Медведь встал и вперевалку приблизился к решетке – он хотел взглянуть, что вызвало такую суматоху, и рассчитывал на угощение. Уба, оробевшая при виде огромного зверя и смущенная множеством незнакомых людей, протиснулась поближе к Эйле. К гостям вышли вождь и Мог-ур Клана хозяев. Сразу после приветствия последовал недовольный вопрос:
– Зачем ты привел на Великое Сходбище женщину, рожденную среди Других, Бран?
– Она принадлежит нашему Клану, Норг. Это целительница, преемница Изы, – ответил Бран, сохраняя наружное хладнокровие.
Среди людей, неотрывно следивших за разговором, поднялся ропот, десятки рук взметнулись в недоверчивых жестах.
– Это невозможно, – возразил Мог-ур Клана хозяев. – Как может принадлежать Клану женщина, рожденная среди Других?
– Она принадлежит Клану, – заявил великий Мог-ур столь же твердо, как и Бран. Он устремил пытливый взгляд на вождя Клана хозяев. – Или ты подвергаешь сомнению мои слова, Норг?
В поисках поддержки Норг посмотрел на своего шамана, но тот растерянно отвел глаза.
– Норг, мы пришли издалека, – изрек Бран. – Люди мои устали. Сейчас не время для долгих разговоров. Или твой Клан отказывает нам в гостеприимстве?
В воздухе повисла напряженная тишина. Ответь Норг утвердительно, Клану Брана пришлось бы возвращаться восвояси. То было бы грубым попранием законов гостеприимства, но, позволив Эйле войти в свою пещеру, Норг признал бы ее женщиной Клана. По крайней мере, позиции ее на Сходбище немного укрепились бы. Норг снова посмотрел на своего Мог-ура, потом перевел взгляд на могущественного одноглазого чародея, Великого Мог-ура, и на вождя самого почитаемого Клана. Как смел он усомниться в словах самого Мог-ура?
И Норг сделал своей женщине знак показать Брану место, отведенное для его Клана. Сам он отправился вслед за Мог-уром и Браном, решив, как только представится случай, выяснить, каким образом женщина, рожденная среди Других, очутилась в их Клане. Пещера Клана хозяев на первый взгляд показалась гостям менее просторной и вместительной, чем их собственная. Но выяснилось, что жилище Клана Норга представляет собой множество отсеков и коридоров, уходящих глубоко в гору. Тут с избытком хватало места для всех гостей, хотя некоторым Кланам пришлось расположиться в темных отсеках, далеко от входа. Клану Брана, в соответствии с его высоким положением, отвели второй от входа отсек. Лучший занимал только Клан хозяев. Несколько Кланов, прибывших раньше, довольствовались более темными помещениями, это же сохранялось для Клана Брана. Если бы Клан опоздал, никто не занял бы его места до самого начала Медвежьего Ритуала. Лишь когда исчезли бы всякие сомнения, что наиболее почитаемый Клан не прибудет, второй по положению Клан занял бы его место. Клан Пещерного Медведя в целом не имел вождя. Но среди входящих в него Кланов соблюдалась строжайшая иерархия, точно так же как и внутри каждого Клана. Соответственно, вождь наиболее почитаемого Клана мог считаться главой Клана Пещерного Медведя, ибо он являлся человеком, занимающим в нем самое высокое положение, однако он не обладал беспредельной властью. Кланы, управляемые независимыми вождями, жили слишком обособленно. Однако же они подчинялись одним законам и почитали одних духов. Раз в семь лет они собирались на Великое Сходбище, где решалось, какое место займет каждый Клан в иерархии и кто станет самым достойным, самым уважаемым вождем.
Для того чтобы определить, насколько Клан заслуживает почета, учитывались многие обстоятельства. Во время Сходбища устраивались магические обряды и охотничьи состязания, которым придавалось не менее важное значение, чем священным ритуалам. Состязания эти не только способствовали совершенствованию жизненно необходимых навыков – они предотвращали междоусобные столкновения, так как в них находил выход воинственный пыл. Охотники боролись за первенство во всем: в рукопашных схватках, искусстве владения пращой и палицей, метании болы, беге с копьем, плясках, изготовлении орудий, рассказывании легенд. Они разыгрывали целые представления, требующие проявления всех умений, ловкости, мужества и силы.
Женщины тоже вносили свою лепту, хотя их соперничество не было столь ответственным, как состязания мужчин. Великий праздник давал возможность узнать, насколько искусны стряпухи из разных Кланов. Дары, принесенные гостями, выставляли на всеобщее обозрение, и по ним судили о мастерстве женщин из того или иного Клана. Подарки поражали своим разнообразием: тут были и мягкие, умело выделанные кожи, и роскошные меха, и плотные плетеные сосуды, не пропускавшие воды, и изящные ажурные корзины для кореньев и ягод и короба из древесной коры, и веревки из жил и шерсти животных, деревянная и костяная посуда, обувь, одежда. Сравнивались не только изделия женщин, но и дети, произведенные ими на свет. Но если в соревнованиях охотников первенство присуждалось во всеуслышание, то здесь оно не провозглашалось, хотя различие между просто добротной работой и работой на редкость искусной не ускользало от множества пытливых глаз.
Достоинства Мог-ура и целительницы каждого Клана тоже влияли на его положение в иерархии. Никто не мог превзойти Креба в магической силе, никто не мог превзойти Изу во владении чарами целительства. Оба они способствовали тому, что за их Кланом сохранялось неоспоримое первенство. Впрочем, Клан был первым на протяжении жизни нескольких поколений, и Бран, став вождем, чувствовал себя увереннее, чем его соперники. Важнейшим условием первенства Клана были мудрость, проницательность и благоразумие его главы. Как и состязание женщин, борьба между вождями была негласной, хотя имя победителя ни для кого не являлось тайной.
В заслугу вождю ставились ловкость и сноровка его охотников, мастерство и беспрекословная покорность женщин – это доказывало, что у вождя сильная воля и твердая рука. Учитывалась и верность традициям Клана. Но главным образом почет, которым окружали того или иного вождя, зависел от его собственного характера. Бран понимал, что на этот раз ему придется нелегко. Приведя на сход Эйлу, он утратил незыблемую почву под ногами.
Во время Великого Сходбища возобновлялись старые знакомства, люди встречались с родственниками из других Кланов и обменивались слухами, историями и легендами, весьма скрашивавшими холодные зимние вечера. Молодые мужчины и женщины, которым не находилось подходящей пары в их собственных Кланах, могли поискать счастья в других. Мужчина имел право взять себе женщину из другого Клана лишь с согласия своего вождя. Для женщины же такой выбор считался честью, особенно если на нее положил глаз представитель более чтимого Клана. Правда, разлука с домом, с родными и друзьями причиняла ей немало горя. При мысли о том, что ее ждет подобный удел, Эйла заранее печалилась. Впрочем, несмотря на лестный отзыв Зуга и высокое положение целительницы, занимаемое Эйлой, Иза сомневалась, что ее приемная дочь найдет на Сходбище свою судьбу. То, что у Эйлы есть сын, говорило бы в ее пользу, будь он здоровым, но увечный ребенок лишь отвращал от нее мужчин.
Однако сейчас мысли Эйлы были заняты вовсе не поисками пары. Она пыталась набраться смелости и выйти из пещеры под град любопытных и подозрительных взглядов. Вместе с Убой она уже разобрала всю поклажу и устроилась у очага, которому предстояло на много дней стать их домом. Хлопоты не заняли много времени: женщины Клана Норга позаботились, чтобы камни для очага и сосуды с водой находились поблизости. Эйла, вспомнив советы Изы, постаралась, чтобы ее способности не остались незамеченными, и ее искусные изделия уже привлекли всеобщее внимание. Она умылась, переоделась в чистую накидку и принялась кормить сына грудью. Уба меж тем нетерпеливо ерзала в ожидании. Девочке хотелось побыстрее исследовать окрестности пещеры и посмотреть на людей из других Кланов, но выходить одна она не решалась.
