Книга Любовник богини, страница 79. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовник богини»

Cтраница 79

Однако Василий держался, фехтуя левой рукой и работая вагхнаком — правой, когда какая-нибудь наглая черномазая рожа оказывалась слишком близко. Он мог жалеть только о том, что нет третьей руки, для другой сабельки, однако и одной положил уже немало ворогов, непривычных рубиться с левшой и терявших драгоценные мгновения на то, чтобы перестроиться в маневре.

Ну что ж, как рубаки все эти орущие туземцы и в подметки не годились бонапартовским ветеранам, которые зубами рвали армии союзников на подступах к Парижу и, видя перед собою хитреца-левшу, с усмешкой тоже перебрасывали саблю в левую руку: «Avec plaisir, s`il vous plait, monsier!» [28].

Существовала маленькая разница: там Василий был со товарищи, а здесь — как бык взъяренный, но одинок.

И вот-вот прилетит снизу еще одна чакра, или стрела, или копье… Он как-то вдруг, внезапно понял, что обречен, а значит, обречена и Варенька, но, вместо того чтобы родить страх в его сердце, эта мысль удесятерила его силы.

Он спустился на ступеньку, еще на две… Вдруг гулко ударил барабан — и Василий оказался один на лестнице: наступающие отхлынули, и только трупы остались на ступеньках.

Они опять сгрудились во тьме, а магараджа вытянулся во весь свой плюгавенький росточек, вскинул саблю Сиваджи…

— Попался, голубочек! — радостно выдохнул Василий, смахнув с пальцев вагхнак. Он уже занес руку, чтобы размахнуться, послать чакру вперед, чтобы смертоубийственное лезвие чиркнуло по горлу этого коварного…

И рука его опустилась.

Какая-то темная волна прошла по телу, окатила его нерассуждающим ужасом. Тоска сжала сердце.

Василий уронил чакру — звон металла по ступенькам показался отчаянным далекимзоврм… на который он уже не мог отозваться.

Медленно поднял голову — и пошатнулся. Слабость, внезапно овладевшая им, была так сильна, что он едва не свалился на ступеньки. Да еще что-то непрестанно било его в грудь, ударяло по голове, толкало, заставляло лечь, лечь, сдаться. Мерные удары барабана заставляли лестницу вздрагивать, и Василий уже с трудом удерживался на ногах. Еще секунда, и, несмотря на тупую, но сильную, как удары молота, боль в висках, им стало овладевать невыразимое чувство покоя; он смутно осознавал, что лишается чувств.

В глазах его все плыло, но какой-то тусклый красный огонек внезапно приковал к себе взгляд. Он двоился — и Василий не сразу осознал, что смотрит в два красных, алчных глаза. Это были глаза Кали, и под ее взором Василию показалось, что он связан, опутан, что его беспомощного влекут на заклание неведомые силы.

И хотя он не мог уже пошевельнуть ни одним пальцем, ни произнести ни одного звука, он не испытывал ни малейшей боли, не было даже искры страха в душе: одно только полное затишье всех чувств.

«Неужто это смерть?» — мелькнуло у него в голове, и чей-то чужой голос ответил:

«Да, о да, вечная смерть!»

Он поник головой, ощущая, что нет ни сил, ни желания противиться. Он знал, что жизнь еще теплится в его теле, однако не испытывал ни малейшего сожаления от того, что этот слабенький огонек скоро погаснет.

Что-то холодное соскальзывало с руки. Латунная рукавица ханды… последняя хитрость — меч… Эти слова больше ничего не значили для него, ничего.

Он сделал еще один неверный, колеблющийся шаг — и в этот миг что-то пронзило его левое плечо. Василий взревел от боли, качнулся, хватаясь за плечо, словно хотел сорвать тяжелую длань, вцепившуюся в него. Чудилось, боль — рука смерти легла ему на плечо! Сознание вспыхнуло, ожило, мышцы напряглись. Он понял: в плечо попала стрела или нож. Его убивали сзади, предательски!

Он повернулся, чтобы увидеть лицо этого последнего врага, убийцы, еще более коварного, чем сам магараджа…

Перед ним стоял Нараян.

И он еще успел рвануться к горлу этого предателя, прежде чем мрак овладел всем его существом.

Глава 21
Третья смерть

Не бойся, не умрешь — ведь ты рожден

Для жизни долгой… Боль я изгоняю

Заветным словом:

Да придет дыхание.

Сознанье пусть затеплится в тебе!

Прохладное дуновение коснулось лба, и Василий ощутил, что грудь его поднимается и в нее входит воздух. Он с болью закашлялся, словно это обыкновенное движение было чем-то забытым, непривычным… грудь, чудилось; замлела, оставаясь так долго каменно неподвижной. Веки его трепетали, желая подняться, С невероятным усилием, словно приподнимая неимоверную тяжесть, Василий приоткрыл глаза и тотчас зажмурился снова, потому что нестерпимо яркий свет, заливавший мир, так и хлестнул по ним, выбив жгучие слезы.

Он отвык дышать, отвык видеть. Губы не повиновались — говорить он тоже отвык. И хотя откуда-то знал, что у него должны быть руки и ноги, их он тоже не ощущал.

Да воссоединятся телеса!

Да возродятся зрение и сила!

Из забытья, как некогда, восстань!

Так… уже лучше. Тысячами иголочек закололо все тело: это ожила в нем кровь, ринулась делать свое животворящее дело, однако Василий чувствовал, что еще далековато до того, чтобы «из забытья, как некогда, восстать», — слишком долго он пробыл во мраке… в том мраке, который обрушился на него, когда стрела Нараяна пронзила ему плечо.

И сейчас словно бы еще одна стрела вонзилась в него — на сей раз в голову. Эта стрела была изумление.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация