— Может и так.
Ашер приблизился ко мне, так что в поле зрения оказались лишь золото волос, душераздирающе красивое лицо и сияние глаз. Его губы были в том же идеально надутом выражении, какое у него было, когда в него влюбился Жан-Клод. Отцы Церкви использовали святую воду, чтобы выжечь дьявола из Ашера несколько столетий назад. Но даже они не решились испортить эти полные губы, словно не в силах были разрушить его ангельскую красоту. Шрамы на лице, которых он так стеснялся, на самом деле затронули лишь небольшую часть его правой щеки. Только одна, длинная, белая линяя шрама достигала его совершенного изгиба рта. Словно, когда они увидели, что делает с его лицом святая вода, то не смогли вынести того, что натворили. Иногда, когда творишь зло, на тебя словно нисходит такое яркоеи такое резкое прозрение, что тут же встаешь на путь истинный. Я всегда задавалась вопросом, что случилось с пытавшими Ашера священниками. Перешли ли они на новую некую высшую ступень христианства, или их вера умерла вслед за выжиганием правой стороны его тела?
Ашер взял меня за руки, и как только он ко мне прикоснулся, его сила удвоилась. Большинство вампирских способностей увеличивают свою степень воздействия через прикосновение. Он держал меня, и это выглядело так, словно он был моим прекрасным принцем. Я пристально смотрела на него и уже не смогла «увидеть», что его глаза все еще пылали или почувствовать прохладное прикосновение его силы. Внезапно он стал просто великолепен. Без всякой мысленной паузы, или предупреждения, вообще без единого сигнала. Он поцеловал меня, прижимаясь своими полными, мягкими губами к моим. Я поцеловала его в ответ, с головой уходя в этот поцелуй с губами, ртом, языком и зубами, теперь это была скорее дегустация, чем поцелуй. Мои ладони, руки, тело переплетались, сжимались, оборачивались — мне казалось, что я все еще достаточно близко, и когда его руки начали вытаскивать из штанов мою рубашку, я завела руки за его спину под жакет и тоже потянула его рубашку. Прикосновение его голой кожи к моей, показалось мне прекрасной идеей. Резкая боль, и я почувствовала сладковатый привкус, словно перекатываешь во рту медные монетки. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это был привкус крови, но как только поняла, что он меня дегустировал, я начала прорываться сквозь игры с разумом.
Я толкнула Ашера, пытаясь разорвать поцелуй, но та же самая кровь, которая заставляла меня прервать действие, вскружила ему голову, и он еще плотнее прижился ко мне. Его рот сомкнулся на моем, поцелуй стал очень глубокий и неспешный. Если бы не поранившие меня до крови клыки, я бы назвала поцелуй обалденным.
Я снова попыталась освободиться от этой чувственной, но болезненной ласки, стараясь разорвать сковавшее меня кольцо его рук. Я выразила протест вслух, но его рот стал своего рода глушителем, и я никак не могла сказать ему: стоп, хватит. Единственная причина, почему я отказывалась от кляпа в игре со связыванием — это лишение возможности остановить игру в целях безопасности. Тому, кто взгромоздится поверх тебя, невозможно сказать «нет». Кляп означал полное доверие другому человеку, либо возможность отказаться от слова «нет». Когда хочешь сигануть со скалы и позволить доминанту делать все, что он пожелает. Для Натаниэля это было расслабляющим моментом, для меня нет.
Если бы он был человеком, то возможно, я свободно высвободилась бы не причинив ему боли. Я была куда сильнее обычного человека, но если бы он был человеком, то не было бы его изящных клыков, порезавших мой рот. Если бы он был человеком, то я не полюбила бы его, потому что он не был бы Ашером.
Он держал меня слишком близко, слишком крепко, и единственным способом освободиться из этих крепких объятий, было ненадолго вывести его «из строя», или ранить его некоторые части, с которыми можно было бы поиграть потом. Он прижал руку к моей спине, а другой дотянулся до моего затылка и крепко схватил меня за волосы. В нужном месте и в подходящий момент, этого было бы достаточно, чтобы подчинить мой разум, но сейчас это было совсем не правильно. Ашер углубил поцелуй, снова погрузив клыки в мои губы. Я издала болезненный звук, возражая против нежного кляпа из его рта на моем. Я перестала пытаться вырваться из его объятий и прижалась теснее к нему. Он, казалось, решил, что я наслаждаюсь этим, поэтому ослабил хватку, не столько теперь удерживая, сколько просто держа меня. Я обхватила его ногами, поднажав под колени, заставляя опуститься на пол, но он не опустился, поэтому мы просто упали. Но если я падала, а он продолжал меня целовать, я должна была убедиться, что мое колено попадет в ту его часть тела, где это будет болезненнее всего, даже если и любила эти его части. Я не хотела навредить Ашеру. Сложно избавиться от кого-то, кто сильнее тебя, и при этом стараться ему не навредить. Дерьмо!
Я почувствовала струйку теплой энергии прежде, чем чья-то рука подхватила за плечи нас с Ашером. В этот момент я уловила запах сухой травы и зноя присущий льву и потребовалась всего секунда, чтобы понять, что это был Никки, и тогда Ашер ударил своей силой наружу, но она не была направлена ни на меня, ни на Никки.
Другие руки держали Никки, и я мельком успела заметить светлые волосы и загорелую кожу, и этого хватило, чтобы понять, что это Арэс и потом драка перетекла от нас в сторону. Животными зова Ашера были гиены. Он дотянулся до ближайшего и верность Арэса зарплате оказалась недостаточно сильной, чтобы преодолеть воздействие на него силы Ашера.
Я все еще была вооружена до зубов, и при борьбе в рукопашную была подготовлена лучше Ашера, но если я не собиралась причинять ему боль или убить, то все это не имело значения. Звуки рычания, клацанье зубов и прилагаемых усилий давали мне знать, что Никки с боем, пытался прорваться ко мне.
Затем какие-то другие руки схватили в пригоршню волосы Ашера и мое плечо. Я почувствовала прилив энергии и поняла, что это Синрик, еще до того, как учуяла аромат его кожи.
Ашер крепче стиснул меня за спину и волосы, и я почувствовала его легкий смешок через поцелуй. Он думал, что Синрик понятия не имеет, что делать дальше. Он ошибся.
Синрик отпустил мое плечо, крепко схватил вампира за волосы и с такой силой ударил его по лицу, что пошатнулась и я. Я снова почувствовала вкус свежей крови, но уже не моей. Ашер перестал меня целовать, перестал кусать, тут же оказавшись на полу подо мной, а в следующий момент я уже откатилась в сторону. Я сплюнула кровь, пока Ашер, покачиваясь, поднимался с пола. Синрик был сильным и мускулистым, он тренировался с нами рукопашному бою, но никогда не дрался всерьез. Тренировки не подготавливают тебя к настоящей драке, по крайней мере, не до конца. Ашеру же не раз приходилось участвовать в драках, на протяжении стольких веков. Это не было каким-то боевым искусством, а старый добрый удар в челюсть Синрика. Удар сбил Сина с ног, и он отлетел назад. Приземлившись прямо на спину, он уже не поднялся.
Ашер неожиданно оказался над ним, его волосы мерцали золотым огнем, глаза пылали, кожа, будто светилась подобно кристаллу, когда он был полностью поглощен своей силой. Его человечность куда-то далеко отступила, когда он вот так стоял над упавшим пареньком.
Я сплюнула на пол кровь и поднялась на ноги, не зная, что делать дальше. Можно конечно было выхватить оружие, но я бы не стала в него стрелять, и он это знал. Ашер потянулся к Синрику, но тут возник Натаниэль, став между ними на колени. Я еще никогда не видела, чтобы он так быстро двигался, просто проскользнувшее на волшебной скорости пятно.
