поцелуем и помог снять пальто. — Пожалуйста, повернись. Хочу посмотреть на тебя со всех сторон.
Джулия церемонно повернулась.
— У меня нет слов, — прошептал он.
Второй их поцелуй был куда более страстным и продолжительным.
— Габриель, мы же не дома, — тоже шепотом напомнила ему Джулия.
— Ты права, — засмеялся он. — Дома как-то… привычнее. А сейчас… весь музей в нашем распоряжении. Но вначале… — Он показал на прозрачную коробку, в которой лежала крупная белая орхидея.
— Это мне?
— Конечно. На свете существует только одна Джулия Митчелл. Эту орхидею я должен был бы преподнести тебе на выпускном школьном балу. К сожалению, я немного опоздал. Всего на каких-то шесть лет. Надеюсь, ты простишь.
Джулия ответила лучезарной улыбкой.
Габриель открыл коробку, извлек орхидею и весьма ловко белой шелковой ленточкой привязал цветок на запястье Джулии.
— Какая красота. Спасибо тебе, Габриель, — сказала она, целуя его в щеку.
— Идем. — Она с готовностью устремилась за ним, но Габриель вдруг остановился. — Я должен был добавить: «Если ты ничего не имеешь против».
— Я ничего не имею против, — сказала Джулия, переплетая свои пальцы с его пальцами.
Они прошли большое открытое пространство и остановились возле импровизированного бара. Габриель подвел Джулию к стойке.
— Я что-то не помню, чтобы здесь был бар, — сказала она.
— Он возник на один вечер, — улыбнулся Габриель. — Завтра его уже не будет.
— Как тебе удалось все это устроить?
— Я был одним из спонсоров выставки флорентийского искусства, — ответил Габриель, сопровождая ответ легкой улыбкой.
Джулии показалось, что она вот-вот растает и превратится в лужицу, как героиня одного мистического фильма.
— Добрый вечер, мисс, — приветствовал ее бармен. — Что желаете выпить?
— Вы могли бы сделать «Флиртини»?
— Конечно, мисс. Прошу вас немного обождать.
— Какое интересное название для коктейля, — шепнул Габриель, наклоняясь к ее уху. — Где же мисс Митчелл успела попробовать этот деликатес?
— В Интернете. Наткнулась на рецепт. Малиновая водка, клюквенный сок и ананас. Должно быть, чертовски вкусно.
Габриель усмехнулся и пожал плечами.
— Ваш коктейль готов.
Бармен подал ей бокал, украшенный ломтиком ананаса.
— Сэр, а что вы желаете выпить?
— Мне бокал тоника. И добавьте туда немного лаймового сока.
— Ты решил ограничиться тоником? — удивилась Джулия.
— Дома нас ждет бутылка редкого вина. Я потерплю. Кстати, бокалы можем взять с собой. Мы здесь сегодня единственные гости.
— Мне этого бокала хватит на весь вечер. Я не думала, что «Флиртини» такой крепкий.
— Джулианна, весь мир принадлежит нам. Сегодняшний вечер посвящен тебе… и твоим желаниям. — Он подмигнул ей и повел к эскалатору. — Выставка этажом ниже.
На эскалаторе Габриель развернул ее к себе лицом:
— Ты бы знала, как я по тебе соскучился. Дни тянулись еле-еле, но ночи были еще хуже.
— И я по тебе соскучилась, — призналась Джулия.
— Меня так и тянет увести тебя на выставку мебели Викторианской эпохи.
— А почему именно туда?
— Потому что только там есть кровать под балдахином.
Джулия хихикнула и опустила глаза. Она знала, что Габриель умеет владеть собой и это всего лишь шутка. Однако в его шутке было что-то… зовущее. Скрытое приглашение в запретный пока мир.
Габриель внимательно следил за ней, мысленно обещая себе впредь быть осторожнее с шутками.
Профессор Эмерсон не только финансировал выставку флорентийского искусства, но и принимал самое живейшее участие в выборе экспонатов. Водя Джулию по залам, он давал краткие пояснения. Вообще же, сейчас они напоминали пару влюбленных подростков, которых холод и непогода прогнали с улицы в пустые залы музея. Тепло, светло, и никто не мешает целоваться.
Когда Джулия допила свой «Флиртини», Габриель поставил ее пустой бокал на ближайший подоконник, и они пошли дальше. Теперь ничто не мешало им держаться за руки. Габриель был счастлив. Джулия была его сиреной, голосом, которому невозможно противиться. Он гладил ей щеки, шею, плечи, возбуждая ее и возбуждаясь сам.
Они долго простояли возле полотна Филиппо Липпи «Мадонна с младенцем и двумя ангелами». Они оба восхищались этой картиной.
— Правда здорово? — спросил он, слегка упираясь подбородком в плечо Джулии.
— Удивительная картина. Смотри, какое безмятежное лицо у Мадонны.
— Совсем как у тебя, — шепнул Габриель, слегка щекоча носом ее ухо.
— Габриель, не подавай дурной пример ангелам, — засмеялась Джулия.
Он тоже засмеялся и провел языком по ее щеке.
— Тебе хорошо здесь… со мной? — спросил Габриель.
Вместо ответа Джулия зарылась пальцами в его волосы. Это был лучший ответ. Габриель снова обнял ее, и его руки сами собой заскользили к ее пояснице.
— Ты настоящее произведение искусства. Да, Джулианна, ты истинный шедевр. С днем рождения, дорогая.
Чтобы не смущать ангелов с картины Липпи, они отошли к другой стене и стали целоваться там. Их языки медленно ласкали друг друга. Какое это наслаждение — оказаться вдвоем почти в пустом музее. Габриель целовал ей губы и щеки, постепенно двигаясь вместе с нею в угол зала… пока ее спина не коснулась стены.
— Ты… не против? — спохватившись, спросил он.
Она молча покачала головой.
— Если для тебя это… слишком, так и скажи. Я умею вовремя останавливаться… но ты мне очень нужна.
Джулия обняла его за шею и притянула к себе.
Габриель в который уже раз удивился, насколько их тела созданы друг для друга. Они просто обязаны были встретиться в этом мире. Теперь его руки путешествовали по ее бедрам. Джулия прижималась к нему все крепче. Все это время их языки метались в пространстве сомкнутых ртов, но так и не могли насытиться. Потом его руки перешли запретную черту и замерли на ее прекрасных упругих ягодицах. Габриель осторожно сжал ей ягодицы, и Джулия застонала от удовольствия.
— Ты совершенна. Каждая частичка тебя. Но это… — Габриель вновь сжал ее ягодицы и с удвоенной силой возобновил поцелуи.
— Профессор, вы хотите сказать, что вам понравилась моя задница? — игриво спросила Джулия, покраснев от слова, которое она считала не слишком приличным.
— Ты можешь хотя бы здесь не называть меня профессором?
