Уже поздно, – спохватилась Эйла. – Пора домой».
Она разбудила сына, подхватила его на руки и направилась к пещере, стараясь забыть о Других. Но мысли о них крепко засели у нее в голове.
– Ты сейчас очень занята, Эйла? – осведомилась Уба, подходя к очагу Креба.
По ее смущенному и радостному лицу Эйла сразу поняла, что произошло. Пусть Уба сама расскажет, решила она.
– Нет, я вовсе не занята. Я всего лишь смешивала клевер и мяту – хотела попробовать, что получится. Погоди, я поставлю воду для чая.
– А где Дарк? – спросила Уба, пока Эйла мешала угли и опускала в сосуд с водой раскаленные камни.
– Играет с Гревом. Ога присматривает за ними. Эти двое жить не могут друг без друга.
– Наверное, потому, что Ога выкормила их обоих. Посмотреть на них – словно два брата, рожденные вместе.
– Да, только братья, рожденные вместе, всегда очень похожи, а Дарк с Гревом – нет. Помнишь, у одной женщины на Великом Сходбище было два совершенно одинаковых сына? Их невозможно было различить.
– Иногда двое, родившиеся вместе, бывают несчастливыми. А троих, рожденных вместе, обычно не оставляют в живых. Как женщина может выкормить сразу троих – у нее ведь всего два соска? – поинтересовалась Уба.
– Только если ей помогут другие женщины. Одной и двоих-то выкормить нелегко. Нам с Дарком повезло, что у Оги было вдоволь молока.
– Надеюсь, у меня молока тоже будет вдоволь, – произнесла Уба. – По-моему, Эйла, мой покровитель сдался.
– Я так и подумала. Скажи, Уба, с тех пор как у тебя появился мужчина, тебе хоть раз пришлось скрыться в уединении?
– Нет. Наверное, покровитель Ворна слишком долго набирался сил. Он сразу одержал победу.
– Ты уже сказала Ворну?
– Хотела подождать, пока не узнаю наверняка. Но он сам догадался – заметил, что я давно не скрываюсь в уединении. Он очень рад, – с гордостью сообщила Уба.
– Тебе хорошо с Ворном, Уба? Он добр к тебе?
– Да, очень. Он так обо мне заботится. А когда узнал, что я понесла, сказал, что давно меня ждал. Сказал, хорошо, что у меня будет ребенок. Оказывается, он всегда хотел меня и просил, чтобы меня ему отдали еще прежде, чем я достигла зрелости.
– Тебе повезло, Уба.
Эйла промолчала о том, что в Клане не было другой женщины, подходящей Ворну по возрасту. «Кроме меня самой, конечно, – промелькнула у нее досадная мысль. – Но зачем я Ворну? Зачем ему высоченная уродливая женщина, когда он может получить миловидную Убу, родную дочь и истинную преемницу Изы. Переживать мне не о чем, – успокоила себя Эйла. – Разве я хотела стать женщиной Ворна? Просто меня тревожит, что будет со мной и моим сыном, когда Креб отправится в иной мир. Без сомнения, я сделаю все, чтобы это случилось не скоро. Но, похоже, Кребу надоело жить. Он почти не выходит из пещеры. Если он не станет себя заставлять, близок тот день, когда он и не сможет выйти».
– О чем ты задумалась, Эйла? В последнее время ты часто грустишь.
– Меня очень беспокоит Креб, Уба.
– Он стареет. Он ведь намного старше матери, а она давно отправилась в иной мир. Мне очень не хватает ее, Эйла. Так тоскливо, как подумаешь, что вскоре Креб отправится за ней вслед.
– Мне тоже тоскливо, Уба, – с горечью откликнулась Эйла.
Эйла трудилась не покладая рук. Почти каждый день она отправлялась на охоту, а, вернувшись, дотемна хлопотала по хозяйству, словно боялась хотя бы мгновение посидеть праздно. Каких только дел она себе не придумывала: перебирала свой запас целебных трав, рыскала по лесам и лугам, чтобы его пополнить, без устали наводила чистоту у очага. Она плела корзинки и коврики, мастерила деревянные миски и тарелки, вырезала из меха новые накидки, обувь, рукавицы и шапки для будущей зимы, скручивала из сухого мха фитили для светильников, выдалбливала из камня ножи, скребки, топоры, делала ложки и черпаки из раковин, найденных на морском берегу. Когда наставал ее черед, она отправлялась с охотниками на промысел и сушила мясо, вместе с другими женщинами собирала плоды и коренья, молола и растирала зерна и орехи, чтобы Кребу и Дарку было легче жевать их. И все же у нее оставалось достаточно времени для тревог.
Креба Эйла окружала беспрестанными попечениями. Никогда прежде она не уделяла ему столько забот. Она готовила особые лакомые блюда, чтобы возбудить его аппетит, придумывала новые припарки и отвары, чтобы облегчить его хвори, заставляла его греться на солнце и гулять с ней неподалеку от пещеры. Старому шаману ее хлопоты явно были приятны. Казалось, он чувствовал себя немного бодрее. Но все же обоим не хватало прежней близости и теплоты. Те времена, когда они, гуляя, коротали время в разговорах, миновали. Теперь они шли молча, лишь изредка обмениваясь словами, и избегали любых проявлений чувств.
Старость вплотную подступила не только к Кребу. Настал день, когда Бран, стоя на вершине хребта, проводил уходящих охотников взглядом. Внезапно Эйла заметила, как сильно он сдал. Борода и волосы Брана были белы как снег, лицо прочертили глубокие борозды, вокруг глаз залегла сеть морщин. Но, хотя тело Брана утратило прежнюю силу, ему еще далеко было до дряхлости. Когда охотники скрылись из виду, вождь вернулся в пещеру и остаток дня безвылазно просидел у своего очага. Когда настало время следующей охоты, Бран возглавил отряд, но потом остался вновь. На этот раз не пошел на охоту и Грод, верный помощник вождя.
Однажды на исходе лета Дарк сломя голову ворвался в пещеру:
– Мама! Мама! К нам идет человек!
Вместе со всеми обитателями пещеры Эйла поспешила к выходу. Действительно, со стороны морского берега к жилищу Клана приближался какой-то незнакомец.
– Эйла, как ты думаешь, это за тобой? – в волнении спросила Уба.
– Я знаю не больше твоего.
Эйлу обуревало смятение. Ей хотелось, чтобы гонец явился за ней, и в то же время она боялась этого. Вождь вышел навстречу посланцу и повел его к своему очагу. Вскоре Эйла увидела, что к очагу Креба приближается Эбра.
– Бран ждет тебя, Эйла, – сообщила она.
Сердце у Эйлы упало. С трудом передвигая внезапно ослабевшие ноги, она направилась к очагу Брана и ни жива, ни мертва опустилась у ног вождя. Он коснулся ее плеча.
– Это Бонд, Эйла, – сообщил Бран, указав на гостя. – Он проделал долгий путь из Клана Норга, чтобы посоветоваться с тобой. Мать его больна, и целительница их Клана не способна облегчить ее недуг. Она сказала, ты владеешь более сильными чарами, ты можешь помочь.
На Великом Сходбище все имели случай убедиться в искусстве и знаниях Эйлы. Гонцу нужна была целительница, не женщина. Это немного кольнуло Эйлу, но досада быстро сменилась облегчением. Бонд провел в Клане несколько дней и сообщил за это время множество новостей. Молодой охотник, обязанный Эйле жизнью, перезимовал в пещере Клана Норга. К весне он поправился настолько, что почти перестал хромать и вместе со своей женщиной двинулся домой. Женщина его произвела на свет крепкого здорового мальчика, которого нарекли Креб. Эйла подробно расспросила Бонда о недуге его матери и дала ему сверток с целебными травами, а также множество советов, которые тому надлежало передать целительнице своего Клана. Эйла отнюдь не была уверена, что ее снадобья окажутся более действенными, но не могла хотя бы не попытаться помочь матери столь преданного и храброго сына.
