Ее сердце забилось медленнее. Она закрыла глаза, по-прежнему думая: «Я не могу идти. Я не могу двигаться». В то же время Мэриан не могла позволить себе заснуть. Она старалась вспомнить, какими были глаза Робина, когда он назвал ее взрослой девушкой и стратегом. В его словах звучало нечто большее, чем доверие, и она поняла, что это любовь. А вдруг она ошибается? Поэтому Мэриан изо всех сил старалась вспомнить, с каким выражением он это говорил. Но восстановить в памяти его лицо становилось все труднее и труднее. «О боже… — подумала девушка, — думает ли Робин обо мне… хоть когда-нибудь? Старается ли он вспомнить мое лицо, когда меня нет рядом?»
Так Мэриан и просидела за камнем до тех пор, пока тьма не сменилась серыми рассветными сумерками. Если за ней кто-то и наблюдал, то она лишь чувствовала его присутствие, но не слышала его движений. Сейчас девушка думала о том, сможет ли на рассвете выпустить Календулу, чтобы достать хоть один рубин. Но птица всю ночь казалась такой же напуганной, как и ее хозяйка.
Наконец раздался топот копыт. Это был утренний объезд лесной стражи. Мэриан поняла, что надо убираться отсюда, пока ее не заметили.
Если она сумеет дойти до дороги, то сможет прикинуться юношей, возвращающимся в свою деревню после каких-то хозяйственных дел.
Девушка выбралась из укрытия и поползла на животе по высокой траве. Добравшись до дороги, поднялась на ноги и зашагала к замку. Календула снова осмелела и полетела на некотором расстоянии впереди. Это означало, что путь свободен.
В этот день Мэриан больше не вернулась в лес и на следующие два тоже. Вместе с Мэг собрала корзину яиц от их последней курицы, чтобы отвезти их на рынок с зашифрованным посланием к брату Туку. Он посещал все условленные места так часто, как только мог. В послании говорилось, что Мэриан почувствовала слежку. И она очень удивилась, когда через пару дней получила ответ. В нем говорилось: «У меня все так же, как у тебя. Будь осторожна».
Девушка поняла, что не сможет больше пойти в лес сама. Ведь это совсем не то, что охота без пут, теперь добыча должна быть совсем другой — не зайцы или утки, а рубины! И она стала изо всех сил думать над тем, как объяснить соколам не только то, какая странная должна быть добыча, но и то, в каких именно деревьях она находится. Если только удастся все объяснить, Мэриан отправит Календулу, Моргану, Лиру или Улисса в одиночку. Все соколы довольно суеверны. Что подумают Мох и остальные, если она скажет им о рубинах, спрятанных в прокаженных деревьях, где жили зараженные соколы-перепелятники? И все-таки девушка медленно начала:
— Хечмон дуасч куинкс кинаш… (В Барнсдейлском лесу есть пять брошенных гнезд в дуплах, в которых я спрятала выкуп за короля — пять рубинов).
— Гнезда были брошены потому, что соколы-перепелятники заразились, не так ли, Мэтти? — спросила Лира негромко. Для своих птиц девушка по-прежнему оставалась Мэтти.
— Да. Я никогда вас не обманывала. Если вы откажетесь помочь, я это пойму.
— Старое предание гласит, — сказал Мох, — что можно заразиться, просто приблизившись к дереву, где жили зараженные соколы-перепелятники. Но я согласен тебе помочь.
Мэриан прикрыла глаза, благодаря старую дорогую птицу за то, что та стразу же согласилась. Жаль только, что она была слишком дряхлой и вряд ли от нее будет толк.
— Надеюсь, ты ни капли не сомневалась, что я соглашусь тебе помочь, Мэтти? — спросила Календула.
— И я тоже, — откликнулся Улисс.
— Рассчитывай и на меня, — присоединилась Моргана.
— И на меня, — добавила Лира.
Девушка смотрела на своих птиц затуманенным слезами взором и думала, умеют ли они тоже плакать?
— Вы все такие хорошие, — произнесла она, наконец. — Вы самые благородные птицы, и с вашей помощью мы спасем короля Ричарда Львиное Сердце, самого лучшего из правителей. А теперь я попробую вам объяснить, где находятся деревья.
Птицы обменялись нервными взглядами, которые девушка не поняла. Может быть, у них были какие-то задние мысли.
— Псчуап мучта тауба тауба и грейча… (Нужно лететь строго на запад, а добравшись до леса, повернуть на юго-юго-восток. Там растет платан и несколько берез…) — Мэриан говорила негромко, стараясь как можно отчетливее объяснить местонахождение деревьев, в которых спрятаны рубины.
Птицы собрались вокруг нее и слушали внимательно. Лира опустилась на пол, где девушка чертила на камнях схему обугленной палочкой.
— Беда в том, что так не объяснишь, как соколу прокладывать курс, — сказала Лира. — Слова… слова… картинки…
И Мэриан поняла, что хотя и выучила птичий язык, понятия не имела о том, как соколы прокладывают курс. Ни слова, ни плоские картинки тут не помогут.
— Видишь ли, милая, — раздался слабый и дребезжащий голос Моха, — на каменной кладке этой башни особенно трудно объяснить, как мы добираемся до нужного места. И хотя сейчас я мало что вижу, на просторе я руководствуюсь чувствами. Я чувствую расположение звезд, движение Солнца и Луны, разные точки на земле.
— Точки на земле? — переспросила девушка.
— Это трудно объяснить. Но на земле есть два особых места, расположенных друг против друга, и это помогает нам. Наш мозг очень чувствителен к тому, что мы называем «нуамелк».
— Нуамелк, — повторила Мэриан. Это слово было ей незнакомо.
— Нуамелк — это сочетание двух слов: «север» и «притягивать».
— Ты хочешь сказать, вас притягивает север?
— Не совсем… — Мох задумчиво поскреб когтем пол, как бы ища ответ. — Это образ мышления, способ, которым нами руководит наш мозг, а не только глаза. У людей есть карты. А это как бы карта в мозгу, но не плоская. Именно этого не хватает твоему рисунку. Его линии плоские. Для нас он не имеет формы.
— Тогда все без толку, — вздохнула девушка.
— Нет! — неожиданно взвилась Календула. — Если ты меня отпустишь, я смогу найти нужное дерево и показать остальным.
— Ты хочешь сказать, что сможешь все рассказать им?
Соколы переглянулись. Для них Мэтти была настолько птицей, насколько ею может быть человек, но она не понимала, что «рассказать» — это совсем не то, что «нуамелк».
— Не рассказать, Мэтти, — ответила Календула.
Услышав свое прежнее имя, девушка мысленно вернулась в тот странный миг, когда много лет назад она радостная возвращалась домой после первого полета Календулы. Может быть, именно тогда Мэтти впервые почувствовала, что пересекла невидимую границу между птицами и людьми? Потом ей вспомнился другой давний случай, когда она легла в постель, но не могла заснуть и оказалась в странном состоянии, скорее в трансе, чем во сне, обнаружив себя сидящей на насесте, отделившись от собственного тела. Она почувствовала, как странно шевелятся плечи, и в то же время ее зрение стало необычайно острым, предметы виделись абсолютно ясно. И теперь девушка поняла еще одну очень важную вещь. Голова кружилась, ее куда-то влекло. И Мэриан впервые почувствовала, что находится не в замке, не в графстве, даже не в Англии, а на Земле!
