Она принялась обходить квартиры, убеждая жильцов не приближаться к окнам, запереть двери и временно не выглядывать на улицу. Затем по защищенному спецканалу вызвала Бо Хаумана и доложила, что дома прямо напротив зачищены и она начинает обход соседних.
– Отлично, мы входим, – коротко отозвался тот и отключил рацию.
Сакс двинулась дальше по улице. Она вдруг заметила, что ногти с силой впиваются в подушечки больших пальцев.
Какая ирония: Селлитто не может решиться, лезть ему на рожон или нет, а ее терзает необходимость быть в безопасности.
Глава 31
По тускло освещенной лестнице Лон Селлитто вслед за четверкой бойцов поднялся на площадку второго этажа.
Запыхавшись от усилия, он остановился и перевел дыхание. Бойцы спецгруппы сбились в кучу, ожидая, когда Хауман сообщит, что здание обесточено. Больше никаких электроловушек.
Пока тянулось ожидание, толстяк-детектив мысленно спрашивал себя: «Ты готов? Обдумай все хорошенько. Пора принимать решение: остаться или уйти».
Воспоминания вихрем пронеслись в голове: брызги крови, карие глаза, в один момент полные жизни, в следующий – остекленелые и слепые. Обжигающая холодом волна паники, когда на Элизабет-стрит открылась подвальная дверь, оглушительный грохот револьвера, Амелия Сакс, пригнувшись, тянется за своим пистолетом, а стена в нескольких футах от нее взрывается каменной крошкой.
«От пули из моего револьвера!»
Что происходит? Неужели у него лопнули нервы? Он мрачно усмехнулся невольному сравнению своих «лопнувших нервов» и нервов Линкольна, перебитых в буквальном смысле. Райм мужественно справляется со своей бедой. Неужели я не смогу с собой сладить?
Вопрос требовал немедленного ответа, потому что он пойдет вперед и снова даст маху, могут погибнуть люди. Да что там могут – погибнут наверняка, учитывая, с каким хладнокровным чудовищем они здесь имеют дело.
Если же отступиться, уйти прямо сейчас, на карьере можно ставить крест, но зато он не подвергнет опасности других.
«Ну как? Справишься?» – спросил он себя.
– Детектив, готовность тридцать секунд, – сказал командир группы. – Мы высаживаем дверь, рассыпаемся, зачищаем квартиру. Затем входите вы и делаете свое дело. Нормально?
«Остаться или уйти? – терзался Селлитто. – Можно просто отправиться вниз, и все. Сдать значок, податься каким-нибудь консультантом по безопасности в большую компанию, и получать буду в два раза больше».
Не надо больше подставляться под пули.
Не придется смотреть в глаза, которые вдруг вздрагивают и становятся мертвыми.
– Нормально? – снова повторил командир.
Селлитто поднял на него взгляд.
– Нет, – шепотом ответил он, – нет.
Офицер нахмурился.
– Выбивайте дверь, а затем я вхожу… первым.
– Но…
Селлитто быстро заговорил:
– Вы слышали, что сказала детектив Сакс. Этот киллер не сам по себе. Нам понадобится все, что мы сможем найти, чтобы выйти на того, кто его нанял. Я сразу пойму, что надо искать, и смогу его остановить, если он попытается уничтожить улики.
– Я должен посоветоваться, – с сомнением сказал командир группы.
– Офицер, – спокойным голосом ответил Селлитто. – По званию я здесь старший.
Командир взглянул на своих подчиненных. Те пожали плечами.
– Тогда это ваш… выбор.
Селлитто показалось, что мужчина едва не сказал «конец».
– Входим, как только вырубят электричество, – сказал командир группы и натянул противогаз. Остальные последовали его примеру, в том числе и Селлитто. Зажав в руке «глок» и держа палец на спусковой скобе, он встал сбоку от двери.
В наушнике раздалось:
– Вырубаем ток на три… два… один.
Командир ткнул в плечо бойцу, держащему таран. Здоровяк с размаху вышиб дверь.
Действуя на адреналине, мгновенно забыв обо всем, кроме преступника и улик, Селлитто нырнул в проем. Следом, прикрывая его, вбежали остальные бойцы, пинком распахивая двери и оглядывая комнаты. Со стороны кухни ворвалась вторая группа.
Никаких признаков присутствия Бойда. Только работал маленький телевизор, настроенный на какой-то комедийный сериал, – вероятно, тот самый источник шумов и теплового излучения, которые регистрировали спецы из группы наблюдения.
«Вероятно».
А может, и нет.
Войдя в маленькую гостиную, Селлитто бросил взгляд направо, налево и, никого не увидев, направился к рабочему столу Бойда, который был завален уликами: бумаги, патроны, несколько конвертов, обрывки проволоки, цифровой таймер, банки с жидкостью и белым порошком, транзисторный радиоприемник, веревка. С помощью салфетки он осторожно проверил металлический ящик рядом со столом. Не обнаружив ловушек, открыл его и снова наткнулся на баночки и коробки. Еще два пистолета. Несколько пачек новеньких банкнот. Тысяч сто, не меньше.
– Здесь чисто, – объявил один из бойцов. Затем еще один, из другой комнаты.
Наконец:
– Командир группы А первому: все чисто, прием.
Селлитто вслух рассмеялся. Он победил себя – принял вызов того, что так терзало его изнутри.
«Не очень-то расслабляйся, – мысленно одернул он себя, засовывая „глок“ Сакс в карман. – Ты сюда полез по вполне конкретной причине. Так что займись работой, сохрани чертовы улики».
Однако оглядывая комнату, он почувствовал смутное беспокойство. Что-то было не так.
Но что?
Он внимательно оглядел кухню, прихожую, стол. Что тут не вяжется? В чем проблема?
И вдруг его осенило – транзисторный радиоприемник!
Неужели такие еще выпускают? И часто ли их сейчас увидишь, если вокруг полно более модных и дешевых штуковин: бум-боксы, си-ди и mp3-плейеры?
Вот дерьмо! Это и есть ловушка! Бомба! И стоит она рядом с большой мензуркой, полной прозрачной жидкости и заткнутой сверху стеклянной затычкой. В таких, насколько он помнил из курса по химии, обычно хранят кислоту.
– Твою мать!
Сколько времени в запасе? Минута? Две? Селлитто сорвался с места, схватил приемник, бросился в уборную и опустил его в раковину.
Кто-то из бойцов спецгруппы спросил:
– Что та…
– Самодельное взрывное устройство! Все вон из квартиры! – сорвав с головы противогаз, заорал Селлитто.
– Убирайся оттуда к чертовой матери! – прокричал в ответ офицер.
Селлитто не слушал. Обычно те, кто собирает самодельные бомбы, не заботятся о том, чтобы стирать отпечатки пальцев и другие следы, потому что при взрыве большая часть улик уничтожается. И хотя личность Бойда они уже установили, оставшиеся трасологические следы и отпечатки могли вывести на заказчика или сообщника.
