Элий снял со спинки кровати полотенце и обмотал им левую руку. Затем взгляд его упал на пустой пузырек из-под лекарства на подоконнике. Бутыль вставляли в капельницу, а затем забыли убрать вместе со штативом. Элий сполз с кровати и едва не упал. Ноги его подкосились, и, не ухватись он за спинку кровати, он бы грохнулся лбом об пол. Два шага до окна дались с трудом. Элий схватил пузырек и,
тщательно примерившись, треснул стеклом о подоконник. Удар был точен — получилась розочка с острыми осколками. В руке бывшего гладиатора — опасное оружие. Путь от окна до кровати оказался легче — силы быстро возвращались.
Действие лекарств заканчивалось. Тот, кто должен был держать Элия между жизнью и смертью, одурманивая наркотиками, забыл о своем задании. Элий пришел в себя.
Значит, скоро и гений придет.
Элий растянулся на кровати и закрыл глаза. Осколок спрятал под простыней так, чтобы руке было удобно до него дотянуться. С каждой секундой, длящей ожидание, напряжение росло. Он был уверен, что убийца явится с минуты на минуту.
Неожиданно собаки с истошного лая перешли на заискивающий скулеж. А затем разом смолкли. Воцарилась неправдоподобная, звенящая тишина. Элий из-под полуприкрытых век наблюдал за дверью. Минута, вторая, третья… Элий больше не в силах был переносить напряжения. И дверь открылась. Едва слышный всхлип петель совпал с едва уловимым лязганьем выходящего из ножен кинжала. И скрип, и звон лезвия — все говорило о непрофессиональности убийцы. Это был первый, кто подвернулся высокому заказчику под руку. И эта торопливость, ставка на грубую силу давали Элию шанс. Он слышал, как шаркают грубые сандалии по полу. До двери было три шага. Убийца сделал эти три шага и остановился. Не так-то просто убить человека в первый раз, даже если тебе доводилось закалывать свиней и рубить головы курам. Человек собирал всю свою решимость. Вот он вздохнул и замахнулся. И тогда Элий открыл глаза, одновременно выбросив вверх левую руку, обмотанную полотенцем.
Взгляд сенатора встретился со взглядом доморощенного убийцы, рука бывшего гладиатора блокировала удар. Загорелое лицо деревенского парня, решившего немного подработать на неведомой ниве убийства, сделалось землисто-серым, парень даже приоткрыл рот, видимо, готовясь извиниться, но так и не успел ничего произнести, ибо Элий вскинул правую руку и осколок стекла вспорол артерию на шее незадачливого наемника. Перерезанная сонная артерия издала громкий засасывающий звук, и парень бревном рухнул на постель, забрызгивая льняные простыни карминовыми пятнами. Будь у Элия чуть больше сил, он бы попытался обезоружить противника и скрутить его. Но сейчас он мог нанести лишь один удар. Он не мог рисковать.
Несколько секунд Элий смотрел на убитого. «Неплохой парень», наверняка называли его друзья. Но явился неведомый гость и предложил огромные деньги за один удар ножа. Блеск золота помутил рассудок. Мечта поманила и обманула. Денег хватит, чтобы купить клеймо на Аполлоновых играх в Риме. Откуда парню знать, что гениям давным-давно плевать на своих подопечных…
— О боги, что я делаю… — прошептал Элий. — Смотрю на мертвого и говорю с ним мысленно о его жизни… Я в самом деле схожу с ума…
Он отпихнул мертвое тело и сполз с кровати. И тут понял, что у него не хватит сил удрать из дома. Оставалось одно — инсценировать бегство. Он разбил скамейкой окно, после чего выбрался из комнаты и по шаткой деревянной лестнице принялся карабкаться на чердак. Ноги едва слушались. И он цеплялся руками за перила, буквально волоча обессиленное тело. Чердак был завален соломой, плетеными корзинами, пустыми ящиками и коробками. Огромный кот, распластавшись на деревянной балке, равнодушно следил зелеными прозрачными глазами за нелепыми усилиями человека.
Элий повалился в солому, тяжело дыша. Внизу завизжала женщина. Потом несколько мужчин заговорили разом. И вновь женский крик. Если крестьяне позовут вигилов, те без труда разыщут убийцу. Убийца — это он. Когда-то он, спасая свою жизнь и жизни невинных, убил человека. В саду Макрина он стрелял и ранил или застрелил охранника. Сейчас же он намеренно умертвил деревенского парня, спасая свою жизнь. Теперь этот список будет все удлиняться, и счет сделается бесконечным. Кровь убитого испятнала десятками красных точек кожу Элия.
«Пусть придут вигилы, и счет будет закрыт…» — подумал Элий.
Хотя нет. Ведь это всего лишь вынужденное убийство. Убийство ради самозащиты. Любой суд его оправдает. Но он не хочет оправданий. Перед самим собой он не хочет оправданий.
Крики внизу неожиданно смолкли… Послышался голос, уверенный и властный.
Некто убеждал в чем-то остальных. Его слушали, не возражая. Потом вновь закричала женщина. Она кричала неостановимо, ее ударили — Элий почти отчетливо расслышал мокрый шлепок по лицу. Торопливый стук босых пяток. Вновь голоса — три или четыре человека говорили разом. И вновь тот же резкий хрипловатый голос.
Элий узнал его. Там, на берегу, он звучал так же — властно и надменно. Это он… его гений. Гэл. Почему люди называют гениев своими именами? Чтобы было проще верить в их благосклонность к опекаемым персонам? Гении не возражают. Но наверняка у гениев свои собственные, отличные от людских имена. Они используют их только в своем кругу. И потому имена гениев людям неведомы. Имя гения Рима (неведомо даже, женщина это или мужчина) известно лишь нескольким жрецам и, разумеется, императору как верховному понтифику. А того, кто осмелится самовольно проникнуть в эту тайну, ждет неминуемая смерть.
Гэл смолк, а голоса людей стали удаляться. Люди покидали дом. Элий напряженно вслушивался. Вот вновь залаяли собаки — исступленно и в то же время преданно — так лают псы, выслуживаясь перед хозяином. Скорее всего гений улетел — при нем собаки не смели подать голос.
«Если бы я мог немного отдохнуть, я бы понял, что происходит… — Элий отер со лба катящиеся капли пота. — Если бы боги дали мне немного времени…»
Почему боги не вмешаются? Неужели они не видят, что творится на земле! Или им все равно? Когда они вмешиваются? Когда дело касается самих богов? Жертвоприношений, храмов, молитв? Послушания или-богохульства?..
Элий почувствовал запах дыма. Поначалу слабый — будто кто-то закурил табачную палочку, но вскоре запах дыма усилился, послышался веселый треск разгорающегося пламени. И наконец дым повалил плотно, клубами. Люди подожгли дом. Или не люди? Может гений чиркнуть спичкой и позволить пламени пожрать своего бывшего подопечного, если нож наемного убийцы не достиг цели? Наверное, может. Или попросит людей оказать ему подобную услугу. Люди порой так услужливы, что просто диву даешься. Они услуживают диктаторам и палачам, ворам и обманщикам… врунам…
И они, как боги, обожают жертвоприношения.
Элия душил кашель, глаза слезились от дыма. Он нашел какую-то грязную тряпку и прикрыл лицо. Но это не помогло. Почти ничего не видя, Элий вернулся к лестнице. Ему удалось спуститься на несколько ступеней, но усилия пропали даром — сквозь сизые клубы дыма снизу пробивалось пламя — пройти здесь не смог бы и здоровый человек, не говоря о раненом.
