— Да, наверное.
— Хорошо. Даю тебе шанс уйти.
— Уйти? Спасибо! Я очень хочу домой. — На глаза навернулись слезы.
— Свободу надо заслужить, — предупредил мужик.
— Заслужить? Я… я сделаю что угодно. Говорите.
— Не спеши, — грозно произнес похититель. — Может, еще передумаешь.
— Нет, не…
— Тсс. Можешь не согласиться на мои условия, но тогда останешься здесь и умрешь от голода. Впрочем, так легко не отделаешься: умрут твои родители и братишка. Я послал помощника к твоему дому.
— Что с моим братом? — резко прошептал Тревис.
— Пока ничего. Пока.
— Не трогайте моих родных! Так нельзя!
— Мне можно, поверь. Еще как можно и нужно.
— Чего вы хотите?
Мужик снова пристально посмотрел на Тревиса.
— Убей для меня кое-кого.
Это что, шутка? Нет, мужик не смеется.
— Как это — убей? — прошептал Тревис.
— Просто. Как в игре «Дайменшнквест».
— Зачем?
— Не важно. Для тебя — не важно. Убей, и все. Иначе умрешь с голоду, а мой помощник прикончит твоих близких. Все просто. Выбирай. Да или нет?
— Я не умею убивать.
Похититель достал из пакета обернутый в пергамент револьвер и бросил его на раскладушку.
— Стойте! Это папино оружие! Откуда оно у вас?
— Из машины твоего отца.
— Вы сказали, что мои родные целы.
— Так и есть, Тревис. Никто не убит. Я украл револьвер пару дней назад, пока все спали. Стрелять из него умеешь?
Тревис кивнул.
По правде сказать, он ни разу не стрелял из настоящего оружия, зато наигрался в свое время в шутеры. И сериалы смотрел: кто видел «Сеть» или «Клан Сопрано», тот знает, как спустить курок.
— Если я выполню условия, — пробормотал Тревис, — вы меня самого пришьете, а потом и мою семью.
— Нет. Выгоднее оставить тебя в живых. Ты убиваешь человека, на которого я укажу, сбрасываешь ствол и бежишь куда хочешь. Я позвоню помощнику, и тот не тронет твоих родителей и брата.
Сомнительные условия. Но разум Тревиса парализовало. Парень боялся согласиться — равно как и отказаться.
Тревис подумал о братишке, о матери. Даже вспомнился отец — как он улыбается. Глядя на Сэмми, не на Тревиса, зато улыбается, это главное. И Сэмми счастлив, вот что важно.
«Тревис! Ты мне „эмсы“ принес?»
Сэмми…
Смахнув слезы, Тревис прошептал:
— Согласен.
Глава 42
Дональд Хоукен с женой сидели на диванчике в гостиной летнего домика Чилтонов. Хоть Хоукен и не позволил себе за обедом лишнего бокальчика шардоне, он чувствовал, что вот-вот расплачется.
Ну и ладно.
В гостиную вошел Джеймс Чилтон (принеся еще несколько бутылочек вина), и Хоукен поднялся ему навстречу. Обнял друга, и тот — лишь немного смущенный — обнял его в ответ.
— Дональд, — упрекнула мужа Лили.
— Прости, прости, прости, — рассмеялся Хоукен. — Не смог удержаться. Наконец кошмар закончился. Господи, Джим, тебе через такое пришлось пройти!
— Нам всем досталось.
В новостях только и говорили что о маньяке: убийцей в маске оказался совсем другой человек, сумасшедший, который решил отомстить за смерть брата.
— Он серьезно планировал убийство перед камерой?
Чилтон выгнул бровь.
— Господи Боже мой! — побледнев, воскликнула Лили, чем порядком удивила мужа. Он-то считал ее завзятым агностиком! Хотя Лили, как и муж, немного выпила.
— Жалко того парнишку, — произнес Хоукен. — Невинная жертва. Самая, пожалуй, печальная жертва из всех.
— Может, он еще жив? — вслух подумала Лили.
— Сомневаюсь, — мрачно ответил Чилтон. — Шефферу проще было убить его, чтобы не осталось следов. Как представлю — сердце кровью обливается…
Дональд Хоукен радовался, что отверг предложение вернуться в Сан-Диего (хотя в устах агента Дэнс оно прозвучало скорее как приказ). Нет уж. Хоукен вспомнил о мрачных днях после смерти Сары, когда его утешал Джеймс Чилтон.
Вот что значит настоящий друг.
Внезапно наступившую тишину нарушила Лили:
— У меня идея: давайте завтра устроим пикник. Мы с Пэт наготовим еды.
— Здорово, — ответил Чилтон. — Знаю милый парк неподалеку.
Хоукен налил еще бокал вина. Его все никак не покидало сентиментальное настроение.
— Выпьем за друзей.
Выпили.
Лили, чье милое личико обрамляли золотистые локоны, спросила:
— Когда приедут Пэт и дети?
Чилтон глянул на часы.
— Пэт выехала из дома пятнадцать минут назад. Она заберет детей из лагеря и сразу отправится сюда. Недолго осталось.
Хоукен не уставал поражаться. Побережье, где живут Чилтоны, одно из красивейших в мире, а в качестве летнего домика они выбрали дикое, старое жилище в сорока пяти минутах езды в глубь материка, где одни холмы — пыльные, голые. И все же местечко тихое, спокойное.
Y ningún turistas.
[13]
Можно отдохнуть от летнего Кармела, до предела наводненного приезжими.
— Ладно, — произнес Хоукен. — Не могу больше ждать.
— Чего? — смущенно улыбнулся Чилтон.
— Я тебе кое-что привез.
— А, картину? Право же, Дон, не надо было…
— При чем здесь «надо»? Я от всего сердца!
Из гостевой спальни Хоукен вынес небольшой холст, импрессионистскую работу: голубой лебедь на темно-синем фоне. Сара купила его в Сан-Диего или Ла-Холла. Приехав в Южную Калифорнию помогать Хоукену после смерти жены, Джим Чилтон увидел картину и долго смотрел на нее, не в силах отвести взгляд.
Заметив восторженное выражение на лице друга, Хоукен решил, что однажды подарит ему картину — в благодарность за помощь в то жуткое время.
Сейчас все трое взирали на птицу, взлетающую с воды.
— Она прекрасна, — сказал Чилтон. Поставив картину на каминную полку, он добавил: — Спасибо, Дон.
Хоукен, еще больше расчувствовавшись, поднял бокал, собираясь произнести тост… и тут на кухне скрипнула дверь.
— А, — улыбнулся Хоукен, — Пэт приехала.
— Нет, еще рано, — подозрительно прищурился Чилтон.
— Я слышал: кто-то вошел в кухню.
