Я остановилась в прихожей, механически сняла плащ. Взглянув в зеркало, поправила прическу. «Думай», — безмолвно просила я свое бледное отражение. Если он собирается драться на дуэли, то что ему понадобится в первую очередь?
Шпага? Вряд ли. Его собственная висела наверху в спальне, на дверце шкафа. Хотя он легко мог одолжить шпагу, я не могла себе представить, чтобы главную дуэль своей жизни он провел с чужим оружием в руке.
Шпагу ему подарил дядя Дугал Макензи, когда Джейми было семнадцать лет. Дядя научил его обращаться с ней и показал несколько эффектных приемов для левой руки. Они тренировались в фехтовании левой рукой против левой по нескольку часов в день. Наконец Дугал сказал мне, что теперь испанский клинок стал продолжением руки Джейми. Да и сам Джейми как-то признался, что чувствует себя без шпаги голым. А это был не тот бой, на который он вышел бы голым.
Нет, если бы ему нужна была шпага, он бы немедленно пошел домой и взял ее. Я нетерпеливо провела рукой по волосам, напряженно размышляя. Черт побери, каковы правила дуэли? Что должно происходить, прежде чем дойдет до шпаг? Вызов, конечно. Являлись ли слова Джейми в доме герцога вызовом?
В голову лезли какие-то сцены из фильмов, когда мужчины хлещут друг друга по лицу перчатками. Но я не представляла себе, бывает ли так на самом деле или это плоды фантазии режиссеров.
Потом мне пришло на ум, что вслед за вызовом должно быть найдено подходящее место для дуэли, вдали от случайных прохожих и от королевской гвардии. Ах вот куда он пошел — найти место. Муртаг…
Даже если Джейми нашел Муртага раньше, чем Фер-гюс, ему еще предстояло уладить кое-какие формальности. Мне стало немного лучше на душе, хотя сердце продолжало колотиться, и тесемки на корсете показались затянутыми слишком туго. Никого из слуг не было поблизости. Я распустила тесемки и глубоко вздохнула.
— Не знал, что вы имеете привычку раздеваться в прихожей, а то бы остался за дверью, — раздался иронический голос с шотландским акцентом.
Сердце у меня екнуло. В дверях, расставив руки и уперев их в дверные косяки, стоял высокий, ростом почти с Джейми, мужчина с такими же гибкими движениями и таким же выражением холодного самообладания на лице. Хотя волосы у него были темные, а глубоко посаженные глаза туманно-зеленые. Дугал Макензи появился в нашем доме, будто вызванный моими мыслями. Если только не самим чертом.
— Бога ради, что вы здесь делаете? — Я стала потихоньку приходить в себя от испуга, хотя сердце еще неровно билось. Я ничего не ела с утра и ощутила неожиданный приступ тошноты. Он подошел, взял меня за руку и потянул к креслу.
— Садись, детка, — сказал он, — тебе будет лучше.
— Вы очень наблюдательны, — ответила я. Черные точки плясали у меня перед глазами. Я извинилась перед ним и уткнулась лицом к себе в колени.
Джейми… Фрэнк… Рэндолл… Дугал. Лица проходили чередой перед глазами, имена звенели в ушах. Ладони у меня вспотели, и я прижала их к плечам, стараясь остановить дрожь. Джейми не пойдет к Рэндоллу немедленно — вот что важно. Еще есть время подумать, принять какие-то меры. Но какие? Оставив этот вопрос звучать в подсознании, я заставила себя успокоить дыхание и сосредоточить внимание на другом.
— Я повторяю свой вопрос, — сказала я, поднимаясь и откидывая назад волосы. — Что вы здесь делаете?
Его черные брови поднялись.
— А что, нужна особая причина, чтобы повидаться с родственником?
Во рту у меня еще оставался желчный привкус, но с дрожью в руках справиться удалось.
— При сложившихся обстоятельствах да, — не обращая никакого внимания на развязанные тесемки, я подошла к подносу с бренди. Опережая меня, Дугал схватил стакан и налил мне не больше чайной ложки. Затем внимательно посмотрел мне в лицо и удвоил дозу.
— Спасибо, — сухо поблагодарила я, принимая стакан.
— Обстоятельства, значит? И какие же это обстоятельства? — Не дожидаясь ответа или разрешения, он спокойно наполнил другой стакан для себя и поднял его. — За его величество! Короля!
Мои губы растянулись в улыбке.
— За короля Джеймса, полагаю? — Я сделала маленький глоток и почувствовала, как горячая ароматная волна поднялась до самой макушки. — Вы в Париже. Значит ли это, что вам удалось переубедить Колама?
Хотя Дугал Макензи был якобитом, во главе клана Макензи стоял его брат Колам. Ноги Колама были изуродованы болезнью, и он не мог вести свой клан в бой, поэтому военачальником был Дугал. Битвой руководил Дугал, хотя вопрос о том, быть ли битве, решал Колам.
Дугал оставил без внимания мой вопрос и, осушив стакан, налил себе новую порцию. Он смаковал первый глоток, перекатывая его во рту, затем, проглотив, слизнул языком с губ оставшиеся капельки.
— Неплохо, — сказал он, — нужно взять с собой для Колама. Ему необходимо что-нибудь покрепче вина, чтобы спать по ночам.
Это был косвенный ответ на мой вопрос. Значит, состояние Колама ухудшается. Измученный болезнью, он постоянно испытывал сильную боль и вынужден был пить крепленое вино по вечерам, чтобы уснуть. Теперь он перейдет на бренди. Как долго он еще протянет, не прибегая к опиуму как болеутоляющему средству?
Потому что как только Колам начнет принимать опиум — это будет конец его правления кланом. Лишенный физических сил, он руководил людьми исключительно за счет силы воли. Но если состояние Колама будет зависеть от наркотиков, во главе клана встанет новый лидер — Дугал.
Я пристально посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд без тени смущения, с легкой улыбкой. Лицом он сильно напоминал брата и племянника — оно было широким и сильным, с высокими скулами и прямым, как лезвие ножа, носом.
Поклявшись в восемнадцать лет верно служить брату, он был верен этой клятве вот уже тридцать лет и, я знала, будет верен ей впредь, пока Колам не умрет или будет не в состоянии руководить кланом. И только тогда мантия главы клана покроет плечи Дугала и люди из клана Ма-кензи последует за ним в бой за Шотландию, под знаменем короля Джеймса, ведомые Красивым Принцем Чарли.
— Вы спрашиваете, какие обстоятельства? — переспросила я. — Являетесь в дом к человеку, которого бросили умирать в тюрьме и чью жену вы пытались соблазнить. И считаете это хорошим тоном?
Это был Дугал Макензи — вместо того чтобы прийти в замешательство, он рассмеялся. Я не могла себе представить, чем можно было бы смутить этого человека, но если такое возможно, хотелось бы увидеть его лицо в этот момент.
— Соблазнить? — Он удивленно растянул губы. — Я предлагал тебе руку и сердце.
— Вы хотели изнасиловать меня, насколько я припоминаю, — отрезала я. Он в самом деле хотел жениться на мне прошлой зимой с помощью силового давления — отказавшись помочь мне освободить Джейми из Уэнту-ортской тюрьмы. Хотя истинным мотивом было захватить имение Джейми Лаллиброх, которое перешло бы мне в случае смерти мужа, он не склонен был отказываться и от других удовольствий этого брака, в частности, от наслаждения моим телом.
