Подразумевалось, что в подобных обстоятельствах Элий должен быть в Риме, а не шляться по дорогам, переодетым в платье простолюдина, в обществе молоденькой девчонки.
— Нам нужна книга с пророческой надписью Летиции. Как только Летти сотрет ее, опасность для нее тут же исчезнет. И для Рима — тоже.
Фабия ожидала чего-то в этом духе. Ну разумеется! Если кому и спасать этот мир, то только Элию.
— Тебе, сиятельный, лишь кажется спасение простым, а выход — рядом. Как только мы извлечем книгу из тайника, наши враги попытаются ею завладеть.
— У нас есть союзник. И этот союзник даст нам несколько минут на то, чтобы уничтожить надпись. Я говорю о гении Империи.
Но Фабия не была так уверена в могуществе покровителя Империи.
— Бабушка, пойми, все очень просто. Если я сотру надпись, приговор отменят… Тот приговор, смертельный… который неминуем… — Летти говорила будто с чужих слов.
И только теперь Элий понял, что девочка твердит не о своих фантазиях, а о реальных будущих событиях. Пока надпись существует, перед ее мысленным взором с неизменным постоянством встает картина мерзкого судилища и неминуемого приговора, а затем — мучительной казни. Вот откуда этот страх и ее уверенность в том, что ее казнят. И портрет палача до мельчайших черточек. И страх надругательства, доходящий до паранойи. Она как будто все это уже пережила, но чудом осталась в живых.
Бедная девочка! Элий погладил ее по голове и коснулся губами спутанных волос. И этот жест не укрылся от Фабии. Она с подозрением посмотрела на внучку и ее спутника. Что-то в их поведении было более чем дружественное — какая-то странная трогательная нежность. Неужели?.. У нее дрогнуло сердце. Уж меньше всего она могла пожелать подобного жениха для своей любимицы. Не потому, что сенатор был недостаточно богат, а потому, что такие люди, как Элий, с поразительным умением делают своих ближних несчастными.
— Хорошо, я иду за книгой немедленно. Я наняла охрану, и один телохранитель постоянно со мной, — заявила Фабия. — Только позову Мутилию, чтобы она побыла с Гаем, и сразу же отправлюсь.
— Гай здесь? — обрадовалась Летти. — Ну и как поживает наш ученый муж?
Наверняка придумал, как поднять в воздух летательный аппарат! Он обещал мне это!
С истинно ребячьей беспечностью она переходила от слез к смеху и опять — к слезам. «Как хорошо быть такой юной», — подумала Фабия. И, поймав взгляд Элия, устремленный на Летти, поняла, что он подумал точно так же. И это совпадение мыслей мгновенно примирило ее с Элием.
— Летти, дорогая.. — Фабия запнулась, не сразу сумев подыскивать слова, — Гай очень болен. Очень. Он… умирает.
— Что? — девочка растерянно глянула на Фабию, потом на Элия. — Но я его так люблю… Как брата, конечно… но он… он… — Ее глаза переполнились слезами. У Фабии и самой на глазах заблестели слезы. Ну вот, теперь они начнут вдвоем реветь, вместо того чтобы действовать!
— Девочка моя, в лаборатории Триона произошла авария, и Гай пострадал.
Элий при этих словах подался вперед. Авария в лаборатории Триона? Лицо Элия мгновенно переменилось и сделалось почти жестоким.
— Я должен видеть Гая, — заявил он.
— Он очень болен, сиятельный, — Фабия сделала ударение на сенаторском титуле. — И очень страдает.
Элий и сам страдал. И душой и телом. Но какое значение имеет боль? Быть может, она просто необходима.
— Гай хочет видеть меня, — сказал Элий уверенно. — Спроси его, и он скажет, что все эти дни ждал именно меня.
Спорить с Элием было бесполезно, и Фабия со вздохом указала на дверь спальни. Летти ухватила сенатора за руку, будто его встреча с Гаем таила опасность и она никак не могла его отпустить. Но Элий отстранил девочку с неожиданной холодностью.
— Речь идет о государственной тайне. Оставайся в доме вместе с Кассием и никуда не уходи.
Летти обидчиво надула губы. Неужели Элий не понимает — самая большая тайна — это она сама. Что еще она может узнать такого, что будет страшнее самого страшного — знания о будущих бедах?!
Элий отворил дверь и отдернул плотную занавесь.
Летти, стоявшая у него за спиной, едва не задохнулась и отпрянула. Но Элий, казалось, не заметил отвратительного запаха. Гай открыл глаза и взглянул на посетителя. Он узнал его,
потому что ждал. Рано или поздно Элий должен был прийти. Жаль только, что он пришел так поздно…
— Я умираю, — сказал Гай. — Ты уже умирал. Ты знаешь, что это такое. Скажи хоть что-нибудь в утешение.
— «Если тебя ждет другая жизнь, то, так как боги вездесущи, они будут и там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже того, кто у нее в плену. Ибо последний есть дух и гений, оболочка же — прах и тлен»
[64]
, — процитировал Элий.
Гай заплакал. Слезы, стекая, жгли изъязвленную кожу. Гай знал, что через несколько минут умрет. Ему было очень страшно. За то, что он сотворил вместе с Трионом, его ожидали неведомые муки Тартара.
Виллу Фабии Вер разыскал без труда. Милое строение в современном стиле — розовые колонны с винтообразными каннелюрами, в многочисленных нишах мраморные скульптуры. Огромные серебристые оливы окружали выкрашенный розовой краской дом. Причудливо постриженные туи то в виде триумфальной арки, то в виде портика с колоннами образовывали маленький живой городок со своим форумом и храмами.
Невысокая ограда, сложенная из плиток известняка, вряд ли могла служить серьезным препятствием для того, кто захотел бы проникнуть в сад. Вер достал «парабеллум» на случай, если в саду окажется какой-нибудь не в меру злобный пес. Но собак не было. Это удивляло. На загородной вилле всегда найдется несколько рьяно тявкающих существ. Или хотя бы белый пушистый комочек, призванный развлекать хозяйку. Но чаще — узкомордое существо с гладкой шерстью или огромный красноглазый монстр, способный мгновенно перекусить руку.
Бесшумно Вер крался от дерева к дереву. Возле туи — зеленого сфинкса — лежал на траве человек. Безобразная в своей неестественности поза. Массивное тело в красной форменной тунике и серых брюках. Только мертвец может так неестественно вывернуть шею. Вер прыгнул вперед и распластался рядом. Трава возле головы человека сделалась черной с пурпурным отливом.
О боги, неужели Вер опоздал? Гладиатор перескочил через полосу кустов и прижался к стене дома, ожидая выстрелов. Было тихо. Лишь стук сердца гулко отдавался в висках. Вер впрыгнул в открытое окно, будто в пасть чудовищу. Поскользнулся на чем-то липком и растянулся на полу рядом с женщиной, что лежала ничком возле ложа. Серебряный кубок откатился в строну. Потревоженные мухи с гудением поднялась в воздух. Вер тронул женщину за плечо. Кожа была еще теплой. Она умерла несколько минут назад. Вер перевернул тело. Изуродованное смертью лицо с оскаленным ртом. Нет, убитая не могла быть хозяйкой виллы, Фабия гораздо старше.
