Неужели этого он и хотел? Неужели этого добивался? Сорвать с нее одежду, перевернуть на живот, навалиться на нее сзади… даже не заглянув ей в глаза. Неужели, забирая ее девственность, он даже не поцелует ее? Что ее ждет? Агрессия прорвавшейся похоти? Вечное мужское желание подчинить женщину себе? Не считая исчезнувших фотографий, Джулия ничего не знала о сексуальных пристрастиях Габриеля. Но ведь он сам с предельной откровенностью обрисовал ей свои отношения с женщинами, сказав, что трахается с ними. Не спит, не вступает в интимные отношения, а попросту трахается.
Джулия была на грани паники. Она судорожно хватала ртом воздух. В мозг ввинтился гнусный голос, который она предпочла бы никогда не слышать. Этот голос изводил ее призывами трахаться, как животные. Как скоты.
Габриель вернулся, одетый в темно-зеленую футболку и пижамные брюки в синюю и зеленую клетку. Он принес стакан воды, который поставил на ночной столик. До этого момента Джулия лежала на одеяле. Габриель откинул край одеяла и приступил к тому, чего она так страшилась, — к ее раздеванию.
Джулия дернулась, но он сделал вид, что не заметил этого. Он прилег на бок, возле ее ног, подтянув их к своей груди. Он неторопливо расшнуровал ее кроссовки, снял их, затем снял носки, нежно массируя ей ступни, пятки и пальцы ног. Джулия стиснула зубы, но все равно не сдержалась и застонала.
— Расслабься, Джулианна. Не противься. Все будет замечательно.
Он произнес эти слова несколько раз, обращаясь не столько к ней, сколько к самому себе. Он еще что-то говорил, и в какой-то момент Джулии показалось, что она услышала «la sua immagine».
[27]
Но может, только показалось. Голос у него был совсем тихий, будто он шептал молитву.
Кого он имел в виду? Ее или Беатриче? И к каким богам обольщения он сейчас взывал? Джулия тоже обратилась к ним, прося уберечь ее и Габриеля от поспешных и необдуманных поступков.
«Умоляю, не дайте ему поглотить меня».
— О, что я вспомнил. Тебе, кажется, в прошлый раз понравились мои трусы с эмблемой колледжа Святой Магдалины. Если захочешь их надеть, они в верхнем ящике комода. Мне они все равно малы.
— Твои снимки… Я про те, что здесь висели. Ты хочешь, чтобы и у нас так было?
Его руки замерли на ее ступнях.
— Ты о чем?
Ее глаза метались между стеной, где раньше висел шестой снимок, и Габриелем. Удивление на его лице быстро сменилось ужасом.
— С чего ты взяла? За кого ты меня принимаешь? — шепотом трагика спросил он. — В постели, между прочим, еще и спят. Особенно когда сильно устанут. Я не хочу снова тебя потерять, даже не успев поговорить с тобой. — Он заставил себя улыбнуться. — Когда переодевался, я думал не о том, как отнять у тебя девственность, а о том, каким завтраком тебя накормить утром. Я ведь не дикарь.
Джулия не отвечала. Тогда Габриель прикрыл ее одеялом, подоткнув концы, как это делают маленьким детям. Он осторожно поцеловал ее в лоб и откинул волосы с лица.
— Попробуем простить друг друга, — сказал он. — Нам обоим было больно, и мы оба столько лет потратили впустую. Давай больше не тратить понапрасну ни одного дня и не торопиться с выводами. — Он встал, потер себе глаза костяшками пальцев. — Быть может, завтра ты вообще не захочешь со мной говорить, — пробормотал он. Затем он вытянулся по стойке «смирно» и слегка улыбнулся. — Если что-то понадобится, позови.
Когда он ушел, Джулия сняла с себя верхнюю одежду. Она ворочалась на непривычно широкой кровати. Габриель еще не ложился. Он включил музыку, что-то из классики. Джулия попыталась угадать, но вещь была ей незнакома. Звуки неслись, как водопад, увлекая ее в сон.
Габриель лег в комнате для гостей. Он лежал на спине, прикрыв согнутой рукой лицо. Он то погружался в дрему, то снова просыпался. Сон, который он видел сейчас, ему очень нравился. Ему снилось, что Джулия, так и не сумев заснуть на его широкой постели, пришла к нему и легла рядом, осторожно пробравшись под одеяло. Она что-то шептала, водя рукой по его груди и трогая завитки жестких волос. Кажется, она даже погладила дракона, дотронулась до плеча, а потом повела рукой вниз, замерев у него на животе. Разумеется, даже во сне Габриель не мог лежать словно бревно. Он ответил на ласку, скользнув своей рукой под ее футболку. Его рука тоже замерла, соприкоснувшись с поясом трусов-боксеров, которые теперь были ему малы, а Джулии — слишком велики.
И вдруг он понял, что не спит, а рядом, крепко прижавшись к нему, лежит Джулия. Маленький теплый котенок.
— Я пыталась там спать, — будто оправдываясь, сказала она, — но… не смогла.
— Я вот тоже пытался не слизывать шоколад с твоих пальцев, но не смог. — Он даже рассмеялся, хотя под смехом залегал пласт грусти.
Джулия что-то пробормотала, затем спросила:
— Зачем ты убрал из спальни все фотографии?
— Мне стало стыдно.
— Но прежде тебе не было стыдно.
— Не было. Но тогда в моей постели не ночевали ангелы.
Их обоюдные ласки становились все более сонными и ленивыми. «Целомудренная близость», — подумала Джулия.
Их тела узнали друг друга, и их дыхание вошло в общий ритм. Два уставших, получивших встряску разума постепенно успокаивались, погружаясь в сон.
Габриель уже почти заснул, когда услышал, как Джулия разговаривает во сне. Это не были слова, скорее междометия. Но в ее голосе ощущался испуг… Потом она затихла. Габриель решил, что кошмарный сон кончился. И тут ее губы выдохнули:
— Саймон.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Проснувшись, Джулия зевнула, сладко потянулась и… удивилась, не услышав посапывания, к которому почти привыкла. Габриеля рядом не было, и его сторона постели успела остыть. Ощущение тоже было знакомым, но к этому ощущению привыкать ей не хотелось.
Она встала. На ночном столике ее ждала записка, прислоненная к бокалу с водой, где плавал ломтик лимона.
Прекрасная Джулианна!
Не пугайся. Я вышел купить деликатесов к завтраку.
Напоминаю, что хозяйская ванная гораздо удобней гостевой.
Я вытащил для тебя кое-что из одежды.
Можешь надевать все, что тебе понравится. Комод и гардеробная в твоем полном распоряжении.
Только не вздумай убежать.
Твой Габриель.
P.S. Прости мою дерзкую искренность, но когда утром я смотрел на тебя, спящую в моих объятиях, это было самым прекрасным зрелищем. Такого я еще никогда не видел.
«Интересно, как у него это получается?» — подумала Джулия и покраснела. Надо отдать должное: слова профессор умел выбирать не хуже, чем цветы, музыку и шоколадные торты… Она провела рукой по пылающему лбу, стараясь успокоиться. Похоже, шоколадный торт станет ее новым любимым десертом. Как он вчера слизывал крошки с ее пальцев. Тепло его рук, искусные движения языка…
