Габриель лишь улыбнулся и продолжил ритуал поклонения. «Конечно, любовь моя, Саймон думал только о собственных наслаждениях. Он не только редкостный мерзавец, но еще и непроходимый глупец».
— Дорогая, а теперь, пожалуйста, раздвинь ноги.
Не без опаски и настороженного взгляда Джулия раздвинула ноги. В глазах Габриеля по-прежнему не было ничего, кроме восторга. Улыбаясь, он слегка дотронулся пальцем до больших половых губ. Джулия застонала.
Габриель чувствовал себя исследователем неизведанной территории, где каждое его неловкое или поспешное действие могло многое испортить. Сначала в его ласках участвовал только один палец, затем два. Они легко массировали ей большие губы, затем, намного осторожнее, малые. При этом он не сводил с Джулии глаз. Когда его согнутый палец дотронулся до ее клитора, дыхание Джулии участилось. Габриель приник к ее лону и с величайшей осторожностью повторил языком все, что до этого проделали его пальцы. Потом он ласкал ее одновременно языком и пальцами. Это было редчайшим сочетанием, едва ли знакомым большинству мужчин.
Джулия изгибалась всем телом. Ее стоны больше напоминали крик. Габриель сосал плоть ее лона до тех пор, пока Джулия не забилась в судорогах и не попыталась свести ноги. Тогда он поднял голову и успокоил ее нежным поцелуем.
— Спасибо, — прошептала она, чувствуя себя легкой как перышко.
«Должно быть, это грех — иметь такие удивительные пальцы… и такой рот», — подумала она.
— Тебе понравилось?
Она кивнула, тяжело дыша и возбужденно глядя на него.
Габриель сомневался, что сенаторский отпрыск занимался поиском эрогенных зон на теле Джулии или ласкал ей клитор. Эта мысль наполнила его гордостью за себя. Габриелю очень хотелось познакомить Джулию со всеми точками ее тела, откликающимися на его прикосновения. Исследование «страны Джулии» только началось. Габриель пообещал себе быть неутомимым исследователем. Он вновь провел пальцем по ее телу, начав с шеи и груди и достигнув промежности.
— Тебе не больно? — спросил он, дотрагиваясь до влагалища.
— Нет. Но как ты…
— Эта часть твоего тела очень восприимчива. Эгоистичным мужчинам обычно «некогда» настраивать женщину и искать, какая из ее эрогенных зон откликается сильнее всего. — С этими словами Габриель возобновил ласки между ее ног.
Джулия испытала самый настоящий оргазм. Габриель сразу же убрал руку, переместив пальцы на ее бедра.
— Джулия, единственное, что хотя бы отчасти искупает мои прежние грехи, — это то, что все свои знания, весь свой опыт обольстителя я теперь складываю к твоим ногам. Отныне единственной женщиной, кому я хочу постоянно доставлять удовольствие, будешь ты.
Джулия коснулась его лица. Габриель наклонился к ее руке и закрыл глаза. Она приложила большой палец к его губам. Их поцелуй был долгим и страстным. Дыхание Джулии участилось. Она подумала, что момент кульминации наступит через считаные минуты.
Джулия ждала, когда его тело прижмет ее к постели, а его член окажется там, где недавно побывали его пальцы. Но Габриель снова ее удивил. Он терпеливо улыбнулся и поднялся над нею, опираясь на одну руку.
— Это не самая лучшая поза. Нам нужно поменяться местами.
— Я думала… я должна быть под тобой. Разве это неправильно?
— Это самая неудобная поза для расставания с девственностью, — объяснил Габриель, нежно целуя ей плечи.
— Мне бы понравилось.
— Только не для твоего первого раза, — улыбнулся Габриель. — Иначе я могу причинить тебе боль и даже не заметить.
«Боль?» — мысленно повторила Джулия и сразу насторожилась.
Габриель это увидел, и у него замерло сердце. Он взял ее лицо в ладони, как делал всегда, когда хотел ее успокоить.
— Джулианна, ну чего ты испугалась? Я только упомянул о боли, но ни в коем случае не сделаю тебе больно. Я же не мальчишка-подросток, которому надо успеть до прихода родителей. И я не он. Я буду с тобой очень-очень-очень осторожен. Вот потому я и против «миссионерской» позы.
— Но почему? — продолжала недоумевать Джулия.
— Из-за нагрузки на твое тело. Мой вес превышает твой, поэтому я буду давить на тебя, даже если перенесу центр тяжести на колени. В данном случае гравитация играет против нас. А когда ты находишься сверху, ты можешь управлять движениями, глубиной моего проникновения в тебя. Все управление я отдаю тебе. Доверься мне, — шепотом добавил он, целуя в ухо.
Габриель продолжал ласки, шепча слова восхищения. Он гладил ее шелковую, почти прозрачную кожу. Затем осторожно поднял Джулию и поменял положение. Теперь он лежал на спине, а она — на нем.
Когда голова Джулии легла ему на грудь, он зашептал по-итальянски:
Color di perle ha quasi in forma, quale
convene a donna aver, non for misura;
ella ё quanto de ben po far natura;
per esempio di lei bielta si prova.
De li occhi suoi, come ch’ella li mova,
escono spirti d’amore inflammati,
che feron li occhi a qual, che allor la guati,
e passan si che ’1 cor ciascun retrova:
voi le vedete Amor pinto nel viso,
la ‘ve non pote alcun mirarla fiso.
[48]
Габриель воспевал ее красоту и доброту, сравнивая с жемчужиной и утверждая, что во всех чертах ее лица запечатлена Любовь. Джулия прошептала слова благодарности и смолкла, чтобы слышать биение его сердца. Она до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что человек, которого она столько лет любила безответно, сейчас рядом с нею, в ее объятиях. Она не могла насладиться прикосновением к нему, ее глаза жаждали снова и снова смотреть на совершенные пропорции его тела. Ее пальцы дотрагивались до его бровей, замирали в ямке над такой чувственной верхней губой, скользили по лицу…
Габриель приподнялся, чтобы поцеловать ее. Он поводил языком по ее рту, а потом взял в рот нижнюю губу. На несколько мгновений они замерли, разгоряченные желанием. Джулия тоже превратилась в исследовательницу тела Габриеля, водя по его лицу, груди, бедрам. Потом она, продолжая целовать Габриеля в шею, отважилась взять в руку напряженный член.
Габриель тихим урчанием дал ей понять, как ему это приятно. Джулия почувствовала себя увереннее и уже смелее ласкала член. Теперь грудь Габриеля покрылась не только следами поцелуев, но и капельками пота.
