С помощью Койла она пыталась поднять и усадить отставного детектива Арта Шнайдера. Тот пребывал в полубессознательном состоянии и бормотал какие-то слова, которые она не могла разобрать.
Когда Койл только открыл дверцу, Арт лежал, растянувшись на полу, запрокинув голову, без сознания, и, к своему ужасу, Амелия решила, что он покончил с собой. Но вскоре поняла, что он просто в стельку пьян. Она слегка потрясла его за плечо:
— Арт?
Детектив открыл глаза, нахмурился, не понимая, где находится.
Теперь они вдвоем с Койлом пытались взгромоздить его на сиденье.
— Нет, я просто хочу спать. Оставьте меня в покое. Хочу спать.
— Это его фургон?
— Да.
— Что случилось? Как вы его здесь нашли?
— Он был дальше по улице у «Гарри». Его уже не обслуживали, так как он был мертвецки пьян, и ему пришлось уйти. Вскоре я зашел туда за сигаретами. Бармен знает, что я полицейский, и рассказал мне об Арте. Он понимал, что Арт может сесть за руль в таком состоянии и разбиться или кого-нибудь задавить. Ну, в общем, я нашел его здесь. У него в кармане была ваша карточка.
Шнайдер зашевелился.
— Оставьте меня в покое. — И закрыл глаза.
Амелия посмотрела на Койла и решительно произнесла:
— Теперь я им займусь.
— Уверены, что вам это нужно?
— Уверена. Только, пожалуйста, найдите такси и попросите, чтобы оно подъехало сюда.
— Да, конечно.
Молодой полицейский вылез из фургона и ушел. Амелия присела на корточки и коснулась руки Шнайдера:
— Арт?
Он открыл глаза, прищурился и узнал ее.
— Вы…
— Арт, мы вас доставим домой.
— Оставьте меня в покое. Оставьте меня в покое, черт вас возьми!
На лбу у детектива виднелась большая кровоточащая царапина, рукав оторвался во время падения. Совсем недавно его вырвало.
— Вы думаете, что еще недостаточно сделали? — пробормотал он. — Вы еще не все сделали, по-вашему? — Его глаза налились кровью. — Убирайтесь. Я хочу остаться один. Оставьте меня в покое! — Он попытался приподняться, встать на колени и доползти до водительского места. — У-би-рай-тесь!
Амелия оттащила его. Шнайдер не был таким уж хилым, но из-за алкоголя сильно ослаб. Арт вытер губы тыльной стороной своей пораженной экземой руки, попытался встать на ноги и тут же рухнул на сиденье.
— Хорошо вы накачались. — Амелия кивнула на литровую бутылку виски, валявшуюся на полу. Она была пуста.
— Что вам нужно? Что вам, черт возьми, нужно?
— Что случилось? — спросила Амелия.
— Неужели вы не понимаете? Вы случились. Вы.
— Я?
— Как мне вообще могло прийти в голову, что все будет сохранено в тайне? В нашем ведомстве в принципе не может существовать секретов. Я задал несколько вопросов по вашей просьбе: где это чертово дело, что с ним произошло?.. И знаете, что было потом? Мой товарищ, с которым мы постоянно играли на бильярде и о котором я вам рассказывал… Он перестает приходить. И не отвечает на мои звонки. — Шнайдер снова вытер губы рукавом. — И потом мне звонят и говорят: тот парень, который был моим партнером на бильярде три года, мы вместе с моей и с его женой ездили в круиз… Он не желает со мной общаться. И все потому, что я задавал вопросы. Отставной полицейский, задающий вопросы… Мне следовало выставить вас за дверь в ту же минуту, как вы вошли ко мне в дом.
— Арт, я…
— О, не беспокойтесь, мадам. Вашего имени я не назвал. Вообще ни о ком и ни о чем не сказал. — Он нащупал бутылку. Увидел, что она пуста, и швырнул ее на пол.
— Послушайте, я знаю одного очень хорошего врача-психотерапевта. Вы сможете…
— И от чего он будет меня лечить? От сломанной жизни?
Амелия бросила взгляд на бутылку.
— Вы просто оступились. Каждый может оступиться.
— Да ерунда! Я облажался от начала и до конца.
— Что вы имеете в виду, Арт?
— То, что я был полицейским. Я все профукал. Жизнь потратил напрасно.
Холодок пробежал по ее телу — его слова отозвались в душе Амелии жутковатым эхом ее собственных мыслей. Он озвучивал ту причину, по которой она сама собиралась уйти из полиции.
— Арт, давайте доставим вас домой, — предложила она.
— Я бы мог заниматься множеством разных других дел. Мой брат — слесарь-водопроводчик. Сестра закончила университет и работает в рекламном агентстве. Именно она придумала ту знаменитую рекламу с бабочкой для женских вещей. Ее все знают. Я тоже мог бы чего-то достичь в жизни.
— Вы просто чувствуете…
— Хватит! — рявкнул он, указывая на нее пальцем. — Вы меня не настолько хорошо знаете, чтобы так со мной разговаривать. Вы не имеете права.
Амелия замолчала. Верно. Никакого права у нее не было.
— Если что-то случится из-за того, что вы суете нос куда не следует, на мне крест! Плохо или хорошо — мне крышка!
Ее сердце сжималось — она видела, как он страдает. Амелия положила руку ему на плечо и произнесла:
— Арт, послушайте…
— Уберите от меня руки! — Его голова качнулась и ударилась об окно.
Мгновение спустя появился Койл, за ним ехало желтое такси. Койл и Амелия провели Шнайдера до такси и усадили в машину. Амелия дала водителю адрес Шнайдера, затем опустошила свой кошелек и отдала шоферу примерно пятьдесят долларов и ключи от машины детектива.
— Я позвоню его жене, сообщу, что он едет, — сказала она водителю, тот кивнул ей, закрыл дверцу, и вскоре его автомобиль слился с широким потоком движения на шоссе.
— Спасибо, — пробормотала она Койлу, он кивнул и ушел. Амелия была благодарна ему, что он не стал задавать никаких вопросов.
После того как он ушел, Амелия сунула руку в карман и достала оттуда пистолет Шнайдера, который незаметно вытащила из кобуры в тот момент, когда положила руку ему на плечо. Возможно, у него дома есть еще один, но по крайней мере этим он уже не сумеет воспользоваться, чтобы покончить с собой. Амелия разрядила его, патроны оставила себе, а оружие спрятала среди пружин под передним сиденьем. Затем заперла дверцу и вернулась в свою машину.
Ноготь указательного пальца вонзился в мякоть большого пальца. Кожа жутко чесалась. Амелия вся кипела от гнева и возмущения, думая о том, что, помимо вымогательства и сокрытия улик, было и гораздо более тяжкое преступление, которое совершили ее отец и другие продажные копы. Вполне обычная попытка Амелии добраться до истины имела столь тяжелые и даже опасные последствия, затронув ни в чем не повинных людей. Мечта о спокойной жизни на пенсии, которую Шнайдер лелеял много лет, рассыпалась на глазах. И все из-за того, что произошло в 118-м отделении полиции. Жизнь семей осужденных копов из «клуба Шестнадцатой авеню» тоже никогда уже не могла быть прежней, счастливой и полной надежд после того, что совершили отец и его приятели. Их жен и детей вынудили уйти из домов, в которых они прожили много лет, детям пришлось бросить школу и устраиваться на работу. Общество с презрением отвернулось от них, и пятно того скандала навеки осталось на их репутации.
