Besame, besame mucho…
Габриель внимательно следил за Джулией. Заметив, что румянца на ее щеках прибавилось, он улыбнулся и подмигнул ей:
— Помнишь эту песню?
— Да.
— Как твой испанский? — с нескрываемой надеждой спросил он.
— Никак.
— Жаль. У этой песни очень красивые слова, — сказал Габриель и грустно улыбнулся.
Пока длилась песня, он продолжал наблюдать за Джулией: за ее глазами, движением пальцев, меняющимся румянцем на щеках. Когда смолкли последние гитарные аккорды, он встал и поцеловал Джулию в макушку.
Салат был лишь закуской. Габриель снова отлучился на кухню и принес оттуда тарелки, наполненные spaghetti con limone с каперсами и тигровыми креветками. Это было одним из любимых блюд Джулии. Дорогостоящим и потому очень редким в ее рационе. Случайность? Возможно. А может, у Рейчел спросил… на всякий случай.
Это был замечательный вечер… Почти замечательный, поскольку Джулии было не отделаться от ощущения, что за столом незримо присутствует Полина. Или ее призрак.
— А ты совсем не похож на Габриеля из яблоневого сада, — сказала Джулия. Шампанское сделало ее смелее и откровеннее.
Габриель сдвинул брови и положил вилку:
— Ты права. Я гораздо лучше.
— Быть того не может! — невесело засмеялась Джулия. — Тот Габриель был добр ко мне и очень-очень нежен. От него я видела только тепло и заботу, а не холодность и безразличие.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — сверкнул глазами Габриель. — Я тебе никогда не врал. С чего мне врать сейчас?
Ее щеки сердито вспыхнули, а затем покраснело и все лицо.
— Я не позволю твоей тьме поглотить меня! — вырвалось у нее.
Габриеля удивил этот неожиданный всплеск враждебности. Ему захотелось ответить такой же резкостью, но он сдержался. Джулия тоже подумала, что сейчас получит порцию словесного льда. Однако Габриель повел себя как-то странно. Он открыл бутылку с шампанским, капнул себе на палец и стал водить пальцем по кромке бокала с водой. Движения были плавными и чувственными. Хрустальный бокал отзывался негромким мелодичным звуком.
— Думаешь, тьма способна поглотить свет? — спросил он, прекращая свои манипуляции с бокалом. — Теория интересная. Осталось проверить ее истинность. — Он махнул рукой в сторону канделябра. — Смотри. Я сейчас метнул туда частичку своей тьмы. Свечи должны мигом погаснуть.
Естественно, свечи не погасли. Габриель усмехнулся и взялся за остывшие спагетти.
— Ты знаешь, о чем я говорю! — крикнула Джулия. — Опять эта твоя чертова снисходительность?
Синие глаза сделались темно-синими.
— У меня нет намерения поглотить тебя. Но я не стану врать, утверждая, будто меня не влечет твой свет. Если я тьма, то ты сияние звезд. Я просто восхищаюсь la luce della tua umilitate.
[26]
— Я не позволю тебе трахать меня!
Его вилка со звоном упала на тарелку. Габриель привалился к спинке стула и брезгливо поморщился. Он молча смотрел, как она допивает шампанское.
— А разве я просил тебя об этом? — спокойно спросил он, и от этого Джулии стало еще тошнее.
«Врун. Обаятельный синеглазый врун».
Габриель улыбался, глядя на нее сквозь стекло бокала. Потом вытер губы салфеткой и сказал, наклоняясь к ней:
— Если бы, мисс Митчелл, я осмелился вас о чем-то попросить, то только не об этом. — Он снова улыбнулся, взял вилку и с заметным аппетитом доел спагетти.
Джулия извертелась на стуле. Она знала, что он наблюдает за ней. За ее лицом, ртом и дрожащими плечами. Ничто не могло укрыться от этих сверлящих синих глаз. Ей казалось, что они читают у нее в душе.
— Джулианна, посмотри на меня, — наконец произнес он.
Его рука скользнула под стол и взяла Джулию за запястье. При этом Габриель слегка коснулся ее бедра, и по телу Джулии опять прокатилась теплая волна.
Она попыталась выдернуть руку, но пальцы Габриеля держали цепко.
«Смотри на меня, когда я с тобой говорю».
Джулия нехотя подняла голову. Его глаза потеплели и уже не казались ей опасными, но напряженность в его взгляде не исчезла.
— Я бы и не смог трахнуть тебя. Понимаешь? С ангелом невозможно трахаться.
— Интересно, а что делают с ангелом такие, как ты? — спросила Джулия, надеясь, что он не заметил легкой дрожи в ее голосе.
— Такие, как я, лелеют ангела, стремятся получше узнать его… точнее, ее. Стремятся… подружиться с ангелом.
— Подружиться не без выгоды для себя? — спросила Джулия, пытаясь выдернуть руку.
— Джулианна… — Он разжал пальцы. — Неужели так трудно поверить, что я хочу получше тебя узнать? Что я никуда не тороплюсь?
— Трудно.
Габриель едва удержался, чтобы не выругаться.
— Для меня это что-то новое. Я привык отвечать за свои слова. Я не жду, что ты мне с ходу поверишь. Но нарочно испытывать мое терпение… не советую.
— Дружба между противоположными полами, когда один — профессор, а другая — его аспирантка… Что-то не слышала о такой дружбе. А вот о другом варианте отношений…
— Дались тебе другие варианты! — Габриель откинул ей волосы с лица и не мог отказать себе в удовольствии погладить ее шею. — Какое нам дело до чьей-то дружбы? Я говорю о нас, Джулианна. Если тебе, конечно, нужна такая дружба.
Джулия недоверчиво косилась на него, мысленно повторяя, что ни за что не попадется в его словесную ловушку.
— Я не соблазняю девственниц. Так что твоему целомудрию ничто не угрожает.
Габриель собрал тарелки и понес их на кухню.
Джулия допила шампанское.
«Все равно он врун и обманщик. Если бы я ему это не сказала, он обволок бы меня своей улыбкой, а потом… Я бы и глазом моргнуть не успела, как оказалась бы раздетой и разложенной на кровати. А он еще стал бы требовать, чтобы мы подражали какой-нибудь позе с его черно-белых снимков. И конечно же, в середине процесса раздался бы звонок Полины».
Вернувшись, Габриель забрал ее бокал и недопитую бутылку шампанского. Через несколько минут он принес Джулии чашку эспрессо с кусочком лимонной цедры. Цедра удивила ее больше всего. Неужели он сделал это сам, вручную? Тем не менее цедра была совсем свежей.
— Спасибо, Габриель. Я очень люблю Espresso Romano.
Габриель ей подмигнул:
— Я подумал, что тебе пора переключиться на безалкогольные напитки. А то вдруг тебя начнет выворачивать и прямо на меня?
Шутка была вроде бы безобидной, но Джулия нахмурилась. Она великолепно себя чувствовала. И ее мысли отличались ясностью… просто текли чуть медленнее. Когда она уставала, мысли текли медленнее и без шампанского.
