– Юлька, нам пора, – сказал Тимофей. – Давай собираться. Пока доедем, пока то, пока сё…
– А я ленюсь… – застонала Юля. – Пни меня!
Тимофей шлёпнул её по мягкому месту.
– Чтоб через полчаса была готова.
– Щас! Я же накраситься не успею!
Прошло добрых два часа, пока Кнуров с Юлей, наконец, собрались, упаковались и спустились в гараж. Машину Тимофей после известных событий менять не стал, подремонтировал только, подновил. Хорошая же «тачка»!
Он запустил двигатель и вывел «мерс» во двор. Выехал на улицу, покатил, меняя очищенные улицы на подземные туннели, залитые светом фонарей и фар.
За городом Тимофей плавно утопил педаль акселератора, и «мерседес» полетел, легко выжимая сто двадцать.
– Как твои информатории? – спросила Юля.
– Нормально, – пожал плечами Кнуров и не удержался, добавил деталей: – Минобороны сделало заказ на наноинформаторы, а наши И-фильтры расходятся влёт. Деньги повалили такими массами, что не знаем, куда девать! Центральный информаторий отгрохаем к лету, к осени запустим. А Малые… Ну-у… в будущем году один или два соорудим. Должны.
– Значит, – задумчиво сказала Юля, – тебе лично алгоритм судьбы принёс удачу.
– А при чем тут информатории? – улыбнулся Тимофей. – Ты – моя удача.
Юля дотянулась до его щеки и поцеловала.
В Александровку приехали после обеда. Пришлось поколесить и побуксовать, пока одолели сугробы, наметённые по деревенским улицам. На Прямой снега было мало, а когда «мерседес» остановился около пятого дома, оказалось, что и подъезд, и двор уже вычищены.
– Кто-то раньше нас приехал! – оживилась Юля.
Тимофей показал на синюю «пежо».
– Бирские! Садись за руль, я ворота открою.
Он вышел, растворил ворота, и Юля завела «мерс» во двор. Двор был расчищен наполовину. Разгоряченный Бирский, скинув куртку, вовсю орудовал лопатой, откидывая снег.
– Привет работничкам! – весело поздоровался Тимофей.
– А-а! – обернулся Бирский. – Шеф приехал! Вон лопата, шеф. Бери больше, кидай дальше!
– Эксплуататор… – проворчал Кнуров и подхватил штампованную пластмассовую лопату. Ворчал он больше для порядку – помахать лопатой хотелось. Застоялся он и засиделся.
– Давно приехали? – спросил Тимофей, разгребая сугроб.
– Да где-то с час назад. Наташа к мамульке ускакала, обещала молочка принести.
– Молочко – это хорошо…
Когда Кнуров дочистил до крыльца, и Юля смела веником снег со ступенек, прибыли «Гоцкалы». В отличие от Бирского, мало внимания обращавшего на имидж руководителя, Сергей следил за образом заведующего производством – он привёз Риту на здоровенном джипе-внедорожнике «питер-турбо». Четырёхколесный зверь едва влез в ворота, широкие шины со скрипом умяли утоптанный снег.
– Здорово! – завопил Гоцкало, вылезая из кабины и подавая руку Рите.
– Привет, Гоцкалы! – приветствовал их Бирский. – Ваша задача – прочистить дорожку к бане!
– Слушаюсь! – откозырял Сергей и вскинул лопату на плечо.
Рита, кутаясь в воротник, поднялась по ступенькам на крыльцо.
– Привет, Тима, – улыбнулась она.
– Привет, – улыбнулся он.
– Не поцелуешь? – шутливо удивилась девушка.
Тимофей с удовольствием поцеловал её пухленькие, будто припухшие губки.
– Я не ревную, – отмахнулась Юля. – Дружба навек, и всё такое…
Рита рассмеялась и бросилась обниматься с Ефимовой.
– А все уже собрались? – спросила она.
– Царёвых ждем… – ответила Юля. – Чу! Слышу пушек гром…
С улицы донеслось мощное сопение, и во двор влез ещё один джип, гражданский вариант военного «тестудо». Из кабины выскочила Даша и с визгом бросилась к крыльцу – обняла Бирского, обняла Тимофея, повисла на Рите и Юле.
– Приветики, приветики! – вопила она. – Я вас уже два месяца не видела!
– А меня? – спросил смеющийся голос, и на крыльцо поднялась Наташа. В руках она несла огромную банку молока.
– Ой, Наташка! А это молоко, да?
– Ага! Его коровки делают. Рогатые такие, «му-му» говорят…
– Смейся-смейся!
– Девчонки! – бросила клич Наташа. – Давайте печку растапливать!
– А дрова?
– А тут есть! Ещё с лета лежат.
Русская печка топится долго, зато и тепло отдаёт медленно, до утра не остывает. Бирская подкинула дров и закрыла заслонку.
– Я на кухне займусь, а вы давайте полы…
– А белья хватит? Кроватей-то как раз – три штуки и диван…
– А мы привезли аж пять комплектов. Они там, в машине!
– А где Сергей? Почему я его не вижу?
– А он баню растапливает.
– О-о! Баня – это вещь!
Тимофей снял ботинки в сенях, обул тапки и на цыпочках прошёл по мытому полу.
– Тима! – сказала Даша. – Ты, наверное, половики хочешь вытрясти?
– С вечера о них думал! – ухмыльнулся Кнуров. – Вот, думаю, приеду и сразу трясти начну… Сейчас, Дашенька.
Он открыл кейс, привезённый Бирским, и вынул все десять мягких кубиков.
– Это он и есть, да? – тихо спросила Даша. – «Гото»?
Тимофей молча кивнул. Обтерев гель-кристаллы тряпицей, он выстроил их в рядок.
– Предиктор… – сказал он.
– А не жалко?
– А их всё равно не отформатируешь, не перепишешь. А опасной и вредной информации столько – они словно ядом сочатся, в руки взять страшно…
В сенях затопали, сбивая снег, заспорили, кому какие тапки, и ввалились в тёплый дом. Бирский, шмыгая носом и потирая озябшие руки, подошёл к Тимофею.
– Ты как хотел? – спросил он, не договаривая, но Кнуров понял.
– Бензинчиком хотел, – сказал Кнуров, – или керосинчиком…
– А мы хвороста подсобрали, – сообщил Бирский, – решили по-простому, по деревенски – на костре.
– А я вообще жечь не хотел, – заявил Гоцкало, – вони от них… Рита говорит, давай, говорит, на мясорубке их перемелем, и всего делов!
– Лучше все-таки спалить, – сказал Царёв, трогая пальцем кубики кристаллической квазибиомассы. – От греха подальше…
– Правильно, – поддержала Ефимова (фамилию мужа она брать не стала…).
– Девчонки! – позвал Тимофей. – Пошли костёр разведем!
Все спустились во двор. Царёв наносил кучу хвороста и дров. Кнуров обрызгал сухие ветки бензинчиком из бутылки. Бирский аккуратно разложил базовые кристаллы, а Гоцкало запалил костер. Пламя ухнуло, насытилось парами бензина и жадно принялось закусывать сухим деревом. Гель-кристаллы задымились, их стало пучить. Впрочем, и деформированная, квазибиомасса сохраняла заложенную в неё информацию. А потом она стала темнеть и покрываться пузырями, потекла вонючей жижицей.
