Джулия вонзила вилку в сочную клубничину. Брызнул сок. «Хорошо. Пусть задает вопросы. У меня тоже есть о чем его спросить. Посмотрим, как он воспримет мои вопросы».
— Прежде чем мы начнем, нам нужно условиться об основных правилах. Сначала я хотел бы прояснить некоторые моменты прошлого, а потом уже говорить о настоящем или будущем. Согласна?
— Согласна.
— Обещаю, что весь этот разговор останется только между нами. Надеюсь, ты дашь мне такое же обещание.
— Конечно.
— Хочешь что-нибудь добавить к основным правилам?
— Только то, что мы будем говорить друг другу правду.
— Абсолютно согласен. Скажи, сколько тебе было, когда мы впервые встретились?
— Мы с Рейчел — ровесницы, — уклончиво ответила Джулия, но после сердитого взгляда Габриеля добавила: — Семнадцать.
— Семнадцать?
Габриель выругался сквозь зубы и почти залпом осушил фужер. Джулию его поведение очень удивило и даже насторожило.
— А зачем ты приходила ко мне в тот вечер?
— Я пришла вовсе не к тебе. Меня пригласили на обед. В дверях я столкнулась с Рейчел и Эроном. Оба были напуганы погромом в доме и не хотели оставаться. Я услышала шум на заднем крыльце, вышла и увидела тебя.
Габриель задумался, а затем спросил:
— И ты знала, кто я?
— Знала. Кларки постоянно говорили о тебе.
— То есть ты знала, что я куча дерьма?
— Этого я от них никогда не слышала. Во всяком случае, в моем присутствии о тебе говорили только хорошее. Даже потом, после того дня.
— А что случилось на следующее утро?
Джулии очень не хотелось отвечать на этот вопрос. Она взялась за пирожное, надеясь, что Габриель не заставит ее отвечать с полным ртом.
— Джулианна, я спрашиваю не ради праздного любопытства. Я хочу знать, что было утром. У меня очень размытые воспоминания.
Глаза Джулии гневно сверкнули. Она с трудом проглотила кусок пирожного и ответила:
— Действительно? Что ж, позволь тебя просветить. Я проснулась перед восходом солнца. Одна. Посреди леса. Решила, что ты меня бросил, и жутко испугалась. Схватила плед и пошла прочь. Дороги я не запомнила, к тому же было еще темно. У меня началась истерика. Часа два я бродила сама не знаю где. Каким-то чудом меня вынесло на тропку к дому твоих родителей. А я уже думала, что пропаду в этом лесу. — Даже сейчас, шесть лет спустя, Джулию трясло от воспоминаний.
— Так вот куда ты делась, — прошептал Габриель.
— Что ты там шепчешь?
— Понимаешь, я никуда не исчезал.
— Да? И как это понимать?
— Теперь послушай меня. Я проснулся раньше тебя. Ты крепко спала в моих объятиях, и я не хотел тебя будить. Но мне необходимо было облегчиться. Потом я решил выкурить сигарету и набрать нам яблок на завтрак. Когда я вернулся, тебя уже не было. Я подумал, что ты отправилась в дом Кларков, и поспешил туда. Но тебя и там не было. Я подумал, что ты меня бросила. Тогда я забрался на второй этаж и с досады начал крушить мебель в своей бывшей комнате.
— Ты подумал, что я от тебя ушла?
— Да, — не сводя с нее глаз, ответил он.
— Неужели ты не слышал моих криков? Я звала тебя. Орала во все горло: «Габриель! Габриель!»
— Честное слово, не слышал. Наверное, похмелье притупило мне слух. Или тебя занесло куда-то в сторону.
— Ты сказал — решил выкурить сигарету? Но пока ты был со мной, ты не курил, — скептически заметила ему Джулия.
— Держался. Не хотел, чтобы ты вдыхала табачный дым. Кстати, потом я вообще бросил курить.
— А почему ты не пытался меня найти? — спросила она.
Габриель виновато отвел глаза.
— Я заснул в своей бывшей комнате прямо на полу. Когда Ричард меня растолкал, был уже день. Он сказал, что ждет от меня объяснений по поводу того кошмара, что я учинил в их доме. Когда я спросил у него про Беатриче, Ричард назвал это пьяным бредом.
— А Рейчел?
— Я уехал до ее возвращения. Рейчел тогда очень сильно на меня рассердилась и несколько месяцев вообще не желала со мной разговаривать.
— Габриель, зачем ты мне врешь? Когда я проснулась, рядом лежала твоя куртка. Я взяла ее и вместе с пледом принесла в дом Кларков. Свернула, положила на крыльце, поверх пледа. Вот тебе и подсказка. И неужели никто не видел мой мопед?
— Я не вру. Может, Кларки и видели. Куртку мне отдала Грейс и тоже ничего не сказала. Тогда я начал думать, что пережил сильнейшую галлюцинацию, приняв иллюзорную Беатриче за живую девчонку.
— Как ты мог поверить в галлюцинацию? Ты же был не настолько пьян.
Габриель закрыл глаза и сжал кулаки. Джулия молча наблюдала, как пульсируют вены на его руках. Наконец он открыл глаза, но его взгляд уперся в стол.
— Потому что я был с похмелья, сбит с толку. Но самое скверное… я тогда сидел на коксе.
«Бум!»
Джулии показалось, что она услышала грохот. Это рушилась ее романтическая сказка о прекрасном принце Габриеле, ударившись о гранитную стену реальности. Джулии стало тяжело дышать.
— Рейчел тебе не рассказывала, что спровоцировало тот погром? Ричард догадался сразу, как увидел меня в аэропорту в Гаррисбурге. Он заметил, что я как-то странно себя веду. Мне Ричард ничего не сказал, но перед обедом порылся в моих вещах и нашел дозу. Тогда он спросил, как это понимать. Я ответил, что моя личная жизнь его не касается. Чем больше он говорил, тем сильнее меня злили его слова… Остальное ты знаешь.
Джулия зажмурилась и обхватила голову руками. Габриель сидел, терпеливо дожидаясь, пока она заговорит.
— Значит, кокаин, — прошептала она.
— Да.
— Это что же, я целую ночь провела в лесу наедине с двадцатисемилетним наркоманом? А утром у него к похмелью добавились ломки? Боже мой, какая же я была дура!
— Джулианна, ты вовсе не была дурой. Ты была слишком чистой, чтобы понимать некоторые вещи. Это мне нужно было напрячь остатки мозгов и не тащить тебя на романтическую прогулку.
У нее затряслись плечи.
— Джулианна, посмотри на меня.
Она покачала головой.
— Между прочим, в то утро я видел твоего отца.
— Ты? Моего отца? — встрепенулась Джулия.
— Сама знаешь, каково жить в маленьком городишке. Слухи поползли, когда Ричард привез в больницу Скотта и ни один из них не объяснил причину его травм. Окровавленного, нос сломан. Сплетни добрались и до твоего отца, и он сразу же отправился в дом Кларков узнать, не надо ли чем помочь.
— Отец даже не упоминал о визите к ним.
