– У тебя, Андрей Федорович, слишком сладкая кровь! – усмехнулся корабельный воевода. – Все комары собрались вокруг тебя.
– Чего смеешься? Как мне спать? Выпьют гады мою кровушку, к утру останется сухонький скелетик.
– Ты вот что, отправляйся на тот берег к копейщикам, прикажи нарвать конского щавеля и полезай на стог.
– Сейчас конец лета, щавель уже несъедобный.
– Ты вокруг себя побросай, он отпугивает комаров.
– А если литовцы придут?
– По реке? Со стожка и посмотришь за боем.
Норманн перебрался на челн, долго примерялся, прежде чем взяться за весло, затем плюнул и сел. Не умеет он держать равновесие на этой утлой посудинке, которая так и норовит под ним перевернуться. Князь не князь, а лучше грести сидя, чем плюхнуться в воду посреди реки. Решение оказалось верным. Не успел он добраться до середины, как послышался стук весел и веселое пение норвежцев. Со стороны Вильно спускался драккар, а за ним длинной вереницей гнались однодревки с ополчением. Норманн задергался, не зная, куда грести, попытался повернуть назад и чуть было не опрокинулся. Вот и выбор, поневоле пришлось энергично грести к лугу. Со стороны это напоминало паническое бегство перепуганного рыбака. Уже выбравшись на берег, внимательно посмотрел на литовское ополчение и мысленно поблагодарил норвежцев. Находчивые и хладнокровные ребята, драккар шел спокойным размеренным ходом, удерживая при этом незначительную дистанцию от литовского войска. В результате у ополченцев сложилось впечатление, что они вот-вот догонят врага. Спины гребцов лоснились от пота – прекрасно, здесь четыре часа до Вильно, противник выйдет на плес совершенно беспомощным. Что такое напряженная гребля, Норманн уже проверил на себе. В первую очередь устают кисти рук, причем так, что тяжело их разжать, а затем невозможно взять даже ложку. Нет, сейчас будет не сражение, а наказание беспомощных инвалидов. Когда дракарр проходил мимо Норманна, кормщик весело крикнул:
– Князь, два драккара идут с небольшим отставанием, они перекроют путь беглецам.
– Отлично! Пройдешь плес и сразу табань
[36]
. Сначала карфи выйдут на стремнину, затем начнем атаку.
– У этих лодок борта слишком низкие, всего лишь на ладонь от воды. Нам топором никого не достать.
– Первым делом идем на таран, затем собираем рабов.
В драккаре засмеялись и стали готовиться к бою. Вскоре ниже плеса показались карфи. Преследователи сначала всполошились, но быстро разглядели малочисленные команды. Над рекой пронесся воинственный клич, затем последовала разноголосица радостных выкриков. Вот она, добыча! Малочисленность врага сулила легкую победу и возвращение домой с трофеями. Убегавший драккар вскоре остановился, как бы собираясь дать решительный бой, что только добавило энтузиазма преследователям. Увы, радость литовцев оказалась непродолжительной. Из-под завесы ивовых ветвей буквально вылетела сотня боевых корабликов и начала кромсать лодки, как ледоколы весенний лед. Воинственные крики ополченцев мгновенно сменились на вой отчаяния. Кто-то в панике разворачивался назад, другие пытались увернуться от мощных таранных ударов, третьи повернули к лугу в надежде спастись бегством по суше.
– Барон фон Кюстров, стройте копейщиков! – крикнул Норманн. – Лучников на фланги!
– Понял! Лучники! Ваша задача не дать противнику разбежаться!
Для карелов это была первая боевая стычка, поэтому копейщики и лучники строились несколько суетливо. Однако старшины и командиры отделений из бывших тевтонцев быстро навели порядок. Берег ощетинился острой сталью длинных пик. На литовских лодках возникло замешательство, а появление со стороны Вильно двух драккаров окончательно решило исход так и не начавшегося боя. Однодревки наперегонки ринулись к лужайке, на берег полетело оружие и амуниция. Сами ополченцы остались на своих местах, справедливо полагая, что дальше вниз по реке их никто не потащит на буксире.
Утреннее солнце так и не смогло раскрасить своими лучами серые стены замка Гедимина. Великий князь построил свое жилище в традиционном рыцарском стиле. Грубо выломанный плитняк подчеркивал неровную кладку, а редкие узкие окошки ассоциировались с тюрьмой. Любой русский пограничный монастырь своим внешним видом даст этому убогому страшилищу сто очков форы.
– Не передумал, Андрей Федорович? – в очередной раз переспросил Шушун. – С опытными воинами намного надежней.
– Да там никого не осталось, кухарки с конюхами при виде копий сами ворота откроют!
– Мало ли, а вдруг в замке кто из княжьей дружины?
– Стража обязательно должна быть, без нее никто не оставит свой дом.
– Вот видишь! А сам лезешь на рожон! – упрекнул старшина корабельщиков.
– Важнее полон взять, для чего тебе потребуется как можно больше воинов. Я подожду тебя у закрытых ворот.
– Договорились, но помни, карелы ранее не воевали, при виде врага могут разбежаться, как куры от лисы.
Дождавшись сбора сотни копейщиков с полусотней лучников, маленький отряд полез на вершину крутобокого холма, где мрачно возвышался замок Гедимина. Цепляясь за ветви редкого кустарника, Норманн изредка оглядывался. Вытянувшись цепочкой, ушкуи заворачивали в узенькую речушку под названием Вильня. Все идет по плану, город охватывают в плотное кольцо облавы. Что издали, что вблизи – форпост западных рубежей Литвы выглядел откровенно чужеродным творением рук человеческих. Вероятнее всего замок строился не для обороны города. Его предназначение заключалось в защите завоевателей от местного населения. Собственно, и замки Риги, Таллина, Нарвы или Тарту строились не для безопасности горожан, а как место укрытия завоевателей.
– Андрей Федорович! Из ворот замка выходят воины! Их много! – почему-то шепотом доложил сотник.
Хреново. Полсотни обученных бойцов легко собьют любое количество ползущих по крутому склону врагов.
– Нас уже заметили?
– Нет, они смотрят на город, где высаживается наш десант.
– Передай всем – поднимаемся прямо к стене, затем действуем по моей команде.
Норманн чуть ли не ползком подобрался к площадке у ворот, откуда уходил к городу серпантин подъездной дороги. Осторожно раздвинул колючий чертополох и увидел на противоположной стороне группу воинов. Шесть человек оживленно обсуждали процесс высадки десанта, изредка поглядывая на крышу замка.
– На реке больше никого нет! – крикнул какой-то воин, высунувшись по пояс из слухового окошка.
– Уверен? Может, второй отряд сильно отстал или грабит Дукшу?
– Не, там пастухи на выгоне спокойно сидят.
– Смотри в оба!
Один из воинов сел на землю, остальные вернулись в замок. Норманн передернул плечами – разговор шел на русском языке! Прав был Максим, сегодняшняя Литва не имеет никакого отношения к той жмуди, что через шестьсот лет взяла себе чужое имя. Сейчас идет экспансия с юго-востока на запад, и этот замок прямое свидетельство завоевания русскими князьями южной Прибалтики. Стараясь не шуметь, Норманн вернулся к стене и глянул наверх. Ближайшее окно находилось на уровне третьего этажа. Надо двигаться потише, обитателей комнаты может всполошить шум полутора сотен человек. Так и есть, сглазил. Из окна высунулась женская голова, окрестности огласил истошный визг.
