— Есть интересные новости. Из больницы.
— О, спасибо, Кон. Как тебе удалось их раздобыть?
Чуть подумав, Рамирез ответила:
— Я была обманчиво честна.
— Звучит здорово.
— Я показала значок и поделилась материалами в связи с одним делом. О медицинском мошенничестве.
Рамирез как-то рассказывала о крупном страховом мошенничестве: жулики оформляли судебные иски, используя идентификационные номера мертвых врачей. Об этом деле и Чилтон мог бы написать у себя в блоге.
Удачный выбор, Конни: врачи, жертвы мошенничества, с радостью помогли бы расследованию.
— Я запросила регистрационные листы за месяц — чтобы Генри ничего не заподозрил. Он был только рад помочь. Выяснилось следующее: в день гибели Хуана Миллара в больницу приходил врач — приглашенный лектор. Читал лекцию по программе непрерывного образования. И еще шесть кандидатов на работу: двое в обслуживающий персонал, один — в кафетерий, и трое — на должности медсестер. Я прихватила копии резюме. Ни один человек подозрительным не показался.
Интересно вот что: в тот день в больницу приходили шестьдесят четыре посетителя. Я сопоставила их имена с именами пациентов, которых они навещали. У всех данные сходятся. Кроме одного.
— Кто же он?
— Имя разобрать трудно — что в печатном варианте, что в подписи. Похоже на «Хосе Лопез».
— К кому он приходил?
— Написано просто «к пациенту».
— В больнице — беспроигрышный вариант, — сухо заметила Дэнс. — Что тут подозрительного?
— Убийца Хуана Миллара должен был наведаться в больницу не один раз. Выяснить, где палата Миллара, как работает секьюрити. Поэтому я просмотрела записи обо всех, кто приходил к жертве.
— Блестяще. Ты сравнила образцы почерка?
— Точно. Я не эксперт по делопроизводству, но выявила посетителя, который навещал Миллара несколько раз. Могу гарантировать, что почерк у него точно такой, как у этого Хосе Лопеза.
Дэнс подалась вперед.
— Имя?
— Хулио Миллар.
— Брат Хуана!
— Уверена на девяносто процентов. Я сняла копии со всех документов. — Рамирез передала Дэнс стопку бумаг.
— О, Конни, ты просто великолепна.
— Удачи тебе. Если еще что-нибудь понадобится — дай знать.
Оставшись одна в кабинете, Дэнс призадумалась: мог ли Хулио убить брата?
Казалось бы, такое попросту невозможно. Хулио был предан брату и очень любил его. С другой стороны, убийство совершено из милосердия, сомнений нет никаких. Дэнс представила, как Хулио наклоняется к Хуану и тот шепотом просит о милости…
«Убей меня…»
Зачем еще Хулио подписываться чужим именем в регистрационном листе?
Почему Харпер и государственные дознаватели упустили эту связь? Может, намеренно? Для Харпера, публичного противника права умереть с достоинством, засудить мать офицера значит получить хорошую рекламу.
Ну, гады…
Дэнс позвонила Джорджу Шиди и оставила сообщение о находке Конни Рамирез. Затем позвонила матери — никто не ответил.
Проклятие. Неужели Иди не хочет говорить с дочерью?
Прервав вызов, Дэнс откинулась на спинку кресла. Ее мысли обратились к Тревису. Жив ли парень? Если да — то сколько еще протянет? Без воды — дня три, самое большее. И смерть его ждет мучительная.
В дверном проеме возникла тень — пришел Ти-Джей Скэнлон.
— Здрасте, босс.
Кажется, у него срочные новости.
— Результаты экспертизы?
— Еще нет, но я экспертов подгоняю, как пастух — стадо. Есть нечто иное. Звонили из офиса шерифа: к ним поступил анонимный звонок. Насчет дела о крестах.
Дэнс слегка подалась вперед.
— Говори.
— Аноним сказал, что заметил, цитирую: «Нечто у Харрисон-роуд и Пайн-гров-уэй». К югу от Кармела.
— И все?
— Угу. Просто «заметил нечто». Я проверил место — рядом с перекрестком заброшенная стройплощадка. Звонили из автомата.
Дэнс на некоторое время задумалась, уткнувшись взглядом в распечатку статьи Чилтона… Потом резко встала и натянула жакет.
— Вы собираетесь проверить стройплощадку? — неуверенно спросил Ти-Джей.
— Да. Тревиса надо найти во что бы то ни стало.
— Как-то вы резко собрались. Подкрепление возьмете?
Дэнс улыбнулась в ответ.
— Не думаю, что мне угрожает большая опасность.
Преступник уже покрылся инеем в окружном морге.
Потолок подвала — вместе с восемнадцатью балками — был выкрашен в черный; стены — в грязно-белый. Краска — дешевая; стены сложены из восьмисот девяноста двух шлакоблоков. В стороне — два шкафа: серый (металлический) и неровный из белой древесины, а в них — приличный запас консервов, макаронных изделий, газировки и алкоголя, инструментов, расходных материалов и предметов личной гигиены типа зубной пасты и дезодоранта.
Потолок подпирали четыре металлических столба: три расположены вблизи друг от друга, четвертый — поодаль. Выкрашенные в темно-коричневый цвет, они порядком проржавели; трудно было сказать, где заканчивается окрашенный участок и начинается порченный временем.
Бетонный пол пошел трещинами, которые, если на них долго смотреть, приобретали знакомые формы: сидящая на попе панда, штат Техас, грузовик…
В углу стояла пропыленная печь. Газовая; сразу видно: разжигают ее крайне редко. И не на полную мощность.
Площадь подвала составляла тридцать семь на двадцать восемь футов. Вычислить легко: шлакоблоки — двенадцать дюймов в ширину и девять в высоту. Плюс еще одну восьмую дюйма добавляет слой раствора.
Обитало в подвале несколько видов существ. Главным образом пауки, семь семей (если, конечно, пауки живут семьями). Каждый клан четко разметил свою территорию, чтобы не оскорбить соседей — или не попасть к ним на обед. Среди прочих туземцев — жуки, многоножки да редкие комары и мухи.
Пакетами с едой и напитками заинтересовалось животное покрупнее. Мышь или крыса, попробовав человеческую пищу, робко удалилась в норку и больше не возвращалась.
Или умерла, отравленная ядом.
Единственное окно (высоко в стене) наглухо закрасили белой краской, и света оно не пропускало. Тем более час был поздний: восемь или даже девять вечера.
Вязкую тишину нарушили шаги этажом выше. Затем они на миг прервались — кто-то вышел из дома, захлопнув за собой дверь.
Наконец.
Можно расслабиться — теперь, когда похититель ушел. До утра он не вернется. Поспать… Сон — кульминация дня Тревиса.
