Хоббс был женат на тихой серенькой женщине по имени Синди. Она посещала библейскую школу, шила, готовила и наносила визиты подругам, занимавшимся тем же самым. Сам Хоббс большую часть времени работал и охотился, а вечерами общался с друзьями, выпивая и споря (хотя спорами это назвать было трудно, поскольку и Хоббс, и его дружки ко всему относились почти одинаково).
В Кантон-Фоллз, где Хоббс прожил всю жизнь, ему очень нравилось. Здесь было много охотничьих угодий, как правило, не огороженных; жители, люди основательные и добронравные, умели отличить зерно от плевел (упомянутое выше единомыслие распространялось почти на всех обитателей Кантон-Фоллза). Хоббс мог заниматься здесь всем, что ему нравилось. И в первую очередь преподавать в воскресной школе. Имея за плечами всего восемь классов, Хоббс вряд ли предположил бы раньше, что кому-нибудь захочется видеть его в роли учителя. Тем не менее это случилось.
Нет, он не читал проповедей и не распевал псалмы вроде «Я знаю, что Иисус любит меня». Хоббс просто рассказывал детям библейские истории. Но уж в этом деле он был неподражаем — прежде всего потому, что не желал покорно следовать традиции. Например, вместо того, чтобы поведать несмышленышам о том, как Иисус накормил толпу одной рыбой и двумя хлебами, Хоббс говорил им, как Сын Божий отправился на охоту и с расстояния в сто ярдов подстрелил из лука оленя. Потом, прямо на городской площади, выпотрошил и приготовил его и таким образом накормил голодных. (Чтобы проиллюстрировать свой рассказ, Хоббс принес в класс арбалет марки «Клируотер MX Флекс» и — вжик! — к удовольствию деток, на целых три дюйма вогнал в стену заточенный наконечник.)
Сейчас, закончив занятия, он направлялся к «Эльме».
— Привет, Хоббс, — сказала официантка. — Принести пирог?
— Нет, сделай омлет с сыром. И что-нибудь молочное. Да, мне должны были позвонить…
Не успел он договорить, как официантка подала ему листок бумаги, на котором было написано: «Позвони мне. Дж. Б.»
— Это Джедди? — спросила она. — Голос похож на него. С тех пор как здесь побывала полиция, я чтой-то его не видела.
— Придержи на минуту заказ, — не отвечая на ее вопрос, сказал Хоббс. Подойдя к телефону-автомату, он лихорадочно искал в кармане монеты, тогда как мысли его вернулись к обеду, который состоялся две недели назад в «Риверсайд-инн». Там были, кроме него, Фрэнк Стемпл, Джедди Барнс из Кантон-Фоллза и мужчина по имени Эрик Вейр. Последнего Барнс называл Волшебником, потому тот был профессиональным фокусником.
Барнс чрезвычайно польстил Хоббсу, встав при его появлении и сказав Вейру:
— Вот, познакомьтесь, мистер Вейр, это лучший стрелок в округе. И прекрасный водитель.
Сидя за шикарной едой в шикарном ресторане, Хоббс очень гордился собой, хотя немного нервничал (до этого он и не мечтал попасть в «Риверсайд»). Ковыряя вилкой фирменное блюдо, он слушал рассказ Барнса и Стемпла о том, как они познакомились с Вейром. Тот был чем-то вроде наемника — о таких делах Хоббс знал все, поскольку выписывал журнал «Солдат удачи». Заметив у Вейра шрамы и покалеченные пальцы, Хоббс размышлял, что вызвало подобные повреждения. Может, напалм?
Сначала, подозревая ловушку, Барнс не хотел встречаться с Вейром. Однако Волшебник отмел все его подозрения, велев им в определенный день посмотреть по телевизору новости. Главным в них был сюжет об убийстве мексиканца-садовника — нелегального эмигранта, который работал в соседнем городе на одну богатую семью. Вейр принес тогда Барнсу бумажник убитого. Своего рода трофей — как оленьи рога.
Вейр был откровенен с ними. Он сказал Барнсу и другим, что выбрал мексиканца, зная их взгляды на иммигрантов, хотя сам в их дело не верит — его интересует лишь возможность заработать деньги, используя свои особые таланты. За обедом Волшебник изложил план, после чего пожал им руки и уехал. Несколько дней назад они доставили в Нью-Йорк преподобного Свенсена, большого любителя маленьких девочек, поручив ему убить Грейди в субботу вечером. Он, как и предполагалось, провалил свое задание.
Хоббс должен был оставаться на связи, как сказал мистер Вейр, на тот случай, если понадобится.
И теперь, очевидно, Хоббс понадобился. Набрав номер Джедди Барнса, он услышал в ответ отрывистое «Да!».
— Это я.
Так как полиция штата разыскивала Барнса по всему округу, они условились свести к минимуму все телефонные разговоры.
— Тебе придется сделать то, о чем мы говорили за ленчем, — сказал Барнс.
— Да. Поехать к озеру.
— Верно.
— Поехать к озеру и взять с собой рыболовные снасти.
— Точно.
— Есть, сэр. Когда?
— Немедленно.
— Еду.
Барнс тут же повесил трубку, и Хоббс изменил свой заказ: вместо омлета взял кофе, сандвич с беконом и яйцами, а также пакет молока — в дорогу. Если Джедди Барнс говорит «немедленно», нужно все делать быстро — что бы это ни было.
Получив заказ, Хоббс вышел, завел пикап и выехал на шоссе. Остановился он только один раз — возле своего трейлера. Там он пересел в старый проржавевший «додж», зарегистрированный на несуществующее лицо, и на полной скорости помчался к «озеру», которое на самом деле вовсе не было никаким озером, а означало определенное место в Нью-Йорке.
Точно так же, как «рыболовные снасти» вовсе не были спиннингом и удочкой.
* * *
Действие снова переместилось в Гробницы.
По одну сторону прикрученного к полу стола сидел очень серьезный Джо Рот, низенький и толстый адвокат Эндрю Констебля.
По другую сторону, рядом со своим телохранителем, Роландом Беллом, сидел Чарлз Грейди. Сакс стояла. Комната для допросов, с желтовато-белыми стеклами, вызывала у нее клаустрофобию — последствие давки в «Сирк фантастик». Нервничая, Амелия постоянно покачивалась на каблуках.
Дверь внезапно открылась, и охранник ввел в комнату Констебля. Защелкнув на нем наручники спереди, он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
— Это не сработало, — сказал Грейди. Как отметила Сакс, прокурор говорил совершенно спокойно, даже бесстрастно.
— Что не сработало? — начал Констебль. — Вы про этого дурака Ральфа Свенсена?
— Нет, про Эрика Вейра, — ответил Грейди.
— Про кого? — Заключенный недоуменно нахмурился.
Грейди объяснил, что бывший фокусник, а ныне профессиональный убийца Эрик Вейр пытался осуществить покушение на членов его семьи.
— Нет, нет, нет… Я не имею никакого отношения к Свенсену. И к этому тоже я не имею никакого отношения.
Заключенный выглядел совершенно беспомощным. Возле его руки на серой поверхности стола были нацарапаны какие-то надписи. Явственно различались А, С и что-то похожее на К.
— Я постоянно твержу вам, Чарлз, что многие из тех, с кем я был некогда знаком, ушли от меня. Вас и государство они считают врагами, продавшимися евреям, афроамериканцам и бог знает кому еще. Они-то и искажают мои слова, используя это дело как предлог для того, чтобы убить вас. — И тихо добавил: — Я готов повторить это. Заверяю вас, что не имею к этому никакого отношения.
