– Высокочтимому владетелю Свеарики, – напыщенно возговорил Вадим, – великому и светлому Эйрику конунгу сыну Энунда, шлет приветное слово Вадим Храбрый сын Годлава, ярл ильменский!
– Приятно слышать учтивые речи от боярина Улеба конунга, – слегка поклонился Энундсон. – Что привело тебя к порогу дома моего, Вадим ярл?
– Хочу предложить Эйрику конунгу Аустрвег,
[45]
– ровным голосом проговорил Вадим.
Эйрик встрепенулся, его глаза расширились – сперва во гневе, потом от растерянности. Светлые брови сошлись, сминая кожу на лбу морщинами непонимания.
– Проясни смысл твоих слов! – отрывисто сказал Эйрик.
– Все просто, конунг, – заговорил Вадим, дергая губами от возбуждения. – Тесть Улеба Буривой вдрызг разругался с зятем, разорвал все ряды мира и любви
[46]
и теперь один сидит в Кирьялаланде. Известно, Кирьялаланд мехами обилен, но ведомо ли тебе, конунг, что целые груды мехов скопились в Бьярмаре,
[47]
дожидаясь купцов арабских? И все они будут твоими, если ты поторопишься их взять!
На губах Эйрика заблуждала улыбка.
– Карелы – хорошие охотники, – надавил Вадим, – но воины они никакие. На землях их стоит много крепостей, но самая большая…
– Кирьялаботнар? – перебил его Эйрик. – Та, что в устье Вуоксы?
– Да, конунг.
– У стен ее погиб мой прапрапрадед, – пробормотал Эйрик, – Ивар Широкие Объятия…
– Верно! – нетерпеливо сказал Вадим. – Но ныне Кирьялаботнар опустела. Кунингас Матул ушел из нее на праздник в Бьярмаре, и с ним утопала половина рати, что стояла в крепости. Путь свободен, конунг! А в помощи Буривою отказано. Улеб ясно выразился: ни одного варяга не дам! Сам, дескать, выкручивайся.
Эйрик взволнованно заходил по комнате, почти касаясь шапкой низкого потолка.
– Но почему ты открываешь мне тайное? – резко спросил он. – А, Вадим ярл? Тебе-то какая выгода от моего похода на карел?
– А такая! – Вадим раздул ноздри и сжал кулаки. – Карел ты покоришь с легкостью, и кто тогда помешает тебе подмять под себя Гарды? Ты вернешься домой с хорошей добычей, а Улеба убьешь. И пусть его место займу я! Я буду собирать тебе дань и каждый год привозить в Упсалу. Сам!
Эйрик Энундсон задумчиво смотрел в угол, где стояло копье Одина.
– Хорошо… – протянул он. – Ты станешь правителем Гардов.
Вадим неслышно выдохнул: получилось!
– Но! – поднял палец конунг. – Улеба конунга убьешь ты.
– Я… – слабо молвил Вадим.
– Ты, Вадим ярл, ты, – мягко проговорил конунг.
Он прошел к маленькому окошку, под которым стоял поставец с нехитрой снедью, взял ржаную лепешку, намазал на нее масла, присыпал икры и откусил.
– Никто же тебе не предлагает заявиться к Улебу во дворец и прирезать его, – журчал Эйрик, – но я ж по себе знаю, как живут конунги. Зимою Улеб пьянствует на пирах, а летом или воюет, или на охоте пропадает. Отсюда и выбор – или яду подсыпь, или подстрой несчастный случай на охоте. Мало ли что в лесу случается…
– На неделе Улеб тура гнать собирался… – задумчиво произнес Вадим.
– Во! – обрадовался конунг. – И ты поохоться! Улеб на тура, а ты – на Улеба. Главное что? Охота на тура – дело опасное… Вот где можно конунга… того…
– Чего? – недопонял Вадим.
– Убрать. Подколоть копьем! Упаси бог – стрелой или ножичком. Только копьем. Будто рогом боднули! Чтобы так – вот Улеб, вот тур. Насадить конунга на рожон – и в лес! И пусть тур с трупом поиграется, потопчет. Кто что скажет? Несчастье на охоте! Не остерегся конунг. Ну и все… Дружина без конунга, что стадо без пастуха. Разбежится! К тебе же и откинется. А в помощь тебе дам своего человечка. Зовут его Хуфин Убийца, надежный малый. Действуй… Вадим конунг!
Рано-рано, когда в зоревых лучах догорали последние звезды, «Пардус» покинул озеро Лёг и взял курс на Гарды. Тревоги и страхи мучили Вадима, но и сладкий яд точил душу его. Лодья летела черной птицей к озерам и лесам Гардарики, а Вадим чувствовал себя ангелом смерти, возвещавшим божий суд. Он нес родине войну.
Скоро, скоро вострубят рога! Огнем и мечом расчистит Эйрик Энундсон дорогу Вадиму Храброму, дорогу к трону. И мы еще посмотрим, кто кому будет дань платить!
3
…Лев – царь зверей. Трюизм. Кто-то первым высказал это мнение, а молва возвела его в ранг последней истины. Сомнительной, если рассудить. Никто же не сводил в поединке льва с белым медведем или, хотя бы, с бурым собратом арктического ошкуя.
[48]
О, такие, бывает, чудища попадаются в лесах, что куда там гривастому с кисточкой на хвосте! Но что мы все о царях, да о царях. Можно и о князьях звериных потолковать. Кто в русском лесу хозяин? Медведь. А если подумать? Никогда ни один медведь не схлестнется с туром! В этом диком буйволе жила великая мощь, а если помножить ее на ярость… Не одолеть тура медведю! Турицу задрать – куда ни шло, а тура – ни в жисть. Надо полагать, трон лесного князя перешел к топтыгину в семнадцатом веке, когда европейцы доконали последнего тура. Ах и красивая же зверюга была! Высоченный, широченный, лоснящийся, гнедой весь, только на хребтине белая полоса, и рога – длиннющие, острейшие, торчащие вперед, как у трицератопса. А уж характерец… Это вам не племенной бык! Тур! Он не туп, он умен и зорок, ступает бесшумно и появляется неожиданно. Степного тура хоть издали увидишь, а лесного, поди усмотри! Наверное, зря природа дала туру рога – повадки у него какие-то не травоядные. Хищного в туре много, немирного. Так на то и князь, за то и уважение! А охотнику, добывшему тура, – почет и слава.
Охоту на тура затеяли в междуречье Паши и Сяси. Места здесь буреломные, по вешней поре – топкие, но в начале лета пройти можно. Не парк, конечно, так ведь и тур – не буренка.
Вадим поднялся по Паше на «Пардусе», взяв, кроме гребцов, лишь Ардагаста и Прогоста. Двойняшки не отличались сообразительностью, зато ничего не боялись и никому не давали спуску. «Когда трон займу, – мечтал Вадим, – сделаю их гвардейцами! А Прогосту дам чин… нет, лучше дам обоим, передерутся еще…»
С приятностию решая будущие проблемы, Вадим ярл высадился на бережку, где сосны отступали полукругом. Здесь и разбил лагерь Улеб конунг. Дугой вдоль опушки стояли шатры, аппетитно булькало мясо в котлах. Охотники – гардские князья и ярлы, следопыты и гридни – попивали мед да пивко и рассуждали об особенностях национальной охоты и рыбалки.
