Райм попросил Тома поставить следственные документы на специальный вращающийся пюпитр перед ним и стал читать их страницу за страницей. Как часто бывает в подобных тупиковых случаях, записи в бумагах делались разными людьми и разным почерком, так как расследование переходило от одного детектива к другому. И чем дальше в прошлое уходило преступление, тем все меньше энергии вкладывалось в работу над его раскрытием. В отчете по осмотру места преступления говорилось, что не было обнаружено практически никаких следов — ни следов ног, ни отпечатков пальцев, ни пустых гильз (смерть наступила от двух выстрелов в голову, пули от вездесущего пистолета 38-го калибра; проверка оружия, взятого у Бейкера и других полицейских из 118-го, не выявила никаких баллистических соответствий).
— У тебя есть список вещей, обнаруженных на месте преступления? — спросил он Амелию.
— Да. Давай посмотрим, — ответила она, поднимая лист с описью. — Я прочту.
Райм прикрыл глаза, чтобы лучше представить перечисляемые вещи.
— Бумажник, — прочла Сакс, — ключ от гостиничного номера в «Сент-Реджис», ключ от мини-бара, ручка, карманный компьютер, упаковка жевательной резинки, небольшой блок бумаги с надписью «мужская туалетная комната» на верхнем листе. На втором листе слово «шардонне». Вот и все. Главным следователем по делу проходил Джон Репетти из Отдела тяжких преступлений.
Райм отвел глаза в сторону. Он явно о чем-то серьезно задумался. Потом снова взглянул на Амелию:
— Что?
— Я сказала, что делом занимался Репетти. Мне ему позвонить?
Выдержав короткую паузу, Линкольн Райм ответил:
— Не надо. Ты должна будешь сделать кое-что еще.
В него вселился дьявол.
Слушая в наушники не очень качественную хрипловатую запись композиции блюзмена Демона Джефферсона «Присмотри, чтобы мою могилу содержали в чистоте», Кэтрин Дэнс в отчаянии взирала на раздувшийся чемодан, который просто отказывался закрываться.
И купила-то она только две пары туфель, несколько рождественских подарков… ну, хорошо, три пары туфель, но одна пара почти что тапочки. Они не считаются. Ну, свитер. Вся проблема, конечно, в свитере.
Она вытащила его. И снова попыталась закрыть чемодан. Застежки застыли на расстоянии нескольких дюймов друг от друга и дальше не двигались ни в какую.
Нет, определенно этот чемодан одержим дьяволом.
Так не пойдет. Кэтрин нашла пластиковую сумку для белья и переложила туда джинсы, костюм, папильотки, чулки и чертов громоздкий свитер. И вновь вернулась к чемодану.
На сей раз щелчок — и все на месте.
Никакого экзорциста не потребовалось.
Зазвонил гостиничный телефон, и портье сообщил, что к ней гость.
Как раз вовремя, с раздражением подумала она.
— Пусть войдет, — ответила Дэнс, и пять минут спустя Люси Рихтер уже сидела на маленькой кушетке в номере Кэтрин.
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, я совсем ненадолго.
Кэтрин кивнула на маленький холодильник:
— Мини-бары придумал, несомненно, сам сатана. Ему же принадлежит изобретение шоколадных конфет и чипсов. Они мой самый главный смертный грех. Да, и к тому же сальса за десять долларов.
Люси, которой, судя по всему, никогда в жизни не приходилось считать калории и граммы жира, рассмеялась.
— Я слышала, его поймали, — перевела она разговор на другую тему. — Мне сообщил полицейский, охранявший мою квартиру. Подробностей я не знаю.
Кэтрин объяснила девушке ситуацию с Дунканом, рассказала ей о его невиновности и о коррупционном скандале в нью-йоркской полиции.
Люси удивленно покачала головой, услышав новости, затем оглядела маленькую комнату, сделала несколько замечаний по поводу гравюр на стенах и вида из окна. Главными составляющими пейзажа были копоть, снег и вентиляция.
— Я пришла, просто чтобы поблагодарить.
Нет, вовсе не поэтому, подумала Кэтрин, а вслух произнесла:
— Вам ни к чему меня благодарить. Это наша работа.
Она заметила, что Люси устроилась на кушетке поудобнее, откинувшись на спинку, расслабив плечи, но не опустив их. «Значит, — решила Дэнс, — меня ждет какое-то признание».
Она понимала, что лучше не нарушать молчание и позволить девушке самой дозреть.
— Вы занимаетесь психологическим консультированием? — спросила наконец Люси.
— Нет. Я всего лишь полицейский.
Кэтрин уже привыкла к тому, что многие подозреваемые в ходе допросов или после них начинают делиться с ней воспоминаниями о каких-то своих нравственных промахах, говорят о ненависти к родителям, ревности к братьям и сестрам, обмане супругов, о радостях, горестях и надеждах. Они рассчитывают получить совет и наставление. Но она не психоаналитик. Она полицейский, мать и эксперт по кинезике, и все три упомянутые роли требуют от нее хороших навыков в пренебрегаемом в наше время искусстве слушания.
— С вами так легко разговаривать. Я подумала, возможно, я могу спросить ваше мнение по одному вопросу.
— Ну конечно.
— Вы служили в армии?
— Нет, но муж служил. Продолжайте.
— Я не знаю, что делать, — призналась Люси. — Сегодня мне будут вручать награду, о которой я вам говорила. Но есть одна проблема.
И она рассказала о характере своей работы в армии — обеспечении моторизованных подразделений топливом.
Кэтрин открыла мини-бар и достала две бутылочки перье. Вопросительно приподняла бровь.
Люси кивнула:
— Да, конечно.
Кэтрин открыла бутылки и протянула одну из них девушке. Когда руки чем-то заняты, ум чувствует себя свободнее и правильные слова легче подыскать.
— Ну, в общем, этот капрал, Пит, был в моем экипаже. Резервист из Южной Дакоты. Веселый парень. Очень веселый. Дома был тренером по футболу и работал на строительстве. Он мне вначале очень помог. А однажды, примерно месяц назад, мы с ним должны были составить список поврежденных машин. Некоторые из них нужно было переправить в Порт-Худ для основательного ремонта, некоторые мы могли починить сами, а часть просто не нуждалась в ремонте. Я была в офисе, а он пошел в столовую. Я собиралась забрать его в тринадцать ноль ноль, и мы должны были поехать на место стоянки вышедшего из строя транспорта. Я уже почти вошла в столовую и даже уже видела Пита — он сидел и ждал меня. И в эту минуту взорвалась бомба.
Дэнс кивнула.
— Когда произошел взрыв, я находилась на расстоянии тридцати или сорока футов. Пит махал мне рукой, а затем вспышка — и все мгновенно переменилось. Словно вы моргнули, и площадь, на которой вы стояли, стала совсем другой. — Люси выглянула в окно. — Передняя часть столовой исчезла, пальмы, столы, стулья — все… Несколько солдат и пара гражданских, которые были там… Мгновение назад они беседовали, смеялись, и вот их нет…
