Книга Другие правила, страница 75. Автор книги Валерий Большаков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Другие правила»

Cтраница 75

— Не стойте! — крикнул он. — Бегите!

Внешний люк занесло пылью, его едва открыли. И вышли в ущелье, скорее даже в расщелину, зигзагом расколовшую мезу. Клекочущий свист зависшего бота слышался глухо, как спор у соседей через стенку — интонация понятна, а вот слов не разобрать. Клекот перебивался звенящим воем плазмы. И что там уже было жечь?

Ковальский пошел впереди и вывел маленький отряд в Прямой каньон — наезженную дорогу к станции «Соам». И куда теперь? На пепелище?

— Пойдем к стройке, — решил он, — а там видно будет…

С ним никто не спорил. Гуськом, друг за дружкой — женщины и Йенсен в середине — беглецы зашагали по пустыне. Они часто оглядывались назад, но ничего, кроме густого белого дыма за Блэк-Месой, не увидели. Еще одно дымное полотнище клонилось над станцией «Соам». Бывшей станцией…

А над всем этим — оранжево-красный купол неба, по которому с бешеной скоростью скользят пятнистые багровые тучи. Внизу было не лучше. По пустыне стремительно неслись туманные струи мельчайшей рыжей пыли, горизонт затянуло мутной красноватой дымкой. Пылевая буря.

Ковальский до того устал, что его уже ничто не пугало и ничто не трогало, даже прильнувшая на миг Маша и то, как она погладила его по рукаву. По крайней мере его простили… Это грело. А прочее… Заметят их с воздуха?.. Да, плохо им будет… Ничего, авось не заметят… Но пробивалась и гордость. Бот они сбили? Сбили — кувыркался так, что сердце радовалось. Еще один навернулся? Навернулся. Какие ж они беженцы? Они — отряд!

До стройплощадки «отряд» еле доплелся. Ковальский никогда еще не был здесь, и лес трехсотметровых колонн, шахт вертикальных и горизонтальных, ряды и ряды стандартных атмосферогенных агрегатов произвели на него сильное впечатление. В дебрях исполинских вышек, переплетавшихся в вышине мостами, галереями, платформами, Ковальский почувствовал защищенность — хоть сверху не видно…

— О, жизнь моя… — прокряхтел Клунин, плюхаясь на приступочку рядом с необъятным подножием обзорной башни. — Иль ты приснилась мне, зараза? Что делать-то будем?

— Не знаю, — честно признался Ковальский. — А что вы у меня спрашиваете? Что я вам?.. Пойду осмотрюсь…

Он встал, отряхнулся, дожевал брикет «пищи путешественника». Покривился — что это за путешествие с такой жратвой… Ни в голове, ни в заднице… Сощурившись, Ковальский осмотрелся. Два ряда башен-колонн уходили почти до горизонта, и каждая выше Эйфелевой. Они потрясали. Мало верилось, что это — дело рук, а не процессов какого-нибудь там горообразования.

«Какие дела ворочают! — думал Ковальский, ступая в чайную тень. — Планету благоустраивают! Мир строят! А тут эти… асассины недоделанные, аутло в пурпурных тонах… Ну что ты будешь делать! А и правда, что?..»

Он долго обходил колонну, перелез, энергично шевеля губами, решетчатую ферму и остолбенел: прямо на него шел Глеб Жилин. Целый и невредимый. А вдалеке стояли краулеры вразброс, ходили люди в походных комбинезонах… Живые!

— Привет, — сказал Жилин и протянул руку.

Глава 25 АСТЕРОИД МОАНА

«Солярису» явно повезло, подумал Эдик, глядя в западный сектор панорамного экрана. Прямо за исковерканной аварийной ракетой вставал острый скалистый пик, отливающий синим. Еще бы метр, и было б нам…

В противоположную сторону уходила каменистая равнина. Малюсенькое Солнце накладывало черные тени, отбеливало гребни кратеров, останцы и невысокий эскарп. Справа и слева тянулись серые истрескавшиеся, ощетиненные кряжи.

— Вася, — сказал Эдик с чувством, — родина тебя не забудет!

— Ага, чуть борт не пропорол, — покритиковал себя Шлиер-Довейко, но румянец удовольствия на его щеках проступил-таки.

— Пошли, — Эдик пошатнулся и ухватился за поручень, — соберем всех, подумаем, как жить дальше…

Вася серьезно кивнул. Лена вложила свою ладонь Эдику в руку, и они пошли. Было непривычно слышать цоканье магнитных подковок, но без них не ходьба вышла бы, а сплошной эквилибр. На Моане Эдик весил всего 90 граммов — как кулечек с карамельками. Неудобно, конечно, да что ж делать. По крайней мере можно будет пить из нормальных стаканов и есть из нормальных тарелок… Хм. Было бы что есть… И что пить. И чем дышать. И около чего греться. Как бы не получилось так, что их спасение — лишь короткая отсрочка, продление мучений…

Они прошли по всем палубам, собирая уцелевших. Эдик освобождал пассажиров из амортизационных ящиков, Лена раздавала им серебристые пилюльки адаптогена и витмобилизатора, чтобы «сбить» шок, а Вася освобожденных переодевал в легкие автономкомплекты. Иногда Васе везло. В 24-й каюте пилот помогал шикарной блондинке снимать жесткое полупрозрачное платье. Иногда — не очень. В «люксе» напротив он облачал в АКЛ худосочную дамочку в возрасте.

Только через час обошли всех. Всех — это тридцать душ. Из семидесяти одной, числящихся в регистре!

…Первый день на Моане отложился в памяти Эдика несвязанными друг с другом фрагментами, вырезанными из жизни кусками. Вспоминался лишь какой-то один кадр из стереофильма «Робинзоны астероида», а что ему предшествовало, и что воспоследовало затем — неясно. Стерлось.

Подходили члены экипажа и включались в работу. Эдик сперва думал созвать что-нибудь вроде общего собрания, но все получилось и так, как бы само собой. Настя, практикантка Ксеня, карго-мастер Кленин, энергетик Пракеш, врач-межпланетник Трофимов, ну и Вася, конечно, незаметно выбрали Эдика капитаном. Они подходили к нему, запрашивали ЦУ, он говорил, что делать. Те шли и делали. Когда Эдик опомнился, было уже поздно — машина завертелась, не остановишь. Да и что скажешь? Не хочу-де брать на себя ответственность и нести ее? Это перед Настечкой-то? «Че смеяться?», как Лена говорит…

Пассажиры, кутающиеся в одеяла (экономили батареи автоном-комплектов), выходили из кают и тоже требовали фронта работ — сидеть и ждать было невмоготу. Эдику эта «инициатива снизу» сильно подняла настроение. Его очень тревожило, как они, тридцать непохожих человек, будут ладить. На корабле, где людям помногу недель просто некуда деться друг от друга, можно запросто подхватить заразную духовную хворь — «острый экспедиционит». Даже самый покладистый озвереет, если день за днем будет нюхать грязные носки товарища. Он начнет подмечать только изъяны соседей и в упор не видеть достоинств. Атмосфера накалится, вспыхнут словесные перепалки, дело дойдет до драк… А на борту «Соляриса» есть чему возгореться. На корабле сошлись тридцать противоположностей. Белые, цветные и краснокожие, представители союзов стран и государств-аутсайдеров, землежители и космониты.

Короче говоря, горючего материала хватало, и Эдику было известно лишь одно средство тушения серьезных «психологических пожаров» — работа.

Минут за пятнадцать он трудоустроил всех желающих. Инженера-агролога отправил в оранжерею, где замерзли культиваторы с хлореллой и батиэллой, — пусть посмотрит, можно ли что-то еще сделать? Хильдур Йенсен — так звали пожилую даму с несколькими подбородками, высокую и дородную — Иволгин дал в помощь доку Трофимову. Из десятка неработающих и студентов Эдик сколотил бригаду ремонтников, ее возглавил инженер-ассенизатор из Царицына. Полковнику космопехоты Еселеву выпала скорбная функция — требовалось захоронить погибших.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация