— Точно? — твердым голосом спросила Дэнс.
Отвечая, Соня отводила взгляд и терла кончик носа (защитный жест).
— Мне кажется, — сглотнув, произнесла женщина, — сын оставался дома. Точно не скажу, я рано легла. А Тревис может всю ночь не ложиться. Мог и гулять выйти…
— Как насчет вашего мужа? — спросила Дэнс, подловив Соню на фразе «я рано легла». — Он в это время был дома?
— Он иногда в покер играет. Думаю, и вчера играл.
— Послушайте, — произнес О’Нил, — нам очень нужно…
Он не успел договорить. Заметил, как с бокового двора вышел долговязый юноша: худой, плечи широкие; линялые черные джинсы в серых пятнах, военная куртка цвета хаки поверх черной кофты… без капюшона. Парень резко остановился, удивленно хлопая глазами и глядя на неожиданных гостей. Потом он перевел взгляд на цивильный автомобиль КБР, узнаваемый для любого, кто последние лет десять смотрит телесериалы о полицейских.
В позе и взгляде парня Дэнс сразу увидела типичную реакцию гражданина — не важно, виновного или нет, — который видит полицию: осторожность… и быстрая работа мысли.
— Тревис, дорогой, подойди.
Парень не стронулся с места, и О’Нил резко напрягся. Впрочем, второй погони не суждено было состояться: не проявляя совершенно никаких эмоций и все так же сутулясь, Тревис подошел к матери.
— Это офицеры полиции, — объяснила Соня. — Хотят потолковать с тобой.
— Надо думать. О чем? — Говорил Тревис спокойно, покладистым тоном. Он стоял, свесив по швам длинные руки; под ногтями грязных пальцев Дэнс заметила песчинки, хотя парень недавно мылся. Должно быть, моется он вообще часто, борясь с прыщами на лице.
Дэнс и О’Нил поприветствовали Тревиса и показали удостоверения, к которым он приглядывался довольно долго.
Пытается выиграть время?
— Нам опять стены изрисовали. — Соня кивнула в сторону гаража. — И еще пару окон выбили.
Тревис принял новости совершенно без эмоций.
— Как Сэмми? — только и спросил он.
— Ничего не видел.
— Не возражаете, если мы войдем? — поинтересовался О’Нил.
Тревис пожал плечами, пропуская агентов в дом. Внутри пахло плесенью и сигаретным дымом; несмотря на порядок, интерьер выглядел мрачновато: разномастная подержанная мебель, протертые чехлы и облупившийся лак на сосновых ножках; на стенах — поблекшие картины (среди которых — вид на Венецию с логотипом «Нэшнл джиогрэфик» у самой рамки), а также семейные снимки, портреты сыновей и одна-две фотографии Сони в молодости.
Прибежал Сэмми. Все так же улыбаясь, здоровяк осторожно поглядел на агентов.
— Тревис! — Он кинулся к брату. — Ты мне «эмсы» принес?
— Ага, вот. — Тревис достал из кармана упаковку «Эм-энд-эмс».
— Круто! — Аккуратно вскрыв пакетик, Сэмми заглянул внутрь. Затем снова посмотрел на брата. — На пруду сегодня здорово.
— Чё, правда?
— Угу. — Сжимая в руках пакетик с лакомством, Сэмми побрел к себе в комнату.
Тревис заметил матери:
— Неважно выглядит. Ты ему лекарства давала?
Соня отвернулась.
— Они…
— Отец не идет за новым рецептом, потому что таблетки подорожали? Так, да?
— Отец думает, таблетки бесполезны.
— Мам, они очень даже полезны. Сама знаешь, что без них будет.
Дэнс заглянула в комнату к Сэмми: на столе рядом с деталями сложных электронных устройств и инструментами лежали детские игрушки. Ссутулившись в кресле, Сэмми читал мангу; оторвавшись от комикса, он пристально посмотрел на Дэнс. Слабо улыбнулся и кивнул на журнал у себя в руках. Дэнс улыбнулась в ответ, так и не поняв, что имеет в виду Сэмми. Читая, паренек шевелил губами.
В коридоре на столе Дэнс заметила полную грязного белья корзину для прачечной: на самом верху лежал серый балахон. Похлопав О’Нила по плечу, Дэнс указала на одежду.
Напарник кивнул.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Дэнс у Тревиса. — После аварии?
— Да вроде неплохо.
— Представляю, как страшно было…
— Точно.
— Ты вроде не поранился?
— Нет, у меня подушка сработала. И я не гнал сильно… Триш и Вэн… — Парень поморщился. — Если бы они пристегнулись, остались бы живы.
О себе напомнила Соня:
— С минуты на минуту придет муж.
О’Нил как ни в чем не бывало произнес:
— Еще пара вопросов. — Он отступил в угол, предоставив слово Дэнс.
— В каком ты классе? — спросила она.
— Перешел в старший.
— Учишься в школе Роберта Льюиса Стивенсона?
— Ага.
— Что изучаешь?
— Да так, разное: информатику, математику, испанский. Как и все остальные.
— Как тебе в школе?
— Нормально. Лучше, чем в общественной или Хуниперо. — Отвечал парень ровно, глядя прямо в глаза.
Школа имени Хуниперо Сера славилась жестким дресскодом, отпугивающим учеников даже больше, чем иезуитская строгость и объемные задания на дом.
— Что с бандами?
— Мой сын не состоит в банде, — ответила Соня, будто жалея, что Тревис не состоит в какой-нибудь группировке.
Никто не обратил на нее внимания.
— Нормально, — сказал Тревис. — Нас не трогают. Вот только в Салинасе…
Дэнс интересовало не положение семьи Тревиса в обществе, а его обычная манера речи, правдивые жесты. Пара минут безобидной беседы — и у нее прочная база для определения истинных ответов. Пришла пора спросить о нападении.
— Тревис, ты ведь знаком с Тэмми Фостер?
— Утопленница из багажника? Про нее в новостях говорили, она со мной в одну школу ходит. Не, мы с ней не общаемся… пересекались иногда в средних классах, на курсах. — Тревис посмотрел Дэнс прямо в глаза и вдруг провел рукой по лицу. Что это? Защитный жест, обозначающий ложь? Или просто парень стыдится прыщей? — Она запостила про меня что-то в блоге у Чилтона. Фигня полная.
— Что она такого написала? — спросила Дэнс, хотя прекрасно помнила комментарий: будто бы Тревис пытался сфотографировать девочек в раздевалке.
Парень ответил не сразу, будто заподозрил подставу.
— Написала, типа, я фоткал девчонок. Ну, в раздевалке. — Тревис помрачнел. — На самом деле я по сотику болтал.
— Слушайте, — вмешалась Соня. — Боб вот-вот вернется. Может, в другой раз придете?
— Тэмми поправится? — спросил Тревис.
— Да.
Тревис перевел взгляд на старый кофейный столик, где стояла пустая грязная пепельница. Давненько Дэнс не видела пепельниц в гостиных.
