Ближе к вечеру, устав от размышлений, Джулия отправила Рейчел эсэмэску, сообщив ей про грант и спросив, не знает ли она, кто такой (или кто такая) М. П. Эмерсон.
Рейчел ответила через считаные минуты:
Дж.: Что сделал Габриель? О фонде вообще не слышала.
О МПЭ — тоже.
МП — биол. мать Г.? Бабушка?
Целую, Р.
P.S. Спасибо и привет от А.
Поразмыслив над ответом, больше напоминавшим шифрограмму, Джулия зацепилась за предположение, что М. П. — инициалы бабушки Габриеля. Не мог же он назвать фонд именем женщины, которую ненавидит. Джулия не сомневалась, что Габриель до сих пор ненавидит свою биологическую мать. Удобный термин, заменивший с недавних пор прилагательное «родная».
На этом рассуждения Джулии не остановились. Рейчел вполне могла не знать о каких-то сторонах жизни брата. У каждого человека есть что скрывать. Несколько глотков текилы придали ей храбрости, и она отправила Рейчел новую эсэмэску, спросив, нет ли у Габриеля в Торонто любовницы, у которой она могла бы разузнать про фонд.
Рейчел ответила электронным письмом.
Привет еще раз!
Черт бы подрал эти ноутбуки! Я привыкла к стандартной клавиатуре, и пальцы шлепают не по тем клавишам.
Насколько мне известно, у Габриеля НИКОГДА не было любовницы. У него и подружек-то не было. Родители не помнили, чтобы он хоть раз привел домой одноклассницу. Скотт даже подтрунивал над ним, называя геем. Правда, Скотт не силен в распознавании настоящих геев.
Жаль, что Габриель не удостоил тебя показом своей спальни. Снимки на стенах многое бы тебе сказали. Уверена, что там нет ни одного фото его торонтской любовницы. Только «одноразовые девочки» из категории «трахнулись и разбежались». Я пыталась его расспросить, но он резко пресек мои вопросы. А ведь ему уже 33. Оставаться в таком возрасте плейбоем — совсем не круто.
А ты не думаешь, что М. П. Эмерсон — выдуманный персонаж? Я узнаю у Скотта и тебе сообщу. Отца донимать вопросами не хочу… Сама понимаешь, в каком он состоянии.
Мы с Эроном сейчас летим на острова Королевы Шарлотты. Будем целых две недели жить в бревенчатой хижине. Никакого Интернета. Никаких мобильников. Только мы вдвоем — и тишина, покой… и удобства на улице.
Прошу тебя, следи за Габриелем. Не давай ему прыгнуть со скалы… хотя бы до моего возвращения.
Целую. Р.
P.S. Эрон тоже хочет тебе написать. Передаю ноутбук ему.
Привет, Джулия! Это действительно Эрон.
Спасибо за заботу о моей невесте. Она вернулась из Канады совсем другим человеком, и я знаю: причиной тому была вовсе не встреча с Габриелем.
Нам всем очень недоставало тебя на похоронах. Может, выберешься домой на День благодарения? Подумай об этом заранее. Всем нам тяжело без Грейс. Ричарду (и Рейчел) нужно, чтобы рядом были близкие люди, в число которых входишь и ты.
Я часто летаю. У меня накопились бонусы, и я мог бы послать тебе авиабилет.
Подумай.
Целую тебя, девочка.
Эрон
Джулия всхлипнула и вытерла слезы. Какой замечательный парень этот Эрон! Как хорошо, что они с Рейчел снова вместе и по-прежнему очень любят друг друга. За такую любовь Джулия отдала бы все на свете.
Она задумалась над предложением Эрона. Странно, но оно не вызвало у нее всплеска уязвленной гордости. Наоборот, Джулия увидела в нем по-настоящему дружеский жест, ни к чему не обязывающий. А грант… Что бы Габриель ни говорил, ее не оставляло ощущение, что к этому гранту тянутся невидимые нити, за которые можно дернуть… Пожалуй, она согласится принять от Эрона бонусный билет и полетит домой. Это будет их первый День благодарения без Грейс… Ей вдруг снова захотелось пойти и написать официальное заявление об отказе от гранта.
Потом мысли Джулии вернулись к Грейс. Может, помолиться ей за себя и за Габриеля? Грейс была настоящей святой еще при жизни. Теперь она стала небесной матерью, но по-прежнему наблюдает за жизнью всех своих детей и по-прежнему готова им помогать. Но как? До сих пор Джулия не особо задумывалась, каким образом святые с небес помогают оставшимся на земле.
Вечером Джулии стало совсем одиноко. Она зажгла свечу в память о Грейс и поставила на подоконник.
Ей не хотелось работать над планом диссертации, не хотелось читать и слушать музыку. Побродив из угла в угол, Джулия потушила свечу и улеглась в свою узкую, неудобную кровать, пристроив рядом с собой плюшевого кролика. Засыпая, она решила, что примет от Эрона бесплатный авиабилет. Нужно уметь принимать подарки, когда их делают искренне и от чистого сердца. А неоправданная гордость называется совсем по-другому — гордыней. Джулия искренне надеялась, что не подвержена этому греху.
* * *
Одинокая пятница сменилась одинокой субботой. Джулия уже привыкла, что по субботам они с Полом куда-нибудь ходили или просто гуляли по городу. Но Пол по-прежнему был в Принстоне. Лучший способ скоротать этот длинный субботний день — поработать над планом диссертации. Но дома сидеть не хотелось, и Джулия отправилась в профессорский библиотечный отсек. Втайне она надеялась, что Габриель снова заглянет туда. Потом она вспомнила брошенную им фразу: «Увидимся в среду… если я буду здесь».
Что бы там Рейчел ни говорила, действительно, откуда ей знать все стороны жизни брата? Велика вероятность, что у Габриеля все-таки есть любовница по имени Полина. Она вспомнила рингтон, который он установил на номер этой Полины. Биг-Бен. Может, Полина — англичанка и живет в Лондоне? Или причина выбора рингтона была другой? Джулия полезла в Википедию и нашла там кучу сведений о Биг-Бене, ни одно из которых не дало ей подсказки.
Что поделаешь, Википедия — не оракул.
Напрасно Габриель считал Джулию наивной. Да, она была и пока оставалась девственницей. Но в день их первой встречи он был уже далеко не девственником. Тогда что же ее так задело позавчера? Она не знала, как обстоят дела с сексом у Пола. Может, для этого доброго верзилы занятия наукой действительно интереснее занятий сексом. Джулию всегда коробило от выражения «заняться любовью». А вот Габриель явно не отказывал себе в плотских наслаждениях. Но одно дело — предполагать это, и совсем другое, когда человек во всеуслышание заявляет, что ищет в «Лобби» женщин для траханья.
Она попыталась представить Габриеля с Полиной и любой другой женщиной, попыталась представить, как сплетаются их тела, как Габриель исследует тело этой женщины глазами, руками и губами. Вот он в экстазе выкрикивает имя своей «одноразовой подружки», поднимаясь и опускаясь над нею, а потом замирает… Его душа соединялась с другой душой. Но способна ли такая подружка полюбить Габриеля? Быть доброй к нему? Хочет ли она, чтобы он стал лучше? Или ей нужны лишь его тело и животная страсть? Что эта безымянная девушка или женщина видела в его глазах? Огонь желания, огонь страсти и больше ничего? Наверное, она считала Габриеля сильным, здоровым мужчиной. Идеальным самцом. А знала ли она, что душа у него искалечена и нуждается в исцелении? Вряд ли. «Одноразовые подружки» такими вопросами не задаются. Им нужно впиться в мужчину своими длинными острыми ноготками, опутать страстью и высосать все, что возможно.
